достается четыре балла. А теперь настал черед подсчитать общие результаты. Можете не напрягать свои математические навыки, я все уже сделала сама. Начнем по порядку, как и записано в таблице. Господин Ворон — восемь баллов.
Зал замер в полной тишине, хотя многие уже наверняка сами все посчитали. Я же видел вместо таблицы размытое белое марево, а сердце ухало так часто, что заглушало громкий голос Софьи. По натуре своей я привык бояться в самый последний момент, и, похоже, этот час настал. В горле пересохло, мышцы одеревенели, а ладони будто погрузили в сугроб.
— Господин Гессен — одиннадцать. Господин Каминский — десять.
Да ладно! Рыжий упырь обскакал немца всего на балл? Что ж тогда мне светит? Черт, черт, черт…
— Господин Титов — семь баллов. Господин Щедрин — четырнадцать.
Вот так и рушатся мечты. Кто бы мог подумать — выступил хуже всех и только потому, что постоянно резали и подсуживали. Все-таки правы те, кто думал, что клириков позвали смеха ради. Ну да и ладно, могло быть и хуже… Наверное…
— Ура! — помещик не выдержал такого счастья и заорал из соседней ложи.
Послышались жидкие аплодисменты. Моя маман ударилась в слезы, отец нахмурился, и только Альберт сидел недвижимо и таращился остекленевшим взглядом на сцену. Впрочем, неважно. Если Руслана хорошо воспитать — получится не самый паршивый правитель. По крайней мере, не Каминский или Ворон…
— Дорогие гости, прошу тишины! — сказала Софья. — Испытание еще не закончено.
Все затихли и приросли к сиденьям, не смея даже шелохнуться, а длинные ряды заблестели от поднятых театральных биноклей.
— Участников об этом не уведомляли заранее, — распорядительница подошла к доске и резким взмахом перевернула обратной стороной. — Однако помимо пяти явных испытаний проверку прошли пятью тайными.
И вот что мы увидели в дополненной таблице: Милосердие, Бескорыстность, Сдержанность соблазнам, Честность, Жертвенность.
— Дополнительные испытания шли параллельно основным. Некоторые проверялись по ходу дела, для других использовались наши замечательные помощницы. Прошу одарить овацией сих великолепных горничных, которые оказали неоценимую помощь не только в проведении отбора, но и в его итогах.
Под настороженные хлопки на сцену вышли пятеро служанок — Карина, разумеется, была среди них. И пока я пытался осмыслить суть происходящего, Софья продолжила:
— Подсчет тайных заданий предельно прост. Если претендент справился с условием, то получает один балл. Если оплошал — ровно столько же вычитается из общей сумы. По итогу каждый из женихов может как увеличить счет аж на пять единиц, так и столько же потерять. А это, как вы наверняка заметили, окажет существенное влияние на финал. Итак, приступим. Каждый претендент хотя бы раз попадал в ситуацию, когда можно оказать помощь сопернику, но при том потерять свою выгоду, а то и вовсе провалить задание. Господин Титов спас господина Щедрина из руин Старого Петербурга, хотя мог бросить обузу и тем самым добиться куда более высокого результата. Время спустя господин Щедрин отплатил товарищу той же монетой во время расследования смерти императрицы. Остальные, увы, ничем подобным похвастаться не могут, а если и помогали кому-то, то не от чистого сердца, а исключительно ради выгоды.
Я впился в подлокотники и неотрывно смотрел на доску, стремительно заполняющуюся новыми данными.
— Бескорыстность — это способность отдать важные и полезные ресурсы без какой-либо пользы для испытания. За время отбора эту добродетель проявил только господин Титов. Он пожертвовал полученные за спор деньги на еду для крестьян, хотя мог использовать для собственной выгоды. Плюс балл ему, минус — всем остальным.
У меня аж испарина на лбу выступила, а родня, казалось, забыли, как дышать.
— Сдержанность соблазнам — это умение противостоять низменным порокам, даже несмотря на то, что за эти пороки никто не осудит и не накажет. В качестве дев-искусительниц выступили горничные, и лишь один кандидат не поддался на их развратные порывы. Господин Титов — вам снова балл. А всем остальным стоит поменьше думать тем, что спрятано ниже пояса.
У меня аж челюсть отпала. Так значит все эти объятия, купания голышом и приставания ночью — не подлинная симпатия, а часть отбора? Вот же засранцы… А я-то отказывался из благих намерений, чтобы не ранить и не растоптать любовь, а Карина просто ложилась под меня согласно заранее прописанному сценарию… Даже не знаю — радоваться тут или кипеть от злости. В этом проклятом замке есть хоть толика искренности, или же кругом сплошной обман? Хотя, чего еще ждать от большой политики…
— И ты тоже с ней сношался?! — раздался возмущенный вопль бабушки Руслана из соседней ложи. — Ах ты негодник! Ах ты постыдник! Как я теперь людям в глаза смотреть буду!
— Тишина! — прикрикнула вампирша. — Четвертое испытание — это честность. Лишь трое из вас за все время отбора сдержали данные ими слова. Это господа Ворон, Титов и Щедрин. Остальные в той или иной мере попадались на лжи и вероломстве. Ну и последнее тайное испытание — жертвенность. Во время проверки хладнокровия все горничные оказались под подозрением, им грозило суровое наказание вплоть до смерти. Разумеется, понарошку, но женихи об этом не знали. И несмотря на понимание всей тяжести преступления, только господин Титов выступил в защиту своей служанки и даже был готов биться за нее насмерть. Тот, кто стоит горой за обычного холопа, станет надежной защитой и опорой для всей империи. Очень жаль, что больше никто не последовал его примеру. А теперь подведем последние итоги, по которым и определится будущий муж для цесаревны Анны.
Голова пошла кругом — еще немного и мне самому понадобится веер и нюхательная соль, пузырек с которой маман уже давно не убирала из-под носа. Тайные испытания переворачивали все с ног на голову, и хоть я не успел свести сальдо из-за дикого волнения, нутро подсказывало, что теперь я далеко не на последнем месте.
— Начну с конца, — Софья прочистила горло. — Каминский — пять баллов. Ворон — пять баллов. Гессен — восемь. Титов — двенадцать…
А-а-а!!! Черт возьми, это очень близко! Неужели… да ну нафиг, быть того не может. Не может!..
— Щедрин — тринадцать. Поздравляю с победой, будущий самодержец Российской Империи.
Под сводом театра грянул гром. Знать вскочила и принялась рукоплескать изо всех сил, и овации не утихали несколько минут, пока смущенный и совершенно ошарашенный помещик отвешивал поклоны то сцене, то галерке. Я тоже от всей души радовался за товарища — по крайней мере, страна не утонет в череде завоевательных войн со всеми подряд. К тому же, все равно собирался домой, так что второе