Он бросился к Эриенн, предоставив гостей самим себе, и Клодии пришлось самой махнуть рукою музыкантам, чтобы они заиграли вновь. Тэлбот пытался сдержать раздражение, подходя к своей жертве. Эриенн внутренне содрогнулась, однако приняла роль, предложенную Кристофером, который вернулся, чтобы предложить ей бокал шампанского. Она отпила искристую янтарную влагу, черпая храбрость в присутствии Кристофера.
— Вот вы где, мое дорогое дитя, — изображая простака, проговорил Тэлбот, хотя от сдерживаемого гнева усы у него дрожали. Встав перед ними, он принял властную позу. — Я вас повсюду искал. Вы, несомненно, окажете милость и одарите меня еще одним танцем.
Рассмеявшись, Эриенн указала на блюдо:
— Ваш стол так чудно сервирован, что, боюсь, мне потребуется час времени, чтобы съесть то, что лежит здесь. К тому же у меня от танцев несколько кружится голова.
— В таком случае, моя дорогая…
Тэлбот взял у Эриенн блюдо, отставив его в сторону, а затем, вклинившись между ними, взял Эриенн за руку. В его голосе зазвучали торжествующие нотки, когда он продолжил:
— Считаю необходимым, учитывая ваше бегство, чтобы вы удалились со мною в мой кабинет.
— Ваш кабинет? — переспросил Кристофер, вкрадчиво улыбаясь.
Тэлбот бросил полный превосходства испепеляющий взгляд на этого путающегося под ногами молодца, желая поставить его на место. Он по-королевски выставил вперед ногу в шелковом чулке и опустил руку, чтобы опереться о стол. Рука попала как раз в центр отставленной тарелки Эриенн. Ощутив вязкую икорную слизь между пальцами, Тэлбот встряхнул рукою. Тарелка подскочила в воздух и, перевернувшись, измазала остатками еды рукав Тэлбота по всей его длине, а затем с грохотом упала на пол, усеяв белые башмаки лорда черными икринками и осколками фарфора.
Лорд Тэлбот изогнулся и жесткими фалдами камзола опрокинул стол, пролив графин с ароматным вином. Проникшая сквозь штаны ледяная влага заставила его вскрикнуть и застыть в оцепенении до тех пор, пока холод не улетучился. Штаны и чулки приобрели голубовато-фиолетовый оттенок, так как вино стекало по его ногам. Пятна от икры на правом рукаве расплывались в одно большое пятно, а на плече, как большая дрессированная улитка, застыла тарталетка с темно-красной икрой.
Среди стоявших поблизости гостей пробежал хохоток, но под неподвижным взором лорда Тэлбота он затих, как иссякший источник. Эриенн пригубила бокал, затем деликатно покашляла в платок. Кристофер по-прежнему улыбался, в то время как остальные воспользовались моментом, чтобы насладиться фресками на потолке и на стенах или резьбой в стиле барокко, украшавшей комнату.
Сжав кулаки, лорд Тэлбот хлюпающей походкой направился прочь, лишив всех возможности и дальше таращиться на него. Через несколько минут кое-кто оживленным шепотом рассказывал о том, как хозяин поместья вихрем взлетел по лестнице в свои апартаменты, проклиная этот бал, свою дочь, повара, служанок, своего слугу, который стремительно пронесся вслед за ним, и, главным образом, этого проклятого янки!
Большие часы в вестибюле пробили двенадцать, и количество гостей сократилось до четверти. Клодии так и не удалось добиться расположения Кристофера, однако вид у нее был по-прежнему уверенный, когда она присоединилась к отцу, чтобы попрощаться с еще одной парой отбывающих гостей.
— Я надеюсь, вы получили удовольствие.
Клодия улыбнулась и кивнула головой, выслушав ответ, а затем, когда эта пара отошла, ехидно бросила им вслед:
— Маргарет и правда все толстеет, вы согласны со мною, папа? Если она не перестанет так есть, нам придется расширять двери.
Тэлбот вздохнул от внезапно нахлынувших на него воспоминаний. Он еще помнил то время, когда эта дама краснела при его прикосновении и имела пышные, но изящные формы.
— Какой же красавицей она была в молодости! Мне не приходилось встречать другой такой женщины, которая бы так стремилась получить удовольствие.
— Это было, по крайней мере, лет двадцать назад, папа. Вы с ней уже не птички.
Сладостные воспоминания Тэлбота лопнули как мыльный пузырь. Неужели прошло столько времени?
Прокашлявшись, он шлепнул дочь за дерзкое напоминание:
— Ты явно недовольна тем, как прошел вечер. Очаровательная крошка Эриенн увела у тебя из-под носа и этот вечер, и этого янки.
Клодия упрямо вздернула голову:
— Ха, Кристофер был обходителен с нею только потому, что ему было это поручено. Как только Эриенн окажется в постели, мы лишимся этой головной боли, а у меня будет достаточно времени, чтобы убедить его, что я не сержусь.
— Если в твои планы входит оставить их здесь на ночь, то поторопись, моя дорогая. — Тэлбот кивнул головой в сторону парадной двери. — Они откланялись лишь несколько минут назад.
Проследив за взглядом отца, Клодия тихонько вскрикнула, так как увидела Кристофера, принимающего плащи от дворецкого. Она, не теряя времени, бросилась в фойе.
— Вы ведь не уедете, не правда ли? И слышать об этом не хочу. Мы для вас приготовили комнаты.
Она склонилась к Кристоферу с многозначительной улыбкой:
— Разумеется, отдельные.
Эриенн поспешила отказаться от предложения:
— Я, конечно, оставляю за мистером Ситоном право принять любое решение, которое он сочтет необходимым. Что касается меня, то я должна вернуться в Сэкстон-холл.
— Как мило с твоей стороны, дорогая моя, — почти проворковала Клодия, однако ее надежды тут же рухнули, так как Кристофер произнес:
— Я не свободен от моего обязательства, — ответил он. — Я дал слово проводить даму до дома. Лорд Сэкстон положился на меня.
— Но вы не можете! — Клодия цеплялась за любую возможность, пытаясь оставить Кристофера при себе. — Посмотрите! На улице снег. Приближается метель.
Кристофер вопросительно улыбнулся Эриенн.
— Я должна ехать, — просто ответила она.
Он повернулся к другой женщине, пожав плечами:
— Я должен ехать.
Уставившись на него, Клодия не могла найти других причин, хотя губы ее несколько раз раскрывались, пока она старалась придумать хоть что-то.
— Спокойной ночи, Клодия, — сказал Кристофер, помогая Эриенн надеть плащ. — Спасибо за то, что пригласили меня.
— Да, — вставила Эриенн, еще больше приводя в смятение Клодию. — Это был чрезвычайно приятный вечер. Благодарю вас.
Женщина плотно сжала губы. Она опасалась, что сорвется в присутствии большого количества людей и не сможет попрощаться подобающим образом. Эриенн ощутила на себе ее обжигающий злобой взгляд, когда обвила руку своего сопровождающего. Она любезно улыбнулась: