деревенская молодежь в столицы убегала – кто через высшее образование, кто еще каким-нибудь способом… Девки через замуж. Но раньше пропаганды красивой жизни не было, да и на самом деле – уровень убогости везде был примерно одинаков. А теперь они видят по телевизору, что в городах все блестит и сверкает, кругом шикарные тачки, девушки с бритыми ножками, клубы ночные с сексом без обязательств и прочий техно-хаус. А в деревне что? Только навоз в коровнике и деревянный туалет на улице в тридцатиградусный мороз и, что самое противное – никаких перспектив к улучшению нет, хоть ты по двадцать часов в день этот навоз ворочай. Кто может, те убегают в город, остальные пьют горькую – потому что родители словно якоря держат или возраст уж не тот… И в итоге вообще всего лишаются. Грустно все это, но довольно логично. Конечно, всем хочется туда, где блеск и разврат – это нормальное и естественное желание любого молодого организма. И не только молодого… И еще скажи мне, что это не так!
– Аскетизм нынче не в почете, – вместо Тани сказал Монин. – Содом и Гоморра как субъект пропаганды, что еще говорить?
– Ты еще план Даллеса вспомни, – сказал я.
– К черту Даллеса, – произнесла Таня. – Надо думать о том, как найти Геннадия… И как это сделать максимально безопасно. Я, наверное, пойду с тобой… Не наверное, а точно.
– Ты с ума сошла, – искренне сказал я. – Тогда мы точно «спалимся».
Татьяну переубедить трудно. Но можно. Или нет, надо так сказать: Татьяну переубедить можно. Но сделать это очень, очень трудно. Я это смог сделать… Словом, где-то в час ночи после короткого и не очень спокойного сна я был готов к рейду. Вооружился я только универсальными пассатижами (китайского производства), маленьким светодиодным фонариком (того же производства) и зажигалкой (сами уже догадались, да?) И добрым складным ножом, но уже отечественным (вероятно). Все документы, какие у меня были, я оставил на хранение Тане – чем черт не шутит? Попадаться в чьи-нибудь лапы я не собирался, но в случае чего, наличие документов меня вряд ли спасло бы, а лишиться «бумажек», без которых и пешком-то не уйти далеко, не говоря уж о том, чтобы вести машину, мне не хотелось даже теоретически. Из вещей «общего пользования» я прихватил еще пачку сигарет.
– А вдруг тебя схватят? – с тревогой спросила Таня.
Могла бы и промолчать, конечно…
– Ну и что? – спросил я прямо как д'Артаньян. – Вы же вытащите меня, верно?
– Удачи, – сказал Аркадий.
– I’ll be back, – процитировал я уже совсем другого персонажа.
Мы с Таней обнялись (как же без этого?), и я без лишних слов ушел в кромешную тьму, ориентируясь только на два красных огонька на верхушке ветряка, на пять-шесть белых огоньков внизу под ним, да на тихий гул дизеля.
Где тут можно искать человека, который прячется от цивилизации и которого нам не хотят показывать? Вот ведь еще вопрос – а точно ли он здесь? Может, внезапно собрался и уехал куда глаза глядят? А Алтай большой… Хочешь – спрячься в Монголии – там в наши дни границу было бы кому охранять… Хочешь – езжай на Аю и тусуйся с кришнаитами. Никто тебя там среди оголтелых туристов искать не будет… И еще – мы ведь думали об этом не раз – что делать, если Геннадий не будет безумно раз встрече с кем-то из нас и поведет себя как-то иначе, чем это пристало «ботану»? Жизнь-то его слегка обтерла, мало ли, каким он стал сейчас? Как говорится, глупо искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет, но еще глупее искать в такой же комнате ядовитую змею, особенно если она там есть…
Ноги постоянно цеплялись за угловатые камни – словно бы их кто-то специально накидал прямо на моем пути. А может, камни по ночам сами выкапываются из-под земли и ползут по ее поверхности причудливым зигзагом; кто знает, что творится у меня прямо под ногами, когда не видно ни зги, а фонарик включать нельзя ни в коем случае…
На фоне усыпанного звездами ночного неба опора ветряка казалась высотой с хорошую городскую телебашню; сооружение выглядело немного зловещим. Многочисленные угловатые лопасти замерли в ожидании ветра. «Ноги» ветряка, по-инженерному называемые «поясами», были огорожены высоким и плотным забором, правда, заметно покосившимся. Гудение дизеля доносилось из-за этого же забора, но пока я шел к деревне, генератор остановили, и над долиной повисли мертвая тишина и чернильная тьма. Приближаться к электростанции не было особой необходимости, и я пошел по направлению к полю, где под июльским ночным небом призрачно серебрились наполненные водой арыки.
Со стороны деревни пахло навозом животных… И, возможно, людскими нечистотами. К кромке поля примыкали несколько длинных сооружений, может, коровники. Может, бараки…
До меня донесся собачий брех. Вот черт! Про лучших друзей человека я ведь совсем забыл! Наивно было бы полагать, что китайцы тут обходятся без собак. Имея в соседях практически подневольных батраков, которые вряд ли испытывают к эксплуататорам нежные чувства, наверняка есть необходимость в верноподданных сторожах… Которых в случае чего и на ужин подать можно, если вдруг не окажется вариантов…
Две-три собаки, затеявшие ночной концерт, прекратили гавкать через пару минут, когда одна из них вдруг тихонько взвизгнула и заткнулась – наверное, хозяину надоело слушать бестолковый лай, и он угостил животное тумаком. Над деревней вновь воцарилась тишина. Я осторожно пробрался ближе к постройкам. Справа точно находился коровник. Слева…
Со стороны длинного дома скрипнула невидимая дверь, и наружу кто-то выволокся. Послышался зевок, надсадный кашель, перешедший в звуки, предательски выдающие серьезный метеоризм. Едва заметный на фоне темной стены силуэт слегка расставил ноги и принялся справлять малую нужду, судя по всему, прямо на тропинке. Еще раз выдал серию разнообразных звуков и отправился обратно в дом. Хлопнула та же дверь, скрывая обитателя барака в недрах жилища.
Нет, как хотите, но я не мог поверить, что образованный человек, аспирант-историк, который мог стать кандидатом наук, будет ночевать в подобном хлеву. Я бы на его месте лучше бы в правое сооружение отправился – к настоящей скотине. Хотя… кто знает, что с людьми в наше время могут делать? Та же «магия» по методу Кроули, наркотики, насилие… Но если так, то окажется ли Геннадий нам полезным после подобной обработки?
И все же – куда тогда идти? Шляться по дворам деревни, рискуя нарваться на крупного волкодава и его узкоглазого (впрочем, разрез глаз тут не