четвертый пирожок оказался с каким-то неизвестным мясом. Астрид отломила половинку, понюхала и сказала:
— Ну, это мясо… в пирожке… а больше мне ничего знать и не надо.
Двадцать пятый пирожок был с земляникой.
— О, кудесно! — обрадовалась Астрид. — Хочешь?
— Э-э… давай… — неохотно взяла пирожок Вероника.
Она уже объелась. Она плотно набила живот еще мамиными пирожками, а теперь еще и напробовалась так, что начала икать. И хотя она не отравилась, если не считать тот злосчастный пирожок с солью и перцем, она все же чувствовала себя странно.
— Я пойду! — держась за живот, выбежала она.
Астрид пренебрежительно посмотрела вслед. Смертные. Тяжело им живется, без внутреннего анклава.
Дожидаясь сестру, она съела двадцать шестой, двадцать седьмой, двадцать восьмой и двадцать девятый пирожки. В них не оказалось ничего необычного. Зато на тридцатом пирожке Астрид споткнулась.
Тридцатый пирожок был… с пирожком.
Астрид долго рассматривала это диво. Внутри пирожка еще один пирожок — маленький. А внутри него — третий, еще меньше. Что-то из высокой кухни… и, кажется, многомерное.
— Ну и как мне это есть? — спросила Астрид.
Она все же попробовала. Ей хотелось понять, есть ли там в итоге начинка, или она вся в другом измерении.
— Тё это? — спросила вернувшаяся Вероника.
— Пирожок с пирожком, — ответила Астрид, доковырявшая уже до девятого слоя. — Бесконечный пирожок в пирожке. Пирожок Воизамона.
Она как раз вчера узнала в школе про антимонии Воизамона, озирского мудреца, который мудрил так сильно, что Астрид ничего не поняла. Там было про бесконечную дорогу, и еще про бублик, который невозможно съесть, потому что он все время крутится…
Когда очередной пирожок стал таким маленьким, что его нельзя стало увидеть без хомунциевой лупы, Астрид вспомнила про астридианцев и взгрустнула.
— Давай другой, — сказала Вероника, осторожно ломая тридцать первый пирожок.
Он оказался с предсказанием. Вероника достала бумажную ленточку и прочла:
— «Е»… и еще «е»… а это «й»… то есть «р»… ой, еще сразу две «р»!
— Дай сюда, — отняла у этой неграмотной малявки предсказание Астрид. — «Тебя ждет приятный сюрприз».
Вероника обрадовалась и сразу откусила от тридцать второго пирожка. Но тот оказался с личинками! Вероника уронила его, и ее вырвало сразу всеми съеденными пирожками! А потом еще и еще!
Пришлось Астрид снова поить шмакодявку водой, а потом ходить за тряпкой и вытирать всю эту грязищу.
— Мне плохо… — простонала Вероника. — Я умираю… ненавизю пьедсказания…
Но когда у нее внутри все успокоилось, и Астрид утерла ей лицо, Вероника уселась на корточки и решительно кивнула. Она собиралась продолжать эксперимент.
В тридцать третьем пирожке оказался слизень. Всего один, зато живой. Огромный и жирный. Едва Астрид откусила верхушку, он высунул голову с рожками и спросил:
— Вы кто?
— А ты кто? — осторожно спросила Астрид.
Она бы съела пирожок и со слизнем, но есть того, кто разговаривает, нельзя. Это Астрид запомнила с раннего детства. Папа всегда это твердил, когда она пыталась отгрызть ему ухо.
Но она уже давно так не делает.
— Каштреб садредхум, опять не получилось! — проворчал слизень. — Да что ж такое-то! Разве может кому-то так не везти, как мне?!
— А что ты хотел?
— Восстановите сферу, — потребовал слизень. — Сейчас же.
Астрид, не успевшая прожевать верхушку, аккуратно достала ее изо рта и приладила к пирожку.
И она приросла! Края сомкнулись, пирожок замерцал… и исчез.
— Это была не сфера, — сказала Вероника. — Это был пирожок.
— Я хочу знать, что это было, — сказала Астрид, глядя на пустые руки. — Но теперь никогда не узнаю.
Девочки немного погрустили, потому что они случайно соприкоснулись с чем-то загадочным и запредельным, а оно так быстро от них ушло, не дав никаких ответов и не оставив никаких подарков.
— Ладно, у нас еще целая куча пирожков! — потерла руки Астрид. — Может, там второй такой есть!
Тридцать четвертый пирожок был маленьким и квадратным, а внутри просто вишневое варенье. Тридцать пятый оказался с маком и медом. А вот тридцать шестой…
— Это что за зелезячки?.. — выпучила глаза Вероника, пока Астрид задумчиво перемалывала зубами металл.
— Это гвозди, — ответила сестра. — Пирожок с гвоздями. Наверное, это дяде Фурундароку испекли, он любит гвозди.
Тридцать седьмой пирожок был с повидлом. Тридцать восьмой — с медом и печеным яблоком… целиком. Целое яблоко, а вокруг тесто. Тридцать девятый — с морковкой. Сороковой — с котлетой. Не с фаршем, а именно с котлетой.
— Это зе пьоста котлета в тесте! — поморщилась Вероника. — Не хочу!..
— Тогда отдай ее мне, — пожала плечами Астрид.
— Нет уж. Ты еще пирожок с гвоздями не доела.
Астрид залилась смехом.
На сорок первом пирожке она едва не сломала зубик. Там тоже была железная начинка, но очень прочная. Обычные-то железки Астрид разгрызала легко, но эта оказалась совсем как папин меч, который она тоже однажды пыталась съесть, но не сумела откусить ни кусочка.
И это была даже не железка. Скорее золото. Желтенькое… и ключеобразное.
— Пирожок с ключом, — умудренно произнесла Астрид. — Золотым и волшебным.
— О, это секьетик! — обрадовалась Вероника. — Это навейняка ключ от клада! Пошли искать!
— А где ты собралась искать этот клад? — снисходительно поглядела Астрид.
— Ну… нинаю… ты мне скязи. Ты тут стайшая сестра.
Астрид решила потом обязательно этим заняться, убрала золотой ключ в ящик стола и уставилась на оставшиеся пирожки. Еще целая гора. Их было сто, а они съели и понадкусывали всего сорок один. Значит, осталось… сто минус сорок один…
— Еще почти шестьдесят, — с отвращением произнесла Астрид. — А мне надоело.
— Мне тозе, — призналась Вероника.
Пирожки Астрид наскучили — но не наскучили эксперименты с младшей сестрой. Вероника наконец-то научилась контролировать свою штуку и извлекать из нее ништяки.
— Давай выясним, что еще ты можешь призвать, — сказала Астрид, жестикулируя сорок вторым пирожком. — У нашей мамы раньше было Ме Создания Ложки, но она утратила его ради любимой дочери. Проверим, сможешь ли ты его заменить. Призови ложку.
— Пьизываю ложку, — застенчиво сказала Вероника.
Ложка призвалась большая и серебряная. Астрид ее сразу узнала — это из того столового набора, который когда-то подарил дядя Жробис. Мама его всегда прятала на самый верх серванта, и Астрид не могла даже попробовать.
— Нет, я больше не ем ложки, — неохотно сказала она. — Это для малышей.
— Ты ела лозь… ж-жки? — удивилась Вероника.
— Давным-давно. Мне не хватало железа в организации. И еще иногда серебра… золота… меди… бронзы… олова…
У Астрид потекли слюнки. Но она тут же спохватилась и велела:
— Призови еще что-нибудь. Сама придумай.
— Пр-ризываю… каяндаш!.. — воскликнула Вероника. — Призываю апельсин!.. Призываю мятик!.. Пр-ризываю книзьку с кайтинками!.. Пьизываю книжку без кайтинок!.. Призываю