Татьяна отошла подальше и пыталась осмотреть всю стену целиком, надеялась что-то выцепить важное.
— Нирвана не будет ждать. Просветления достигнут только некоторые… — верещала голова в окошке. — А те, кто не достигнут, будут перерождаться. Они будут гнить заживо в лабиринте страданий. Кишки их вывалятся наружу и растечется кровь по коридорам лабиринта, чтобы собраться и вновь воскреснуть в паршивом теле страдания ради…
Татьяна прослушала речь старика на автомате, но через минуту, словно до мозга только что добралась информация, остановила себя на рисунке в углу, над самой кроватью в форме круга, похожего на колесо со спицами. По краю окружности переплетался непонятный узор, в центре был изображен неразборчивый, но явно религиозный знак.
— Сансара! — воскликнула она, резко повернувшись к двери.
Муравьева обернулась туда же. Голова затихла. Дверь медленно отворилась. Девушки бросились к выходу, будто боялись, что дверь вскоре захлопнется. На выходе тонкая рука с гладкой кожей протянула Татьяне фонарик.
— Пусть освещает он путь твой греховный, дабы достигла ты просветления, — пророческим голосом проговорила голова.
Татьяна улыбнулась и, схватив фонарик, побежала вслед за Муравьевой по коридору налево.
— И помни, к просветлению не ведут простые дороги. Устами юродивых истина гласит! — крикнул вслед им старик.
Девушки уже не оборачивались. На повороте они услышали многоголосый вопль, причем голоса были мужские. Затем последовал грубый мат. Татьяна узнала любимый голос и взбудораженный тон Русика. Они с Муравьевой переглянулись, улыбнулись и побежали дальше.
Коридор привел их к двум дверям: запертой на ключ и просто прикрытой. Татьяна кинулась во вторую. Муравьева побежала за ней. Через несколько минут петляний они прибежали в тупик, из темного угла которого на них резко бросился, звеня цепями, одноглазый монстр с множеством острых лап, как у насекомых, искаженным мутациями лицом и волосатым брюхом. Из челюстей с острыми нижними клыками стекала густая кровь вперемешку с вонючей слизью. Девушки онемели от страха, прижавшись друг к дружке. Так и побежали восвояси по узким коридорам, вытирая плечами стены. Только вернувшись к развилке, отдышались.
Татьяне казалось, что еще никогда в жизни у нее так не колотилось сердце. Оно почти выпрыгивало из грудной клетки. Легким не хватало кислорода. Девушка делала частые вдохи, стараясь дышать глубже, но получалось плохо. Муравьева успокоилась раньше и приступила к поискам ключа. В коридоре на полу валялись только ободранные простыни, да кровь украшала стены. В углу, рядом с запертой дверью, стоял пластиковый закрытый аквариум, наполненный черными пауками. Девушки с отвращением покосились на него.
— Думаешь, все-таки там? — с последней надеждой спросила Татьяна.
Муравьева, стиснув зубы, процедила:
— Очевидно же.
На крышке аквариума имелось отверстие, прикрытое вырезками из пленки, чтобы паукам было сложно выбраться наружу, но человек легко мог просунуть туда руку.
— Давай, на «Камень, ножницы, бумага», — предложила Татьяна.
И проиграла. Она не страдала арахнофобией, и было очевидно, что пауки не могут быть ядовитыми, но лезть голой рукой в ящик, кишащий этими малоприятными тварями, хотелось не очень. Мурашки поползли от одного только представления, как она касается их рукой. Было боязно, что все-таки часть из них вылезет вместе с рукой и разбредется по телу, но время тикало.
Закрыв глаза и набрав воздуха в легкие, девушка медленно просунула руку в отверстие. Тонкие холодные лапки облепляли кожу и быстро ползли по ней, цепляясь за волосы, щекоча нервы и вызывая мурашки. Татьяна вся напряглась, едва сдерживая желание резко выдернуть руку. Чем больше она погружалась, тем активнее становились насекомые. Ей казалось, что рука уже полностью погрязла в пауках, что они облепили ее всю и начинают потихоньку пожирать. Паника уже стала ее естественным состоянием. Но надо было водить рукой по дну ящика и искать ключ. Он нашелся через минуту. Пару пауков ей все-таки пришлось скинуть на пол. Она отряхнулась вся, попрыгала несколько раз и с силой потопала ногами, потому что казалось, что насекомые теперь ползают по всему телу. Муравьева оценила ее за храбрость. За эту, показавшуюся Татьяне издевательской, похвалу хотелось влепить подруге резкую пощечину, но девушка сдержалась.
Только она вставила ключ в замочную скважину, как из соседней двери вырвалось одноглазое чудовище, таща за собой порванную цепь. Девушки вскрикнули и от страха не сразу открыли дверь. Чудовище широкими шагами шло на них, омерзительно щурясь и выставляя вперед острые нижние клыки. Рык разносился по стенам и выше в другие концы лабиринта. Пока Татьяна в ужасе следила за чудовищем, Муравьева повернула ее рукой ключ и толкнула дверь. Не захлопывая ее, они понеслись по запутанному коридору вперед. Татьяна от страха даже обогнала Муравьеву и первая вбежала в просторный зал, где ей навстречу из противоположного проема выскочила шатающаяся дылда. Татьяна завопила и уже было кинулась назад, но чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и талию и притянули к себе.
— Это я, Тань, успокойся, — раздался над ухом встревоженный голос.
Девушку обдало хвойно-ментоловым ароматом, и она с облегчением выдохнула, замолкнув. Из коридора выбежала переполошенная Муравьева и сначала тоже испугалась, увидев их, но быстро сообразила, что к чему.
Уткнувшись носом в пепельные волосы, Вадим сделал глубокий вдох и высвободил Татьяну из объятий. Девушке сразу стало неуютно. Хотелось спрятаться в его руках до окончания квеста. Там казалось безопасно. Только теперь она осознала, что это было их первое прикосновение друг к другу после долгой разлуки. Оно оказалось таким мимолетным. Девушка не успела им насладиться и прочувствовать из-за одолевшего страха. От этого все внутри сжалось.
— Реально безумие, — заметил парень, улыбаясь Муравьевой.
Та обессиленно кивнула.
— Я убью Русика лично, если его не прикончат в лабиринте! — злобно проговорила Татьяна.
Легок на помине из темного проема появился Русик. Он шел вразвалочку, крутя на запястье за веревку фонарик.
— Ну, че, достигли места сбора? — спросил друг, оглядывая комнату.
Ему никто не ответил. Все изучали глазами предметы, которые видели в тусклом свете красных ламп. Помещение напоминало лабораторию, заточенную под проведение хирургических операций. Посередине стоял металлический разделочный стол с множеством окровавленных инструментов: от скальпеля до бензопилы. Помимо по всему столу были разбросаны документы и старинные книги с иллюстрациями, как в средневековых оккультных писаниях. У правой стены стеллажи наполняли разные склянки с залитыми прозрачным раствором мутантами, наподобие экспонатов Кунсткамеры. На нижних полках стояли сосуды с жидкостями всех цветов и консистенций. С левого бока расположились холодильные камеры, хранившие обрубленные части тел, причем не человеческих, а всяких фантастических и, судя