главное) хозяина?
Можно было, конечно, пошнырять вокруг «ратуши» с крышей в форме соплеменной пагоды, но это я в любом случае собирался сделать. А пока я думал немного подождать и чего-нибудь все же дождаться. И дождался.
Из барака выползли сразу двое. Они тоже справили нужду в непосредственной близости от тропинки, ведущей к полю, затем уселись не то на бревно, не то на низкую лавочку у стены сооружения. Вспыхнула зажженная спичка, один из сидящих с шумом прикурил и затянулся. Натужно закашлялся – ну это уж как водится. Курить надо бросать, – в очередной раз шевельнулась вялая мысль.
– Давай в «цыганка» по две затяжки, – предложил второй.
Первый безмолвно согласился. Пара мужичков за минуту расправилась с сигаретой (а может, вообще с окурком), и один из них сказал с философским спокойствием:
– Хорошо… Но мало.
– Пошли спать, Мороз… Ты-то прохалявил вчера полдня, а я вкалывал как папа Карло за двоих…
– Но зато меня поймали и плетей всыпали, – произнес тот, кого назвали Морозом. – Теперь спина и жопа болят, сил нет… Какое спать… Леха-то барнаульский свалил… Так и не поймали, и сам не вернулся… Лафа ему сейчас, наверное…
– Если добрался куда. Может, и лафа. Че зимой-то с ним будет? Ни кола, ни двора, – скептически отозвался Воха. – Сдохнет где-нибудь на теплотрассе… Где бы еще закурить найти?
Тут и решил нарисоваться я.
– Здорово, мужики, – произнес я, выходя из темноты.
Лиц этих мужиков я не видел. Они не видели и моего. Но сразу поняли, что к ним подошел чужак.
– Здоровее видали, – выдал Воха традиционное приветствие.
– Ты чьих будешь? – выпоротый плетьми Мороз произнес еще одну бессмертную фразу.
– Своих собственных… – ответил я. – Закурим? – И, не дожидаясь ответа, протянул батракам по сигаретке.
– Ух ты… – почти хором произнесли мужички, выхватили сигареты и зажали их своими наверняка нездоровыми ртами. С треском вспыхнула спичка, освещая обросшие, морщинистые и рано постаревшие физиономии. Воха откусил и выплюнул фильтр. «Так лучше», – сообщил он.
Я прикурил, отвернувшись, потом присел на корточки рядом. Мы курили, одинаково держа сигареты – прятали огоньки в кулаке. Так курят подростки, некоторые уголовники и (подумал я вдруг) плохие разведчики…
– Мороз, это ты хотел сегодня свалить? – спросил я.
– А, так это ты приезжал?.. Думал, вы уехали… Да, валить надо отсюда.
– Куда ты свалишь-то? – спросил Воха. – У тебя ж как у Лехи с Барнаула ни черта нет…
– Давно тут? – спросил я.
– Я – третий год, – сказал Воха. – А Мороз еще и двух месяцев не проторчал, а уже валить думает… Того не понимает, что свалит, а все равно рано или поздно поймают и отправят еще куда-нибудь… На урановый рудник, например…
Мы разговорились. Я облегчил пачку еще на пару сигарет, и узнал кое-что об истории этих двух батраков, а по сути – современных крепостных, если не сказать – рабов.
Воха, он же Владимир, был родом из Красноярского края. Образования – ноль, за плечами только армия и курсы бульдозеристов. Жил в таком поселке, где тоже считалось, что если не сидел, то вроде как школу жизни и не проходил даже. Сидеть не хотелось. Отвечать на вопросы типа «все пьют, почему ты не пьешь?» – тоже. Уехал в Красноярск, устроился на работу, снял жилье, нашел хорошую вахту. Поначалу хорошую. Потом – как водится: хозяин вошел во вкус красивой жизни, стал урезать зарплату, ввел гибкую систему штрафов, сократил период отдыха между вахтами и отменил компенсацию цены билета на проезд к месту работы. Хоть увольняйся. Дома – куча непогашенных кредитов и растущая стоимость аренды. Распробовал спиртное – втянулся. Нашел работу в городе, переехал из квартиры в комнату. Сожительница, как водится, вынесла мозг, назвала неудачником и вынудила расстаться. Потребление алкоголя резко увеличилось. Новый хозяин, будучи человеком прагматичным, набрал на работу таджиков и уволил русских. Владимир, к этому моменту окончательно превратившийся в Воху, даже и не заметил, как запился окончательно, и что у него просто-напросто нет денег. Вообще. Решил вернуться в родной поселок, как это ни было противно и стыдно. Приехал: родители умерли, брат продал дом совершенно незнакомым людям, а сам отхватил срок по пьяному делу. Работы не было. Оказался среди бродяг. После очередной зачистки города от бомжей очнулся, когда его куда-то везли в цельнометаллическом фургоне среди десятка таких же как он, похмельных оборванцев. Привезли сюда, в деревню Вранки. Дали лопату, показали нары и сказали, что будут кормить хорошо. Не соврали. Но ни капли алкоголя (это, видимо, и к лучшему) и никаких денег на руки. Документы давно потерял (а может, украли или отобрали). Перспективы понятны, но лучшего все равно уже не найти.
Мороз был просто Мороз из Омска. Образование – среднее. Техникум электронной промышленности. Армия. После армии – как водится: гулянки, пьянки, девочки. Мучительные воспоминания по утрам: почему разбита морда и ободраны костяшки пальцев? Получил условный срок. Увольнение с работы со стажем три месяца. Даже не за судимость, а просто завод приказал долго жить. С судимостью и без опыта никуда не брали. Собрал все деньги, какие есть, мотанул в Китай. Игрушки и тряпки. Дело пошло. Мучительные воспоминания по утрам: каким образом эта женщина оказалась рядом в постели и вообще, кто она такая? Открыл два киоска. Собрал еще денег, мотанул в Эмираты. Электроника «Кенвуд», «Техникс» и «Пионер». Дело пошло. Мучительных воспоминаний по утрам уже не было – не до того стало, да и женился. Открыл магазин. Собрал еще денег… Тут – очередной кризис, внезапно введенные новые таможенные правила и повышенные налоги. Закрыл магазин. Собрал все деньги, какие есть, мотанул в Японию за автомобилями. Пока паром с «тойотами» и «хондами» шел по морю, Россия ввела заградительные пошлины. Волосы стали седыми за два дня – тогда его и прозвали «Морозом». Жена, как водится, вынесла мозг, назвала неудачником и подала на развод. Выкручивался с долгами как мог. В итоге получил срок, уже не условный, ладно хоть небольшой. Кличка «Мороз» в зоне пристыла намертво. Вышел с чистой совестью и пустыми карманами. Имущества – никакого. Жилья – никакого. Из опыта работы – только неудачный бизнес. Две судимости. О честной работе не могло быть и речи, разве только за еду. Сколотил бригаду сельскохозяйственных рабочих. Был жестоко «кинут» нанимателем, которому после беседы недолго думая выпустил кишки. Скрылся среди бродяг. При очередной зачистке города от бомжей был «распределен» сюда, во Вранки. Дали лопату, показали нары и сказали, что будут кормить хорошо. Соврали – кормят много, но невкусно и однообразно.