Читать интересную книгу Искры - Михаил Соколов

Из лесной чащи вылетела сова, проплыла над речкой и скрылась в вербах, на противоположной стороне. Оксана вспомнила, как в Кундрючевке Яшка неумело, торопливо объяснился с ней, потом убил такую же сову, и она камнем упала между деревьями панского сада. И какая-то неясная тревога наполнила грудь Оксаны. Чувствовала она: влечет ее к Яшке неудержимо, и нет у нее сил противиться этому влечению.

После купанья Алена и Оксана нарвали цветов и сели на пологом берегу речки. Алена была весела и без умолку говорила, сплетая венок из цветов. Мрачное настроение у нее исчезло, и она мысленно была уже у Леона в Югоринске.

Оксана делала венок и тихо напевала. Неожиданно она спросила:

— Что вам пишет Леон, что вы так рассердились на Якова?

Алена оглянулась по сторонам, не сразу ответила:

— Мы приехали сюда все: Яшка, батя и я. Ну, батя все осмотрел, сказал, что и как надо делать, и уехал, а я осталась. Яшка просил помочь немного и побыть за хозяйку. Потом я стала примечать, что братец мой мудрит, хочет просватать меня за Андрея. Вы только подумайте! Ведь он же хорошо знает, сколько я перенесла из-за Леона. А тут еще Леон пишет: мол, может, другого имеешь на примете? Потому я и разозлилась на Яшку. Не хочу я тут сидеть больше, и как вы поедете, так и я тронусь, — решительно закончила Алена.

Оксане вспомнилась Ольга, и она подумала: «А Ольга ближе Леону. Они вместе работают, вместе бывают на сходках и, кажется, любят друг друга. Как же теперь будет с Аленой?» И она осторожно спросила:

— А вы сильно любите Леона?

— Сильно, Оксана. Моей любви… ох, намного хватит моей любви! На две жизни хватит… И Яшка вас сильно любит, Оксана, — вдруг сказала Алена и опять оглянулась по сторонам, — только вы для него — все одно что кисея быку: взбесится — и одни лохмотья от той кисеи останутся.

Оксана звонко рассмеялась.

— Неужели он такой, Яков?

— Такой.

— Вы просто боитесь его, Аленушка… Впрочем, я замуж ни за кого выходить не собираюсь… до окончания курсов по крайней мере, — подумав, добавила Оксана. — А вот вы с Леоном должны все хорошо взвесить. Леон сегодня работает, а завтра может случиться, что у него денег и на хлеб не будет. Уживетесь вы с таким?

Лицо у Алены вспыхнуло от волнения, и она быстро ответила:

— С Левой? Чудно даже слушать! Как это у нас не будет на кусок хлеба? Да что, у меня родных нет или денег? Да я еще поговорю с ним, с Левой, а то, может, он бросит ту работу и начнет с Яшкой вместе дела делать… Не пропадем. Не разлюбил бы он только меня, — проговорила она уже с тревогой в голосе.

Оксана пристально посмотрела на нее, на полное розовое лицо и большие жгучие глаза. «Да, ты бесспорно достойна Леона, милая, но одного ты не знаешь: Леон не согласится стать помощником Яшки. И на ваши деньги жить не захочет… Но в конце концов какое мне дело до этого? — перебила она свои мысли. — Мне надо о себе беспокоиться. Через два года закончу курсы, как тогда жить? Ходить по сходкам вместе с Леоном? Выйти замуж за Якова и стать помещицей? Смешно даже думать. Курсистка Бестужевских курсов и вдруг — жена полуграмотного парня из Кундрючевки!»

Далеко за речкой шел дождь. Он падал гигантскими завесами сразу в нескольких местах, у земли круто выгибался, точно обходил невидимое препятствие, и горизонт темнел все больше. Вскоре от туч до земли опустилась серая туманная пелена, и все скрылось за ней. Вот кривым огненным зигзагом сверкнула молния и загремел гром — медлительный, тяжелый, а через минуту тучи заволокли солнце и день померк.

Тихо стало вокруг. Один камыш шелестел на речке. Потом на деревья мягко, робко упали крупные капли дождя. Вскоре, будто осмелев, они посыпались дружней, зашлепали по скале, по листве, и лес ожил и зашумел от них, как от ветра.

Оксана и Алена подняли визг и заторопились вверх по склону бугра, хватаясь руками за ветки кустарника.

Во дворе стояла подвода. Яшка выглядел измученным, но был весел: на дрогах, под брезентом, он дотащил наконец пианино до усадьбы.

— Где это вы весь день пропадали? — спросила у него Оксана.

— Музыку вам доставал. Насилу довез, чтоб ей ни дна ни покрышки, — ответил Яков и сдернул брезент.

Оксана всплеснула руками:

— С ума вы сошли!.. А сам на что похож: грязный, пыльный… Никогда не видала таких помещиков.

— И не увидите…

Дождь прошел стороной, а в имении Яшки только побрызгал землю.

Рабочие бережно внесли пианино в дом, установили его по указанию Оксаны.

— Где ты достал его? — спросила Алена, осматривая пианино.

— У Френина.

— Купил?

— Обдурил, — ответил Яшка и пошел переодеваться.

Оксана только пожала плечами, а Алена сказала:

— Это он может.

Перед вечером приехал старик Френин, увидал пианино и с недоумением спросил:

— Послушайте, сосед, каким образом оказалось у вас мое пианино?

Яшка спокойно достал расписку и молча показал ее старому помещику.

Френин удивленно посмотрел на свою подпись, на Яшку и развел руками:

— Гм… Как же это так? Ведь инструмент стоит пятьсот рублей. Меня одурачить, а? — И обратился к Оксане: — Вот вам и Яков, любимец мой! Каков?

Немного спустя приехали тучный, с большими черными усами помещик Чернопятов — с женой, длинный, как жердь, отец Дионисий с маленькой попадьей, дородный окружной атаман с красивой брюнеткой дочерью.

Все знали, что у Яшки гостит племянница помощника наказного атамана, и потому все говорили Яшке что-нибудь приятное, а с Оксаны не спускали глаз. Яшка не знал, как принимать таких гостей, но Оксана непринужденно распоряжалась всем, и скоро все почувствовали себя так, как будто бывали здесь уже много раз.

Яшка был щедр и старался напоить и накормить гостей, как только мог, и все подмигивал Алене, Усте, Андрею, чтобы больше подавали на стол, меняли пустые бутылки. Гости вели себя запросто, много пили и ели.

После обеда сидели в гостиной. Оксана, аккомпанируя себе, пела романсы, один старинный романс спел с ней дуэтом отец Дионисий. Френин махал рукой и подпевал, а совсем охмелевший атаман то и дело порывался плясать и все падал.

Незаметно подошла ночь.

Последним уезжал Френин. Поддерживаемый Яшкой под руку, он еле стоял на ногах и дребезжащим голосом, как старый петух, кричал с веранды кучеру:

— Василий, ты что бросил меня, мошенник, а?

Василий, здоровенный мужик с квадратной черной бородой, сидел на козлах невзрачного фаэтона, натянув вожжи и как бы сдерживая лошадей, хотя они опустили головы и рады были стоять так до рассвета.

— Я вас давно поджидаю, барин.

— Василий, голубчик, дай я тебя ударю?

Василий знал, что за оплеуху от барина последует награда, но особенного желания подставлять лицо под его руку не выказывал. Встав с сиденья, он хотел помочь пьяному старику взобраться в фаэтон, но Френин назойливо бубнил:

— Голубчик, один только раз! Разочек!..

— Сосед, ну, это уж не того… — сказал Яшка.

— От-станьте, — бормотал помещик. — Василий, негодяй ты этакий, ну, один раз! Иначе не поеду… Я не еду, Яков! Остаюсь у тебя ночевать! — крикнул он.

— Очень рад, дорогой сосед…

Но в следующий миг Френин со всего размаху дал кучеру оплеуху.

— Вот спасибо, голубчик! — удовлетворенно сказал он и бросил обычное: — Стакан водки за мной.

Андрей стоял в стороне, тонкий, сумрачный, и ему хотелось дать оплеуху самому барину. «Старый хрыч! Жаль, что ты помещик, а то я отучил бы тебя от этой забавы», — подумал он. Но кони ленивой рысцой уже выкатили фаэтон с Френиным со двора, и Андрей закрыл ворота.

Проводив гостей, Яшка предложил Оксане и Алене покататься на лодках. Когда шли к речке, он шепнул Андрею: «Ты с Аленкой как-нибудь того… отстань от нас».

Оксана не заметила, были ли лодки днем, но Алена знала, что их днем не было, и спросила Андрея, где он раздобыл их.

— Не спрашивайте, Алена, — с усмешкой сказала Оксана, — тут скоро лошадей научат танцевать.

— А что ж? И научим, — самодовольно усмехнулся Яшка.

2

На реке было тихо. Яшка и Оксана плыли в лодке. За кормой живым серебром блестела и переливалась лунная дорожка. За камышами, на берегу, темнела стена леса, над водой кое-где задумчиво склонились вербы. Оксана посмотрела по сторонам, Сказала:

— Красивые места вокруг вашего имения будут, Яков.

— Они уже есть, Оксана, — отозвался Яшка, налегая на весла так, что лодка шла рывками, — и места, и имение.

— Здесь кто-нибудь жил прежде?

— Мужик один. Землянка была на месте моего дома.

Оксана, живая и быстрая, поворачивалась то в одну, то в другую сторону, всматривалась в белую ночь, в темные деревья, вдыхала в себя влажный, пахнущий водорослями воздух и восхищалась: