Она подошла к рульмановскому столу, пробежала пальцами по его полированной поверхности. Передвинула свою фотографию — с Кингменом под руку — и с тоской смотрела на нее. У нее защипало глаза. Она никак не могла понять, что он делает в Европе, разъезжая по столицам с Сириэлл де Реснэ, костлявой, надменной, крючконосой Сириэлл. Арни и Гейл убеждали ее, что Сириэлл ему нужна только в интересах бизнеса, но какой такой бизнес заставляет его носиться по всему миру под ручку с этой противной бабой, таскать ее за собой на самые фантастические званые обеды с главами государств? И неужели у него нет хоть минутки, чтобы позвонить собственной жене? Флинг с горечью читала репортажи Сьюки, которая знала, где он. Неужели авиакомпания, Всемирная служба новостей и новые рискованные вложения в Европе важнее ее? Неужели эти встречи с европейскими банкирами и бизнесменами настолько необходимы? Может, он надеется ворваться в Европейское Сообщество — или как оно там называется, как когда-то ворвался в Нью-Йорк? И для чего он выставляет напоказ свои званые вечеринки на Ривьере? Он говорил Флинг, что она ему жизненно необходима, когда воссоздал "Кармен". А теперь, значит, уже не нужна, если он так резко изменился? А может быть, ей надо было учить французский? Она смахнула слезы тыльной стороной ладони. Наверное, она ошиблась, полагая, что он находит радость в таких семейных вечерах дома, когда ест здоровую пищу и занимается любовью? Может быть, ей следовало кормить его "Ройалти", а не люцерном и брюссельской капустой? Если бы только понять, где она ошиблась, что неправильно сделала, тогда все можно было бы исправить!
Фредерик приедет к ней только завтра утром. Она не может больше оставаться одна! Стоило ей только подумать, что Кингмен не вернется никогда, как ее начинали душить слезы. Она подавила вздох, решив, что лучше спуститься в рабочий цех Гейл. Одна в пустом, похожем на внутренность собора кабинете Кингмена она ощущала себя призраком, ребенком, оставленным на ночь в огромной запертой церкви. Повернувшись спиной к висевшей на стене "Садовой сцене" де Реснэ, она задумалась, потом вырвала из кингменовского блокнота с золотыми буквами "КИНГ" на обложке листок и, взяв одну из его ручек, вывела детскими каракулями: "Прости, пожалуйста, за все неудобства, которые я тебе доставила". Внизу печатными буквами подписалась: "Флинг", пометила листок восклицательными знаками и плюсиками и засунула записку в карман джинсов. Она оставит ее на столе Гейл. Ей обязательно нужно извиниться перед Гейл. Флинг надо было ознакомиться с новыми образцами парфюмерии еще неделю назад.
Выключив свет, она кликнула Пит Буля. Тот почему-то лаял в другом конце коридора. Может быть, кто-то засиделся допоздна, работая в праздник? Пит Буль — не пустобрех, без причины лаять не станет.
— Луи, это ты? — крикнула Флинг, когда Пит Буль прыжками промчался по коридору с очень страшным выражением на морде. Можно было подумать, что Пит Буль пьян.
Ответа не последовало. "Никого там нет. Надо будет пораньше лечь спать сегодня, что-то я совсем расклеилась, что мне все время мерещится?" — подумала Флинг и направилась к лифту. В лифте в ноздри ей ударил отчетливый незнакомый запах, которого, когда она десять минут назад поднималась, там не было. Имбирь? Табак? Наверное, это Луи решил пораньше подняться наверх, чтобы взглянуть на фейерверк. И это — запах его дешевых сигар. Ничего другого быть не может. Флинг снова успокоилась. Когда лифт остановился на пятидесятом этаже и двери открылись, она с Пит Булем оказалась прямо напротив кабинета Гейл. Флинг отперла дверь и зажгла свет. На возвышении, на консоли, стояли пять пузырьков с раскрашенными в различные цвета ароматами, настоящими духами, вроде "Кармен" или "РОУЗ". Флинг вдруг охватило волнение. На столе лежали стопочкой отпечатанные на машинке пояснения, подготовленные Гейл перед отъездом в Нэнтакит на уик-энд с ее новым тщательно законспирированным дружком, который, как подозревала Флинг, был не кем иным, как Арни Зельтцером. Она хихикнула, несмотря на мрачное расположение духа.
Теперь Флинг почувствовала себя как девочка из сказки, перед которой стояли пять горшков с кашей. Надо было ознакомиться со всеми пятью парфюмерными образцами и записать свое мнение — все, как просила Гейл. Из бесчисленных лекций, которые ей пришлось выслушать в качестве пропагандиста аромата "Флинг!", она усвоила, что обонятельные рецепторы, через которые запах проникает в мозг, каким-то образом связаны с лимфатической системой, контролирующей чувства, эмоции, сексуальные позывы и воспоминания, — как хорошие, так и плохие. Она вспомнила, как когда-то сказала Кингмену: если мне кто-то очень нравится, но пахнет не по-моему, у меня с ним не получится полноценного секса. Он в ответ прижался к ее груди, вдохнул ее аромат и положил ее руку на свою твердую и разбухшую плоть, объявив, что она выдержала экзамен на "сексуальную пахучесть". Ей всегда нравилось, как пахнет ОН. Она бы все отдала за то, чтобы сейчас у нее в руках оказался флакон с его мужским мускусным запахом — она могла бы утонуть в нем. Вдохнув и закусив губу, она потянулась за первой сверкающей склянкой. Взяв пузырек, она уселась на высокую гейловскую табуретку, обвив лодыжками ее металлические ножки. Пит Буль стоял чуть поодаль, вновь тревожно навострив уши.
Первый флакон вызвал в сознании Флинг образ маленькой девочки, ощущение невинности и вкус ванили. Мороженое, школа Тела Христова, тощая и долговязая девчонка, Техас. Все это всплыло перед ней благодаря сладкому запаху ванили. Она закрыла флакон, улыбаясь той девчушке из глубин памяти. Нет, она слишком далека от той девочки, да и не так уж плохо устроила свою жизнь. Она стала звездой-манекенщицей. Успех? Конечно! Она купила рядом со школой прелестный дом для матери, вышедшей наконец-таки замуж за Фрэнка Уоллера, владельца придорожного магазина. Ванильный вкус школы и мороженого. Она почти что ощущала все это. Облизнувшись, она аккуратно поставила склянку на место.
Второй флакон немедленно вызвал у нее враждебную реакцию. Пахло чем-то французским. Илистые парковые пруды, дамастовый балдахин баронских кроватей. Заносчивые продавщицы французских магазинов. Сириэлл де Реснэ. Фиалка. Она завинтила пробку, резко отставила пузырек в сторону. Капризные губы сложились в молчаливое "Нет!"
Третий скорее заинтриговал, чем понравился. Она не могла вызвать в памяти никаких воспоминаний, пока не поднесла пахучую полоску к носу в третий раз. Что-то интровертно-темное, определенно отдающее Востоком. Ей удалось различить аромат цветочного масла Ylang-Ylang. Она пожалела, что сейчас рядом нет Гейл. Гейл уже научила Флинг столь многому и при этом всегда проявляла удивительное для нее терпение! Флинг втянула аромат еще раз. Все это напомнило ей "Ив Сен-Лоран", "Опиум" или "Одержимость" Келвина Кляйна, но с вариациями.