— Хорошо, — согласился Гарри, сам не зная, чем в большей степени продиктовано его решение: нежеланием выглядеть трусом, стремлением показать, что ему нетрудно прогуливаться в ее компании или интересом к успехам Джорджа.
Он помог Джинни выбраться через портретное отверстие, и они последовали за Джорджем, держась на некотором расстоянии. Но дойти до больничного крыла они не успели.
— Я бы навестил для начала профессора МакГонагол, а то как-то неловко, — протянул Джордж. — Не стоит торопиться, а то кое-кто подумает, что я только ради больничного крыла и возвращаюсь в родную школу.
Они уже прилично прошли по коридору, как вдруг Джинни резко дернула за рукав Гарри, потом — Джорджа.
Из-за угла появились, на ходу переговариваясь, Паркинсон и Малфой. Возможно, предмет их разговора и не был таким уж таинственным, во всяком случае, говорили они громко. Джордж, однако, насторожился. Он резко тряхнул головой в направлении открытой двери кабинета трансфигурации, пропуская Гарри и Джинни. Гарри зря опасался, что так будет хуже слышно. Даже шум, сопровождающий перемены, не заглушал звука голосов слизеринцев.
— Не понимаю, почему ты так протестуешь, — ворчала Паркинсон. — Ты же сам отказался этим заниматься. А я все равно не найду никого лучше, на ком смогла бы это испытать! И вообще, нашему делу мои занятия нисколько не вредят.
— Неужели ты не понимаешь, что неправильно себя ведешь? Твоя помощь не менее порочна, чем то, что она делает, — убежденно говорил Драко.
Они поравнялись с дверным проемом, однако ни один из них не счел нужным заглянуть внутрь.
— Ах, вот, значит, что ты думаешь! — фыркнула Паркинсон.
— Слушай, прямо скажу, ты ее поощряешь, и этого болвана с его опасными идеями свободы…
Но Пэнси не стала дослушивать. Ускорив шаг, она быстро оставила Малфоя далеко позади. Он же остановился, постоял немного, пожал плечами и медленно двинулся в ту же сторону.
Джордж с недовольством во взоре повернулся к сестре.
— И ты по-прежнему уверена, что они расстались? — спросил он.
— Они не сказали ничего, что бы этому противоречило, — фыркнула Джинни. — И можешь радоваться: кажется, твоя Паркинсон не желает ему подчиняться!
— Меня больше интересует, какое такое «наше дело»? — вступил в разговор Гарри.
— Малфой, конечно, много себе позволяет, но перед отъездом домой на Рождество со своей девушкой так не прощаются, — рассудил Джордж. — Была не была, попробую!
Впрочем, искать Паркинсон в больничном крыле он не стал.
— Должно быть, Мерлину неугодно, чтобы я начинал сейчас, — решил Джордж. — Надо будет найти более удобное время, а пока что — ждите подарков к Рождеству!
Гарри вяло помахал ему на прощание. Для него едва ли не лучшим подарком было то, что Малфой уезжает домой, и не придется в праздники лицезреть его хитрую и неуловимую физиономию.
Вскоре после того, как замок почти опустел, и столы в Большом зале сдвинули, потому что студентов осталось мало, погруженный в пучину домашних заданий Гарри узнал еще кое-что, чего не ожидал.
— Ты знаешь, Гарри, Паркинсон, между прочим, сказала правду, — сказала Гермиона. — Это она написала от имени лорда Волдеморта.
Даже не произноси она имени Темного лорда, ей вполне удалось потрясти своих друзей. «Могла бы предупредить, прежде чем затрагивать такую тему», — подумал себе Гарри, всячески давая понять, что ждет дальнейших пояснений.
— И как ты это определила? — спросил Рон.
Гермиона снисходительно передернула плечами.
— Она назвала книгу. «История магии» Мституса Вирусиана. Я просто взяла ее и пролистала. Действительно, стиль тот же, и некоторые отрывки мне попались, ведь она, похоже, выписывала не подряд, а наиболее жуткие вещи.
Какое-то мгновение Гарри еще держался за свое мнение, но возразить оказалось нечего. В душе медленно разрасталось разочарование и обида, как будто его обманули.
— Вряд ли Темный лорд станет списывать свои послания из учебника, — вынужден был согласиться Гарри. — Кстати, я думаю, что нам пора, как ты говорила, заняться крупной рыбой. Пожалуй, я еще раз перечитаю все, что написано на карточке.
И знакомый до невозможности текст продолжал вращаться в его мозгу, когда, повинуясь зову дружбы, он вместе с Роном и Гермионой форсировал сугробы, чтобы добраться до домика Хагрида. Снега было так много, что надгробие скрылось под пушистым белым слоем, и, как ребята ни старались, им не удавалось его разглядеть.
На самом деле, Гермиона так настаивала на визите к Хагриду из-за Граупа. Отправив гиганта к сородичам совсем недавно, Хагрид очень тосковал и, по ее мнению, его следовало как-то отвлечь.
Однако, по мнению Гарри, лесничий выглядел теперь гораздо лучше. Гриффиндорец уже забыл, когда последний раз видел его вообще без синяков, кроме того, с лица Хагрида исчезла печать озабоченности.
— Конечно, Граупу будет там лучше! — в один голос убеждали Хагрида Гарри и Рон, отдавая должное великолепному чаю из сушеных трав и всячески отказываясь от выпечки.
Но Гарри не имел понятия, что у Гермионы насчет этого визита свои планы, до тех пор, пока она не решилась заполнить паузу, возникшую после того, как тема Граупа была исчерпана.
— Хагрид, что ты знаешь о том, как профессор Дамблдор открыл способы применение драконьей крови? — как бы между прочим спросила Гермиона.
Лицо Хагрида, до того вполне безмятежное, побагровело так, что Гарри заволновался. А лесничий приподнялся, едва не опрокинув стол, но помешало то, что он опирался сжатыми кулаками на столешницу.
— Не позволю! — взревел он.
— Хагрид, в чем дело? — быстро спросил Гарри. Если бы они не дружили много лет, и Гарри не знал, что Хагрид, в сущности, добрейшей души человек, он бы уже улепетывал во все лопатки.
— А вы чего спрашиваете? Это подлый гаденыш Малфой вам наболтал? — сурово перебил Хагид.
Трое друзей переглянулись. Гарри был уверен, что и Рон, и Гермиона подумали о том же, что и он: если это касается Малфоя, стоит тут покопаться. Затем Гермиона принялась уверять Хагрида, что Малфой, конечно, заслужил много эпитетов, но в данном случае он ничего им не говорил.
— Ты же знаешь, мы с ним не разговариваем! — уверяла она, делая вид, что сердится больше, чем есть.
— Все дело в той карточке, которую оставил мне Дамблдор, — объяснил Гарри. — На ней написано, что Дамблдор прославился открытием этих способов. А вот Малфой какое к ним имеет отношение?
Вместо ответа Хагрид хлебнул из кружки, проглотив весь свой чай, и сначала облизнулся, а потом закашлялся.
— Хагрид, что? — потребовал Гарри.