каждое нервное окончание.
И как раз в тот момент, когда я подумала, что лучше уже и быть не может, Маркус кончает, и от этого восхитительного вкуса у меня перехватывает горло. Я жадно заглатываю его, беря все, что он может мне дать, усердно посасывая, пока он кончает у меня во рту.
Он со стоном произносит мое имя, и медленно отстраняется от моего рта, встречаясь с моим разгоряченным взглядом, но слишком скоро руки Леви обхватывают меня, заставляя меня выпрямиться.
— Я с тобой еще не закончил, — бормочет он, заставляя мою киску сжаться, а Роман в этот момент встает прямо передо мной.
Губы Леви опускаются на мою шею, а Роман придвигается ближе.
— Ты готова выполнить обещание, императрица?
Дьявольская ухмылка растягивается на моем лице, когда голод снова захлестывает меня.
— О, я не знаю, справишься ли ты с этим, — поддразниваю я.
Роман глубоко рычит, а его кулаки сжимаются вокруг его толстого, покрытого венами члена. Он тянется вниз, хватает меня за бедро и отводит его высоко вверх и в сторону, широко раскрывая меня и обнажая мои самые интимные места, а сильная рука Леви обхватывает меня за ребра, поддерживая меня.
Кончик Романа скользит по моему клитору, и я стону, когда он направляет его к моему входу. Леви приостанавливает свои движения, давая нам шанс довести дело до конца.
Роман толкается в меня, и я хватаюсь за его плечо, впиваясь ногтями, когда он широко растягивает меня, оба их толстых члена заполняют меня до краев.
— О, черт, — стону я, тяжело дыша, а Маркус в это время берет свой напиток и пятится через гостиную, его глаза прикованы к шоу, прикрыты и становятся голоднее с каждой секундой. Я не сомневаюсь, что он будет готов к большему, как только допьет свой дорогой виски до дна.
Роман входит глубже, как раз когда Леви выходит. Я делаю глубокий вдох, и Роман встречается со мной взглядом.
— Я не планирую быть нежным.
Я выдерживаю его взгляд, и во мне пульсирует трепет.
— Тогда какого черта ты ждешь? — Леви стонет позади меня, и я крепче сжимаю плечо Романа, в то время как другая моя рука обвивается вокруг руки Леви у моих ребер, более чем готовая к основательному траху, и это именно то, что они мне дают.
Роман начинает двигаться, жестко трахая меня, и Леви подстраивается под его темп: один толкается глубоко в меня, в то время как другой выходит. Это эротический танец, от которого у меня закатываются глаза.
— О, черт, — стону я, откидывая голову на плечо Леви, пока он поднимает наши соединенные руки, чтобы схватить меня за грудь.
Он сжимает ее, когда Роман меняет угол наклона, и в новом положении его тазовая кость прижимается к моему клитору.
— ДА, — стону я, наблюдая за лицом Романа, его голод сводит меня с ума от желания.
Моя киска пульсирует, и я краем глаза замечаю Маркуса, рука которого скользит под треники, пока он смотрит на меня в ответ. Я качаю головой.
— Дай мне посмотреть.
Он, блядь, ухмыляется, его глаза сверкают интенсивным, порочным трепетом, от которого все сжимается. Вот мудак. Он знает, что делает со мной эта дерзкая ухмылка. Он встает, выпуская свой член из штанов, и я вижу его целиком. Он такой охуенно большой — все трое такие. Удивительно, что они все одновременно помещаются во мне.
Леви хмыкает, его челюсть сжимается.
— Блядь, детка. Еще раз сожмешь свою попку, и ты оторвешь мне член.
— Что я могу сказать? — Я ухмыляюсь, оглядываясь на него. — Это моя специальность.
Он рычит, и вот так они трахают меня еще сильнее, пока мы все четверо не кончаем: парни выстреливают горячими струями спермы глубоко в меня, в то время как Маркус стонет с другого конца комнаты, а его сперма выплескивается на руку. Мое влагалище дико сокращается, пока во мне пульсирует оргазм, в миллион раз более интенсивный, чем первый.
Роман обхватывает пальцами мою шею, заставляя меня смотреть ему в глаза, пока кайф проникает в каждую клеточку моего тела.
— Именно так, императрица, — выдыхает он, переводя дыхание. — Никогда не забывай, как хорошо мы это делаем.
Я наклоняюсь навстречу его прикосновению, мои губы касаются его запястья.
— Это невозможно.
Леви мягко выходит из меня, и я обмякаю на груди Романа, а его руки обвиваются вокруг моего тела и поддерживают меня. Он отпускает мою ногу, но отказывается выходить из меня, он сажает мою задницу на стойку и снова начинает медленно двигаться внутри меня, передавая мне мой напиток.
— Ты моя гребаная королева, — говорит он мне, пока Леви заканчивает приводить себя в порядок и садится рядом с нами, забирая свой напиток, когда Маркус возвращается за новой порцией.
Я подношу бокал к губам и делаю жадный глоток, мое тело измучено, но я не собираюсь лгать, — мне нравятся эти медленные движения Романа.
Я прижимаюсь головой к его голове.
— Я люблю тебя, — бормочу я, прежде чем немного отодвинуться и взять Леви за руку. — Всех вас троих. Я чувствую, что у нас наконец-то есть шанс жить так, как мы хотим. Над нашими головами не нависает никаких угроз, ваш отец гниет в аду вместе с Джией, и у нас есть ребенок. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь изменилось.
— Этого не случится, — обещает Маркус, упираясь локтями в стойку, а его большое плечо прижимается к моим ребрам. — Но не думай, что над нашими головами никогда не будет висеть угроза. Борьба будет постоянно. ФБР только что узнали твое имя, и в какой-то момент они придут за тобой, но мы всегда будем прикрывать тебя, как ты всегда прикрывала нас. Без тебя… — он делает паузу, его язык скользит по нижней губе, а его взгляд смягчается, встречаясь с моим. — Без тебя нет ничего, ради чего стоило бы жить. Гребаные деньги, главенство в семье, кровопролитие — для меня это больше не имеет значения, только не без тебя.
Улыбка расплывается по моему лицу, и он чуть приподнимается, чтобы захватить мои губы своими и глубоко поцеловать меня.
Леви хмыкает, опрокидывая свой бокал.
— Это та часть, где я должен сказать что-то такое же душещипательное? Потому что, честно говоря, пошли вы. Этого не будет.
Я смеюсь и качаю головой, отстраняясь от Маркуса. Леви сказал все, что хотел, еще до того, как Маркус и Роман вошли. Он не из тех, кто несет сентиментальную чушь, особенно в присутствии своих братьев. Он предпочитает уединение, и мне это в нем