Она вновь ощутила его руки, и на этот раз они сжали ее в ловушке объятий. Спрятанные под шелковым лифом, соски грудей стали тугими от поглаживаний его пальцев.
Обжигающие ласки Кристофера пронзали ее насквозь, воспламеняя каждый нерв. Верхняя часть рукава впилась ей в плечо, и она подалась вперед, чтобы ослабить боль. Его пальцы легко расстегнули корсет на ее спине, и тот соскользнул вниз. Глаза Эриенн широко раскрылись, когда Кристофер освободил ее полные, набухшие груди, а ее чувства взорвались огненным столбом, едва он скинул с нее сорочку и провел рукою по обнаженному телу. Она отпрянула в слабой попытке избежать его страсти и охладить свои вспыхнувшие желания, но он придвинулся к ней, прижимая к себе и приподнимая ее. Крик, рвавшийся у Эриенн из горла, превратился в еще один стон, заглушенный его поцелуем. Кристофер бросился на нее, впитывая полураскрытыми губами сладость ее губ с жадностью, свидетельствующей о его долго томившихся чувствах. Он целовал неутолимо и требовательно, обрушиваясь в медовую бездну ее рта, легкими движениями языка пробуждая страсть в каждой ее клеточке и превращая ее всю в пылающий костер своею нежностью.
— Любимая, дорогая, — дышал он, пылко целуя ее дрожащие губы. — Вы так нужны мне. Отдайтесь мне, Эриенн.
— Нет, Кристофер, я не могу!..
Он отпрянул назад и посмотрел на нее, скользя взглядом по разрумянившимся щекам и золотистым округлостям ее грудей.
— Тогда солгите, мадам, и скажите, что я вам совершенно не нужен.
Эриенн приоткрыла рот, однако слова не получались, и она лишь смотрела на Кристофера, беспомощно запутавшись в паутине собственных желаний. Он медленно приблизился к ней и снова прижался к ее губам, неторопливо и томно наслаждаясь их нежностью и не ощущая никакого сопротивления. Выдохнув из груди стон, Эриенн позволила ему опрокинуть себя на меховую накидку, сбившуюся у нее под плечами. Губы их сплавились в едином желании, поворачиваясь, извиваясь и поглощая друг друга до тех пор, пока это жадное желание не разрослось в большее. Страсть разгорелась, и их нетерпение становилось все сильнее, унося их ввысь на парящих крыльях. Кристофер бормотал хриплые, неразборчивые слова, лихорадочно осыпая поцелуями ее шею и погружая весь ее опрокинутый мир в хаос чувств. Внезапное потрясение от того, что в раскаленном жаре его рта оказался розовый бутончик ее груди, заставило Эриенн задержать дыхание. Ее губы полураскрылись, однако, поглощаемая языками пламени, она не вскрикнула. Против воли ее руки ласкали плечи Кристофера, а пальцы пробегали сквозь его каштановые волосы, тонко вьющиеся у затылка.
Просунув руку под колени Эриенн, Кристофер посадил ее к себе. Она тихо вскрикнула, ощутив его руку под юбками, и замерла, когда он провел ладонью по ее обнаженному бедру.
— Кристофер, нельзя, — прошептала она в отчаянии. — Я принадлежу другому.
— Вы принадлежите мне, Эриенн. Вы с самого начала были моею.
— Я принадлежу ему, — слабо возразила Эриенн, но губы Кристофера вновь приблизились к ней.
По телу Эриенн пробежала дрожь, когда она почувствовала, как его рука требует ее нежности, прикоснувшись к тому, чего еще никто не смел касаться. Она, затаив дыхание, в удивлении посмотрела на Кристофера, переполненная вспыхнувшими в ней необычными ощущениями, и вся выгнулась, не имея сил для того, чтобы остановить над пропастью свой опрокидывающийся мир.
Тяжелый удар по крыше экипажа заставил их замереть. Кристофер слегка отодвинулся, протянул руку, чтобы притушить фитилек фонаря, а затем рукою сдвинул в сторону бархатную занавеску. Сквозь падающий снег с отдаленного холма тускло светились огоньки башни Сэкстон-холла. Отпустив занавеску, он перевел дыхание, задержал вдох и выпрямился, поднимая за собою Эриенн.
— Вероятно, мадам, нам придется продолжить в следующий раз, — произнес он. — Мы уже почти дома.
Потрясенная, Эриенн боялась встретиться с ним взглядом, спешно отыскивая свой корсет. Она отвернулась, пытаясь скрыть от Кристофера свою наготу, однако он протянул руки, чтобы помочь застегнуть крючки на ее платье.
— Я остаюсь на ночь в усадьбе, — прошептал он, целуя Эриенн в затылок.
Она вздохнула, отодвинулась и, бросив на него быстрый, нервный взгляд, попросила:
— Уходите, Кристофер. Умоляю вас, пожалуйста, уходите.
— Есть один вопрос, который я должен обсудить с вами, мадам, и сделать это необходимо сегодня вечером. Я приду в ваши покои…
— Нет! — Она страстно закачала головою, страшась того, что может произойти, если он придет к ней.
Ей удалось избежать этого, оставшись, пусть и не вполне невинной, но все же девственницей. Граница тем не менее была крайне условной, и она не выдержала бы еще одного решительного приступа его страсти.
— Я не открою вам, Кристофер! Уходите!
— Очень хорошо, мадам, — Он, казалось, тщательно подбирал слова. — Я постараюсь сдержать себя до завтра, тогда мы и выясним этот вопрос, и вы будете моею прежде, чем закончится день.
Эриенн в ужасе посмотрела на него, понимая, что он выполнит свое обещание. Экипаж, остановившись, дернулся последний раз, как бы повторив то содрогание, которое она ощутила внутри себя. Он не пожалеет ее, и горе тому, кто окажется между ними.
Глава шестнадцатая
Банди открыл дверцу кареты, и Эриенн выскочила наружу, не дожидаясь, пока мужчины подадут ей руку и подставят ступеньки. Как будто какой-то демон оседлал Эриенн и гнал ее вперед в дичайшей панике. Она буквально летела к массивным воротам Сэкстон-холла, не замечая, что ее низкие туфли утопают в снегу. Юбки оставляли за собою широкую ровную полосу, пропечатанную лишь ее маленькими торопливыми следами.
Грохот захлопнувшихся тяжелых дверей гулко прокатился в ночной тиши, и при звуках затихающего эха Банди бросил внутрь кареты настороженный взгляд на Кристофера, который ответил косой усмешкой, сворачивая накидку и укладывая ее на переднее сиденье. Забрав свой плащ и плащ дамы, он вышел наружу и немного постоял, озираясь и давая ночному холодному воздуху остудить голову и тело.
Эриенн пронеслась мимо недоумевающего Пейна, который, услышав, как подъехала карета, вышел исполнять свои обязанности. Эриенн даже не заметила, что чуть не сбила его с ног во время своей бешеной гонки. Она взлетела по лестнице и, добравшись до своей комнаты, где почувствовала себя наконец в безопасности, также с грохотом захлопнула дубовую дверь и быстрым движением руки повернула щеколду. Только после этого она осмелилась остановиться и перевести дыхание. То ли из-за того, что Эриенн почувствовала облегчение, избавившись от янки, то ли от напряженного бега или же из-за простого страха сердце ее колотилось так сильно, что казалось, при каждом ударе содрогалось все тело.