Читать интересную книгу Хроника жестокости - Нацуо Кирино

Среди ночи я проснулась. В комнате ярко горел свет, Кэндзи крепко спал на полу на спине, раскинув руки. Я открыла пакет с булочкой и жадно набросилась на нее. Булочка была сладкая и вкусная, хотя и жестковата – явно залежалась в магазине. Подобрав все крошки, я открыла брошенный на столе дневник.

Прости, что я сегодня так сделал. Решил, что Миттян – предательница, вот меня и переклинило. Драться плохо. Я больше не буду. Обещаю быть добрым. Буду приносить Миттян покушать, чтобы ей не хотелось убежать. Буду воровать для нее комиксы. И Миттян тоже должна быть добрая. Пожалуйста.

Теперь про вопросы, которые задала Миттян. Буду отвечать с конца. Миттян теперь живет у меня и свою семью больше не увидит. Нечего об этом думать.

Первый вопрос. Пусть у Миттян есть настоящее имя, но я всех, кто мне нравится, называю Миттян. И дальше буду.

Несколько лет назад у меня жила одна. Звали Миттян. Грустила очень, что не дома, только и делала, что слезы лила. Ничего не ела, потом заболела и умерла. Я несколько дней из-за нее плакал, спать не мог, и в цеху ходил сонный, как муха. Хозяин стал на меня орать. Любит нос задирать, черт плешивый. На жену кричит, на Ятабэ-сан кричит. Но если он меня выгонит, куда я пойду? Вот и терплю.

А если Миттян сбежит, я снова буду плакать. И меня выгонят. Куда мне деваться? Некуда. Так что не сбегай, пожалуйста.

Странный ответ. Почему Кэндзи начал с последнего вопроса? Непонятно. Потому что ответ ясен? На второй вопрос вообще не ответил. Кэндзи парень ловкий и совсем не дурак. Но больше всего меня напугало, что девочка, которую звали Миттян, умерла в этой комнате.

Отчего умерла Митико Ота? Заболела? Я посмотрела на измятую постель. На этой кровати умерла эта несчастная второклассница. Я как-то с ней связана. Не исключено, что и меня ждет та же судьба. Что же получается? Кэндзи вроде умоляет меня не убегать от него, но у меня нет шансов вырваться отсюда, и я ничего не могу поделать. Кто ему дал право так поступать со мной?!

Вспомнив про записку, которую я написала Ятабэ-сан, я тихонько вытянула клочок бумаги из-под матраса. А что если взять и сунуть ее сейчас под дверь? Ятабэ-сан выходит на работу раньше Кэндзи, может, заметит, когда пойдет по коридору. Пусть прочитает, раз глухой. Повозившись немного, я в конце концов протолкнула обрывок тетрадного листа наружу.

А вдруг Ятабэ-сан пройдет и не заметит? А записку увидит Кэндзи и снова набросится на меня с кулаками? А то и убьет на этот раз? Или я заболею, как настоящая Миттян? Что из этого всего получится? Сердце колотилось в груди как сумасшедшее.

– Миттян? – прогундосил вдруг у меня за спиной Кэндзи. Но ведь он должен спать! Я застыла на месте, но сумела взять себя в руки и с невинным видом обернулась к нему. Приподнявшись с пола, Кэндзи протирал глаза. Ширинка на его рабочих брюках была расстегнута.

– Ты чего там делала?

– Попить хотела.

Я показала на захватанный чайник, стоявший на подоконнике. Кэндзи взглянул на меня с недоверием и вдруг заявил:

– Выпивать вредно. Мне нехорошо.

– А детям вообще выпивать нельзя.

Кэндзи радостно улыбнулся в ответ на упрек. Подумал, наверное, что я его простила.

– Правильно. Я больше не буду выпивать.

Я взяла дневник и подняла над головой.

– Спасибо, Кэндзи-кун. Завтра напишу ответ.

Кэндзи смутился. Мы легли, но напряжение никак не уходило. Вдруг все-таки он видел, что я делала у двери? Я засну, а он встанет и начнет кругом шарить. Найдет записку и задушит меня ночью. Я отодвинулась от Кэндзи, вонявшего алкоголем, – теперь он казался мне чудовищем, – и услышала его шепот:

– Миттян, я тебя люблю. Хочу поскорее стать взрослым.

– Кэндзи-кун и так взрослый.

Он тряхнул головой, отвергая мое нерешительное возражение.

– Я такой же, как Миттян. Я в четвертом классе. Давай вместе делаться взрослыми.

Я не ответила. Кэндзи-дневной и так уж взрослее некуда. Почему он этого не признает? Кэндзи посмотрел в потолок и вздохнул.

– Сегодня мы с Ятабэ-сан выпили на прощанье. Он поругался с хозяином и ушел.

– Значит, его здесь больше не будет?

Кэндзи кивнул. Надо было мне раньше достать записку из-под двери, а теперь уже поздно. Всю ночь я не могла сомкнуть глаз – что теперь будет? Кэндзи тоже все время ворочался на кровати, будто его что-то мучило.

Длинная ночь кончилась. Оставив меня в постели, Кэндзи встал и быстро собрался. Уходя, бросил через плечо:

– Миттян! Свет не гашу. Напиши мне ответ в дневник. Хочу в обед почитать.

– Хорошо, – отозвалась я, не вылезая из-под одеяла.

Ну вот! Сейчас он выйдет в коридор и увидит. Вернется в комнату и убьет меня. Я дрожала как осиновый лист и никак не могла успокоиться. Но ничего не случилось. Может, записку сдуло куда-нибудь? Оптимизм постепенно возвращался ко мне. В коридоре всегда сквозняк, если прислушаться. Я встала с кровати, включила обогреватель и открыла дневник.

Кэндзи-кун! Я хочу написать про Миттян, которая у тебя жила раньше. Мне ее так жалко. Ты ее тоже похитил, как и меня? Если так, я тебя не прощаю. Кэндзи-кун очень плохой. Девочки – не собаки и не кошки. Не игрушки, чтобы ими вертеть как хочешь.

Я хочу домой. Сейчас же. Хочу к папе и маме, хочу ходить в школу. Встречаться с подругами, ездить на балет. Читать книжки, играть. Почему ты меня запер и ходишь себе спокойно?!

Я почувствовала на щеке прохладное дуновение. Легкая струйка воздуха снаружи. Не может быть! Я подняла голову. Дверь в комнату была открыта, на пороге стояла полная женщина средних лет. Она удивленно уставилась на меня.

– Ты кто? Что ты здесь делаешь?

На миг я застыла на месте, не в силах проронить ни слова. Женщина влетела в комнату, пристально посмотрела на меня, громко объявила:

– Подожди. Сейчас я кого-нибудь позову, – и выскочила за порог. Я что, схожу с ума? Или в самом деле пришло мое спасение? Я вздохнула – жуткие мысли, которые преследовали меня всю ночь, никак не хотели уходить. Выглянув из комнаты, я увидела узкий коридор. Это был второй этаж здания. Напротив – окно с матовым стеклом. Рядом, если повернуть голову, старая деревянная дверь, распахнутая настежь. Видимо, за этой дверью и жил Ятабэ-сан. Я вышла в коридор, ступая босыми ногами. На полу не было татами, как в комнате Кэндзи, и ступням было очень непривычно. Мне повезло – в коридоре никого, и я смогла заглянуть в жилище Ятабэ-сан. Этот человек, на которого я молилась как на бога, жил рядом, за тонкой стенкой. Как же я не догадалась об этом? Не было никаких признаков. Если бы я слышала, как Ятабэ-сан там ходит, что-то делает, моя надежда на него выросла бы еще больше. Странно все это. И куда подевалась моя записка? Я вошла в комнату, где от хозяина не осталось никаких следов. Пусто и грязно. Планировка такая же, как у Кэндзи, на полу те же татами из желтой соломы. Там, где у Кэндзи кровать, у Ятабэ-сан стоял шкаф с распахнутыми дверцами. Заглянув внутрь, я увидела прикрепленный к стене лист фанеры. Просунулась наполовину в шкаф, отодрала фанеру и увидела под ней… маленькую дырку.

Выскочив в коридор, я застыла в оцепенении. По щекам текли слезы, глаза заволокло туманом. Лившееся сквозь стекло зимнее солнце слепило, нестерпимо резало глаза, отвыкшие от яркого света за долгое время в темной комнате. Свободна! Вот о чем надо думать, но мешало новое унижение, которое я переживала. Силы меня оставили, я опустилась в коридоре на корточки. Освобождение пришло совсем не так драматично, как я много раз видела во сне. Смятение охватывало меня постепенно, как бы по частям.

Прошло еще какое-то время, прежде чем на лестнице послышались торопливые шаги, и в коридоре появились мужчина лет сорока, одетый, как и Кэндзи, в серую спецовку, и уже знакомая мне женщина. Увидев меня, они начали о чем-то шептаться. А внизу, как ни в чем не бывало, все так же громыхал станок, на котором работал Кэндзи.

2

Я очутилась в плену у Кэндзи 13 ноября и просидела под замком год, месяц и два дня. Обнаружила меня жена хозяина цеха. Пошла убираться в комнате Ятабэ-сан и заметила, что у Кэндзи крутится электросчетчик. Подумав, что у жильца что-то не в порядке с электричеством, открыла его комнату своим ключом. Жена хозяина была скуповата и, видимо, очень переживала из-за того, что в последнее время у Кэндзи много нагорает. В конце концов, можно сказать, своим спасением я обязана существованию Ятабэ-сан. Плюс я, сама того не ведая, вызвала себе помощь, включая днем электричество в комнате.

Жена привела с собой мужчину в спецовке – того самого хозяина, которого все время ругал Кэндзи. Они мрачно разглядывали меня, наконец недоумевающий муж вкрадчиво поинтересовался:

– Сколько ты здесь?

– Уже год.

Я так решила для себя, потому что просидела у Кэндзи всю зиму, весну, лето и осень.

– Ого! Выходит… – И жена растерянно схватила мужа за рукав. – Это же та самая девочка, что в М. пропала.