Анны казался таким же спокойным, как и его дочь, светло-зелёные его глаза из-за стекол старомодных очков смотрели умно и доброжелательно.
– Прошу прощения, сеньора, что напросился с вами, – сказал он с легким поклоном. – Но я надеялся, что вы не будете против моей компании, а я, возможно, могу развлечь вас беседой.
– Разумеется, нет, сеньор, – ответила Исабель как можно учтивее. Надо же было, в конце концов, показать, что какими бы чудовищами фламандцы ни считали иберийцев, хотя бы последние обходятся без ругательств, а Альба – и вообще аристократы. Чудовища чудовищами, а этикет – этикетом.
– А дедушка Натан не пойдёт? – поинтересовалась Пепе и наклонилась, снимая с травинки ярко-зеленую точку. – Белла, смотри! Светлячок!
Исабель прищурилась, разглядывая светящуюся мелочь.
– Этим летом мой кузен поймал саранчу длиной в полторы моих ладони. Вот такую. – Она показала приблизительный размер; вышло, пожалуй, и побольше сказанного, и точно побольше реального, и глаза Пепе округлились. – У вас водится саранча?
– Никогда не видела! – Пепе помотала головой и перепрыгнула лужу – на всякий случай подальше, отметила Исабель, как будто на руке иберийки в самом деле сидело жуткое насекомое. – Это огромный кузнечик, да? Дядя Ксандер рассказывал, что у вас есть драконы! Это удивительно! Я бы тоже хотела их посмотреть!
Герт улыбнулся ей и погладил её по голове, но обратился к дочери:
– На дамбу или в бухту?
– Кажется, в бухту ушел Ксандер. Можем попробовать его догнать, – предложила Анна, глядя на темнеющее небо.
– Я его вижу! – объявила Пепе, показывая вдаль, чуть левее от дома – в сторону небольшой косы и маяка на её оконечности. Исабель посмотрела туда и увидела тоже.
Ксандер стоял лицом к морю, не замечая подошедших людей. Казалось, что он ждёт чего-то, но насколько Исабель могла видеть, ни одной лодки на воде не было. Но тут он наклонился, поднял светлый округлый камешек и швырнул его в воду. Кусочек гальки запрыгал по воде к закатному солнцу, а фламандец наклонился за следующим камнем.
– Мама, Ксандер запускает гальку! – отчего-то заволновалась Пепе. – Белую!
– Я вижу, милая. – Анна тревожно переглянулась со своим отцом.
– Пепе, давай не будем рассказывать об этом бабушке Августе, ладно? – Герт ласково дёрнул девочку за косичку и посмотрел на Исабель, поправив очки. – Вам нравится наше море, сеньора? Если вы посмотрите вон в ту сторону, да, туда, вы можете увидеть маяк. Ночью он подает сигналы кораблям.
Нравится? Это был сложный вопрос. Это море было совсем не похоже на знакомое ей с детства Средиземное – нежное, лукавое и игривое, на котором было так приятно слушать сказки про русалок – удивительных существ с чернильно-синими глазами, перламутровой кожей и длиннейшими волосами. Спокойное северное море наводило на мысли о притаившихся в глубине кракенах и иных чудовищах. И всё-таки…
– Море прекрасно. Очень чужое, но всё равно завораживает, – призналась она, а потом наклонилась к Пепе: – А что такого в белой гальке?
– Ксандер… – Девочка посмотрела на мать, потом на деда. – В общем, он всегда так делает, когда приезжает… а бабушка Августа его ругает. – Она смутилась и заговорила совсем быстро: – Я собираю морские камешки! У меня уже большая коллекция самых красивых!
Ксандер обернулся, услышав их шаги, но не похоже было, что его застали врасплох: лицо его, во всяком случае, было спокойным и немного задумчивым.
– Простите нас, сеньора. Мы на одну минуту. – Герт крепко взял племянника за плечо и отвел в сторону, где что-то начал ему втолковывать, затем взволнованно снял очки, надел их снова и повысил голос, так как до Исабель донеслись некоторые слова. В очередной раз она пожалела, что не могла их понять. Так или иначе, пока Герт возмущался, Ксандер молчал и смотрел в море.
– Ксандер здорово плавает! – сообщила ей маленькая Пепе. – А ты умеешь плавать, Белла?
Анна тревожно смотрела на разговаривающих отца и кузена. Герт продолжал отчитывать Ксандера, а юноша молчал, закусив губу. Поняв, что от взрослых внимания не дождешься, Филиппа пошла к прибрежной полосе, присела на корягу у кромки воды и стала кидать камушки в воду.
– Пепе! – окликнула её мать. – Пожалуйста, прекрати. Отойди от воды.
Девочка надулась, но встала и послушно отошла от песка подальше, а Исабель поймала на себе пристальный взгляд Анны.
– Наверное, вы понимаете наш язык, верно? – она посмотрела снова на отца и Ксандера. – И точно неплохо слышите… Я должна была ожидать, что Ксандер снова так сделает. Безответственный мальчишка! – хмурилась она точно так же, как Ксандер. – Если вы не станете его пытать про это, сеньора, я покажу вам сама.
Ни отказываться, ни тем более поправлять предположение насчет фламандского Исабель не стала, раз Анна так удачно решила послужить иллюстрацией любимой присказки Одили про «всегда лучше слушать, чем говорить». Тем более сейчас она бы с немалым интересом послушала, с чего вдруг замкнутые фламандцы решили разговориться при сюзерене, как и о том, что такого ужасного в сидении у воды, особенно если умеешь плавать. А учитывая волнение и раздражение такой спокойной Анны… И потом – почему безответственный? Ксандер бывал каким угодно – наглым, занудным, упрямым, но вот уж безответственным Исабель бы не смогла его назвать.
– Может, и не стану. Что он сделал?
Анна хотела было ответить, но Герт уже закончил разговор с племянником и уже подошёл слишком близко: фламандка глянула в их сторону и еле заметно качнула головой.
– Ещё раз прошу прощения, сеньора, – мужчина чуть улыбнулся. – Я думаю, что мы могли бы прогуляться и зажечь маяк. Вид с маяка ещё лучше, чем с берега. А потом вернемся домой. Время позднее.
Возражать Исабель не стала – куда там! – и первая пошла к маяку по линии прибоя, почти не замечая, как мелкие волны лижут подошвы её сапожек. Вокруг неё словно летали кусочки мозаики, которую никак не удавалось сложить во что-то путное, но она хваталась за них, пытаясь притянуть и составить картинку. Рассуждать логически, да, тут надо логически. Ксандер приходит сюда часто, и при этом его ругают, и это может быть опасно…
В воде что-то плеснуло, под спокойными волнами пробежала рябь.
– Mam! – взвизгнула Пепе, хватая мать за подол, а Ксандер уставился в воду, что-то высматривая в волнах. Герт повернулся к племяннику и отвесил ему подзатыльник, и тот побрел дальше, но всё ещё смотрел неотрывно на море.
До маяка оставалось всего ничего, но к его выдубленной солёным воздухом двери надо было пройти через самое узкое место косы: наверное, в прилив тут волны вовсе смыкаются, решила Исабель. Сейчас они