— Нет, не соглашайся! — срочно проглотив кусок, ответил принц.
— Я тебе так не нравлюсь? — кокетливо улыбнулась Майвэ. Раз уж нет опасности, можно и поиграться.
— Нет, — ответил принц. Майвэ от неожиданности так и осталась с открытым ртом. Это было грубо, это было неожиданно, он не поддержал игру! Ну, держись…
Майвэ посмотрела на брата — и не сказала ни слова. Он отрешенно жевал, глядя куда-то в пространство, и лицо его пугало.
— Эй, — тихо сказала Майвэ, — ты что? Что случилось?
Он вздрогнул, очнувшись. Посмотрел на сестру.
— Я видел белую лань. Уже два раза.
Майвэ тихо вскрикнула.
— Ты ошибся! Тебе привиделось! Кто-нибудь еще ее видел?
— Нет.
— Ну, вот! Тебе просто помстилось!
— Майвэ, ты же сама знаешь, что ее другие не увидят — только тот, за кем она пришла.
Майвэ прикусила губу и зажала в коленях стиснутые руки.
— Я не хочу! — вымолвила она, наконец, почти что плача. — Не хочу!
— Может, она не придет в третий раз, — сказал принц, глядя на сестру почти испуганно. "Ведь может быть? Не придет?"
Майвэ ничего не ответила. Сунула в рот яблоко и принялась яростно грызть его. А потом выпалила:
— Расскажи мне, что было на совете. Ведь расскажешь?
Принц кивнул. Похоже, это его отвлекло от мыслей о белой лани, которая уводит в неведомое тех, кому явится три раза. А если отказаться за ней идти — умрешь недоброй смертью.
— Прибыл бард от Дневных, от Блюстителя Юга. Он говорил, что у Дневных нет короля. Правитель Юга блюдет Уговор, но его сила течет только в его земле. Когда его уничтожат, настанет черед Холмов.
— В Холмах порядок, в Холмах есть король, и его сила течет в этой земле. Жадному не выйти из заточения.
— Сила короля остановит тварей, но не остановит людей. Которые с тенями…
Майвэ обхватила руками колени.
Долго молчала.
— И что же они хотят делать?
— Твой отец ответил, что будет думать. А Дневной сказал, что хочет искать пути за Стену.
— Он сумасшедший, что ли?
— Похоже на то. Но я тоже, сестрица, наверное, безумный.
Майвэ вопросительно посмотрела на него.
— Я хочу найти и разбудить богов.
— А зачем? — тихо и кротко вдруг спросила она.
— Боги придут и все исправят.
Майвэ покачала головой.
— Пусть лучше Дневные найдут короля. Король восстановит порядок в их землях.
— Как это будет, по-твоему?
— Откуда я знаю? — рассердилась Майвэ. — Может, все гады возьмут и передохнут!
— А почему и нет? — вдруг рассмеялся принц. — Земля исцелится, им там станет погано, вот все и исправится!
— Вот, я тоже об этом! Просто надо им найти короля!
— Или пробудить богов…
Плечи Майвэ внезапно поникли.
— А я не хочу за Стену и не хочу будить Богов. Потому, что когда боги проснутся, этот мир кончится. Если они сами не могут, я пойду и найду им короля.
— Ну уж…
Госпожа Асиль еще помнила то время, когда луна не обтекала кровью. Но луна начала кроваветь так давно, что она уже привыкла к этому. Тем более, что больше ничего вроде бы в Холмах и не изменилось, а если и были перемены, то они происходили так медленно, что никто их и не замечал
А вот когда произошла перемена в ней самой, Асиль помнила очень хорошо. Она проснулась, и ей сказали, что у нее есть сын, но больше нет мужа. И с тех пор она начала бояться. Она по-прежнему без страха повела бы отряд воинов в подземелья, даже к Мертвому холму, но стоило ее сыну простудиться, пораниться, даже задать странный вопрос, как ее охватывал страх. Она смертельно боялась потерять сына. Она осознавала, что это слабость. Почти недуг. Она боролась, она ни разу не воспротивилась, когда ее брат и государь начал брать мальчика к Провалу, на охоту на тварей, увозил из холма к Деду. Асиль боролась с собой, но страх не отпускал.
Иногда ей хотелось умереть.
Но она все-таки пока еще была сильнее своего страха. Сегодня он не мучил ее — сын вернулся от Провала невредимым, он долгое время беседовал с Майвэ, и служанка клянется, что они целовались и обнимались, и это очень, очень хорошо. Майвэ ей не просто нравилась, она почти тосковала по ней и порой даже забывала, что эта девочка не ее дочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ночь выдалась на редкость тихой — такие бывают в конце осени. Время словно застывает, прислушиваясь к чему-то, и в тишине слышны шаги времени.
Хрустально-студеная, прозрачная ночь. В долине возле Королевского холма было безопасно. Внизу паслись белые коровы и лошади лунной масти, где-то играла флейта, кто-то пел. Как спокойно, как тихо.
Асиль сидела в раскладном кресле, кутаясь в огненный лисий мех. Девушки Белой свиты уселись чуть в отдалении на ковре, переговариваясь и тихо смеясь. Слуги разливали горячее вино и разносили сладости, кто-то перебирал струны теорбы, звенели колокольчики.
Тихая ночь, тихие звуки, покой. Если бы так было всегда, всегда…
Перебор струн вдруг прервался. Какое-то движение, приглушенные голоса.
— Госпожа, — быстрый шепот над плечом. Асиль подняла взгляд, увидела ужасно серьезное личико пухленькой Хьельте. — Государь пришел!
— Так поставьте еще кресло и подайте вина, — кротко улыбнулась Асиль. А на сердце заскребли кошки — брат-государь просто так редко приходит. Тем более, после Провала — а она знала, как устают после этого воины. И снова вернулся страх. Асиль упрямо улыбалась. Надо победить себя.
— Сестра-государыня, — послышался знакомый голос Ринтэ. — Хорошая нынче ночь!
— Я рада, что ты пришел, государь.
— Скоро мне в Объезд, — сказал он. — Хочу отдохнуть. Так что сегодня я без разговоров о великих делах, — усмехнулся он, угадывая ее мысли. — Хорошая ночь, — повторил он. На мгновение маска веселья покинула его лицо, и она увидела тяжкую усталость и тревогу. Но это было лишь мгновение. — Я действительно просто так пришел, сестра-государыня. Эй, девы! Где мое вино? Принесите-ка доску, ибо я желаю сыграть в "четыре провинции".
— Ты желаешь вдвоем играть, или мне пригласить дев?
— Нет уж, иначе вы меня в пух и прах вашим бабским воинством разобьете! С тобой одной и так непросто.
Асиль посмотрела на короля. Бабское воинство — это что? Это он догадался об их заговоре с сестрой Сэйдире? Ах, надо будет повидаться с ней, пока эта ночь не кончилась!
Королева оглянулась. Все шесть ее "серебряных бабочек" сидели тихо и скромно, даже и не скажешь, что каждая смертельно опасна и смертельно предана госпоже. Асиль сама учила их. Поначалу чтобы они оберегали принца, а потом… просто, чтобы они умели то же, что и она. Кто знает, что припасет грядущее? Она почти любила их, а они ее уж точно обожали.
— Тогда сядем за игру, — сказала она, расставляя фигуры.
Посередине доски стоял Король, по четырем сторонам — "четырем провинциям" — располагались фигуры королей-союзников и врагов. Ринтэ взял черный шелковый мешочек, в котором находились пять разноцветных шаров, и оставил только два — черный, королевский, и красный, шар главного противника. Протянул мешочек Асиль. Та наугад вытянула шар. Красный.
— Значит, за короля играть тебе, брат-государь. Как и положено, — улыбнулась она. — Судьбу не обманешь.
Ринтэ сложил шары в мешочек, незаметно мрачнея. Взял чашу, встряхнул ее и высыпал кости — четыре белых кубика, у каждого лишь на одной грани отметина определенным цветом. Ринтэ выпал тот, что был с оранжевой гранью.
— Мой союзник — Юг, пробормотал он. — Остальные твои.
Он совсем помрачнел.
— Когда-то, — сказала Асиль, — твоя супруга хотела, чтобы я сыграла с ней.
— И как?
— Мы думали играть на вас.
— И кто у кого выиграл?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мы передумали тогда играть.
— Вы обе выиграли.
Он снова посмотрел на доску и помрачнел.
— Сестра. Ведь это старинная игра, верно?
— Конечно. Даже древняя, в нее еще в Грозовые годы играли. А что?
— Посмотри на доску. Король в середине, четверо других владык, кто-то союзник, кто-то враг. Но ведь никогда не бывало так, чтобы король Холмов, король в середине мира, воевал с соседями… Так во что же мы играем?