Майвэ же стиснула кулаки. "Отец это нарочно. Нет, он не может отправить его на погибель! Он не нарушит Правды короля!"
Но он удалит Арнайю Тэриньяльта, который ничего не знает про любовь Майвэ. И ее выдадут замуж, пока его не будет…
— Тебе, Онда, бард Ньявельтов, вот что я скажу — я потребую залога.
— Ты получишь его.
— Я услышал тебя, — хлестнул его взглядом Ринтэ. — Я хочу, чтобы твой господин, Блюститель Юга, сам приехал в Холмы как заложник. Нет! — он поднял руку, и открывший было рот Онда замолчал. — Я, Ринтэ, доверяю ему. Но я, король Ночи и хранитель Холмов, не могу позволить себе доверять Дню. Я сказал. Ты, Онда, если имеешь право говорить от имени своего господина…
— Имею, — кивнул Онда.
— Хорошо. Тогда ты сейчас от имени его при всех скажешь — разведчикам Ночных дозволено выходить на земли Дневных невозбранно, в любое время и в любом месте. И это да будет подтверждено во имя Уговора.
Онда встал.
— Я подтверждаю. Там, где власть моего господина, Блюстителя Юга — будет так.
— Нет. Кровью поклянешься.
Бард с готовностью протянул руку.
— Я без оружия здесь, в Совете.
Ринтэ, не спуская с него холодных искристых глаз, снял с пояса нож и протянул ему. Онда медленно провел лезвием по огромной ладони и вылил быстро накопившуюся пригоршню крови на пол.
— Кровью своей клянусь Земле, что говорю от имени своего господина, владыки Юга, блюдущего Уговор. Я говорю его устами. Дозорные и разведчики Ночи могут выезжать в земли Дня, там, где в земле течет сила моего господина. Там, где нет его власти, его люди будут помогать вам. Вирранд Тианальт сказал устами Онды, барда Ньявельтов, своего верного вассала.
Ринтэ смотрел на него исподлобья, с невеселой усмешкой.
— Когда мы разведаем пути, мы решим, кто будет сопровождать вашего принца. — Он посмотрел на Науринью, и тот кивнул. Прикрыл глаза, уголки его губ приподнядлись в подобии улыбки — или оскала.
— Ты, — Ринтэ посмотрел на принца, — поедешь со мной в Объезд, и после весеннего Объезда примешь венец Холмов. А мне, сдается, придется пойти в поход с тобой, Науринья.
— Нет, мне!
Все обернулись к ней. Майвэ встала. Руки ее дрожали, дрожал голос.
— Я не давал тебе слова.
— Я знаю. Но я должна сказать! Пожалуйста!
— Дядя, государь, позволь ей!
Ринтэ сверлил дочь взглядом.
— Не будет так, отец. Я знаю, я видела. Я дочь Ничейного часа, дочь мага и выродка, Ночи и Дня. Не тебе идти в земли Дня. — Она обернулась к Онде. — Я из рода королей, древних близнецов, и если случится беда с вашим принцем, то я встану на Камень, у меня есть на это право. И у меня есть наследство моей крови. Мой отец — сын Ночи, сильный маг и ученик барда. Нельрун, Науринья, вы знаете меня — скажите, много ли в Холмах магов лучше меня? А я отвечу — не много. Я стояла у Провала. Отец, я лучше всех. Ты это знаешь. Я должна идти туда!
Взгляд отца был непроницаем, лицо бесстрастно
— Я слышал тебя. — Он отвернулся. — Но не услышал.
Ринтэ в гневе спустился из спальной по боковой винтовой лестнице вниз, запечатав дверь за собой тайным словом. Мало кого он приводил сюда. Комната находилась на втором уровне, и если захотеть, то стена станет прозрачной изнутри, и он увидит сады. Но это разрушит одиночество и не даст сосредоточиться. Здесь когда-то бывал его отец, пусть и не часто. И Ринтэ, тогда еще Старшего принца, он привел в эту комнату за пару лет до своей гибели.
Ринтэ пришел не за воспоминаниями. Он зажег светильный камень. Тени разбежались по углам, повисли под потолком, затаились, с любопытством наблюдая. Это были свои, домашние тени, что-то вроде кошек или ручных летучих мышей, он их не боялся.
Он подошел к столу, снял покрывало и провел ладонью по столешнице, на которой была выложена карта Холмов. Он усмехнулся. Это было сделано давно, и многое можно было бы поправить. Например, он знал, что находится в Средоточии, а здесь оно было лишь обозначено серебряным кружком. И долина Костей никак не была отмечена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но Лес Теней так и оставался темным запретным пятном кругом вокруг Средоточия, рассеченном лишь со стороны Белой дороги.
Ринтэ открыл сундук и достал большую книгу, похожую на огромный плоский ларец. Перелистнул. Вот та же карта Холмов. Вот Королевский холм и подземелья под ним. Перевернул несколько страниц. Мертвый холм. Насколько верны карты — даже Богам вряд ли известно. Наверное, у Тэриньяльтов больше сведений. Ну что же, Тэриньяльту и выяснить все.
Об Арнайе он думал одновременно и с неприязнью, и с ощущением вины. Тэриньяльт не виноват, что Майвэ взбрела в голову дурь влюбиться в человека вдвое старше себя. Да еще и ущербного. Ничего, перебесится.
Нет, не перебесится. Это его дочь.
Да пропади все пропадом, сейчас не об ее безумствах надо думать! Ах, Майвэ, Майвэ! В земли Дня, сейчас! Так и отпустил! Будет сидеть в Королевском холме, под надзором! Даже пусть за Тэриньяльта выходит — если он ей еще ответит, как же! Ринтэ даже засмеялся зло, представив, как девчонка пойдет свататься к мужчине, да еще к Тэриньяльту.
Да-да, пусть выходит за него. Но из Холмов она не выйдет. Это решено.
Он захлопнул книгу. Ладно, надо подумать о более важном.
Нужны сведения. Ото всех Холмов, от охотников и стражей, от разведчиков. И о верхних путях, и о подземельях. Об этом уже было сказано и решено, и во всех Холмах — и малых, и великих, тотчас засядут за труды. Когда он отправится в Объезд, в каждом Холме его уже будут ждать отчеты, и его писцы и книжники составят полное описание всего, что можно описать. Когда-то Дед вызывал на поединок за магические книги. Что же, он будет вызывать за хроники.
А вот с Подземельями будет труднее, если там и правда все меняется настолько сильно. Но ведь остаются же какие-то проходы, которые не менялись многие века… Тэриньяльт сумеет это сделать, Ринтэ был уверен. И когда настанет Макушка лета, они будут знать лучший путь к столице Дневных. И по земле, и под землей.
И узнает все о пределах мглы…
Он снова посмотрел на столешницу. Вот и еще одно запретное место. Лес Теней. Ринтэ помнил свой путь к Средтоточию, когда они с братом ехали сквозь него по дороге, боясь до ужаса ступить не туда, оглянуться, сказать не то слово. А ведь там — он нутром чувствовал — все разгадки.
— Ну, — снова вслух сказал он, — я пока еще король ВСЕХ Холмов. И Средоточие тоже моя земля.
Значит, надо найти вообще все, что рассказывают о Лесе и Средоточии. Все байки, местные предания, слухи — вообще все.
Он устало откинулся в кресле. Усмехнулся. Что же, дел много, но они ясны, эти дела. Понятно, что и кто должен делать, когда должны быть предоставлены сведения. И пусть, пусть засуетятся все Холмы, пусть знают, что нет в мире спокойствия, пусть будут готовы. Лучше в час беды иметь не толпу перепуганных детей, а людей с трезвой головой. Он сам знал, как работа не дает распуститься и порождает в душе уверенность и надежду.
Вот пусть и трудятся.
Пока он думал о людях в целом, все было гладко. Но теперь мысли перешли к Майвэ, к принцу, к тем, кого он знал и любил. Ему было страшно думать о них.
— Не дай боги, если что-то случится с моими детьми по твоей вине, Вирранд Тианальт…
Майвэ была в бирюзовом платье, по которому шел густой узор из золотых лоз и алых ягод. Ее темные волосы были убраны в косы, закручены вокруг головы и упрятаны под жемчужной сеткой. Ей хотелось сегодня быть очень красивой.
В садах было как всегда спокойно и мирно. В озерцах плескались разноцветные рыбки с драгоценными камнями в плавниках. Звенели колокольчики на каменных и железных деревцах, мерцали светильники, и журчала вода. Она ждала брата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Майвэ сидела, улыбаясь, и вспоминала, как прекрасно, великолепно пламенел над ними Королевский Узор. Как созвездие на небе. Но такого созвездия нет…
Быстрые знакомые шаги заставили ее оторваться от размышлений. Она встала с подушки.