— Если ты в следующий раз оседлаешь Нидхёгга, я попрошу Одина сделать тебя валькирией, — проскрипел Лофт, пытаясь взять инициативу в свои руки и не дать Торину отхлестать Сигню прямо сейчас. Сказать, что конунг был зол, — значит, не сказать ничего. Остальные, впрочем, тоже были не в восторге. Люди очень не любят, когда кто-то заставляет их бояться.
— Там… — Монах разглядел, что Сигню была бледна, и решил, что она испугалась полёта. Но воспитанницу святого отца напугало вовсе не столь противоестественное человеку состояние. — Торин, отец Целестин… Я видела чёрные тени на юге!
— Что-что? — прищурился Локи. — То есть?
— Небесные Горы на юге словно в дыму всё, — торопливо говорила Сигню. — Чёрный густой дым колышется, как волны на море…
— Пожар, может, где? Лес горит? — невпопад сказал Гунтер, но Локи зашипел на него, и германец заткнулся.
— Продолжай, говори же, Сигню!
— Стена почти такая же, как… — Она кивнула в сторону Сокрытых Гор. — Стелется по горам ковром и… и двигается… А надо всем этим тени. Страшные. Ни на что не похожие.
Локи резко повернулся к дракону:
— Ты это тоже видел, Гюллир?
— Наверно, внимания не обратил… — смущённо произнёс Гюллир. — Но если хочешь, о Обладатель Силы…
— Зови меня Лофтом!
— Хорошо, о Обладатель Силы Лофт. Если хочешь, я могу слетать посмотреть. Мне это не трудно…
— А меня отнести можешь? — деловито вопросил Локи.
— Садись, о Обладатель Силы! С радостью нашей!
Локи озабоченно потоптался возле дракона, а потом подошёл к нему и взобрался на то место, где раньше сидела Сигню.
— А ты, конунг, говоришь, что дракон нам не нужен! — крикнул он Торину. — Найдите подходящее место и устраивайтесь на ночь. А мне необходимо выяснить, что происходит возле Полей Мрака. Если то, что сказала Сигню, — правда, то я отказываюсь понимать происходящее. Ждите нас!
Гюллир снова вздохнул, почесал бок кончиком хвоста и, переваливаясь, подошёл к краю холма. Крылья ударили, зашумев, как мельница, и дракон, поначалу совсем низко, заскользил в воздухе, постепенно набирая скорость и высоту.
— Всё у нас не слава Богу! — проворчал монах.
Медно-красный дракон взлетел достаточно высоко, повернул вдоль гор и вскоре исчез вдали, среди низких туч.
Огненные Болота вновь извергли из недр десятки пламенных языков, осветив заревом унылую равнину. Сумерки сгущались, приведя за собой ночь без звёзд и луны.
Маленький костерок поблёскивал и плевался искрами. Лошади, изредка перетаптываясь с ноги на ногу, жевали пожухлую траву. Недалеко от разведённого в ложбине между двумя выветрившимися сопками костра спал небольшой поджарый дракон, дёргаясь и постанывая во сне. Пятеро людей и один бог заканчивали ужин в молчании. Сейчас никому не хотелось разговаривать.
Локи вернулся не скоро, загоняв беднягу Гюллира до дрожи в крыльях. Вести маленький бог принес неутешительные. Едва соскочив с шеи запыхавшегося дракона, Локи ошарашил своих спутников, видимо, самой скверной новостью за последние дни: тёмные духи Нидавеллира очнулись от тысячелетнего покоя и покинули пределы Полей Мрака. Почему, отчего — кто знает? Только сейчас чёрным дымом были затянуты все кряжи Химинбьёрга, от моря и до места, где с гор стекает южный приток реки Глерэлв. То есть полоса Тьмы подобралась к единственному перевалу Небесных Гор на расстояние в десять — пятнадцать лиг и неуклонно ползет дальше на север.
Локи увидел жутких тварей, обитающих среди мрака, — их тоже выгнала из Нидавеллира чья-то воля. Но эти страшилища были живыми, из плоти и крови, а вот те самые тени, про которые говорила Сигню… Великие и злобные духи, способные своей Силой опустошать огромные пространства, губить и уничтожать всё живое и неживое.
— Зачем это им? — спросил отец Целестин. — Никто не может убивать и отравлять жизнь бесцельно! Ну, пожгут они леса, изведут зверей да людей, и дальше что?
— Не знаю, что! — Локи глубоко вздохнул и пнул ногой непрогоравшее в костре полено. — Их цель — разрушение. Они для этого созданы. Эти духи помнят времена в начале мира, когда могли делать что угодно — то, что для нас созидание, для них — разрушение, и наоборот. Не знаю, как это объяснить более понятно. Ведаю только то, что вскоре может быть закрыт перевал Глер, и то, что Междумирье либо на грани невероятной, немыслимой войны, либо… — Локи запнулся.
— Что? — жадно спросил Видгнир.
— Либо окажется, что этот мир станет одним гигантским Полем Мрака, в котором не будет места никому — ни смертным, ни богам. Хотел бы я знать, отчего пробудился Нидавеллир… И самое главное — что теперь делать. Да, выбрали мы времечко для похода в Междумирье, что и говорить…
— А ты ещё про болота вспомни, — буркнул совсем павший духом монах. — Как считаешь, почему теперь огня столько? Сам ведь говорил про скованных и похороненных в них духах. А ну как вырвутся?
Локи одарил отца Целестина испепеляющим взглядом.
— Я не знаю, что нам теперь следует предпринять! — после некоторого молчания заявил бог. — Мне кажется, что надо возвращаться назад, в Мидгард. Если столкнутся в битве все Великие Силы Междумирья — нам не выжить. Вернее, вам не выжить… — добавил он уже тише.
— Господь не допустит… — начал отец Целестин и вдруг осёкся, вспомнив свой сон. Настало время открыть его. Кажется, смысл сна стал понятен: Междумирью грозит гибель, а вместе с ним и двум соседним мирам.
— Так… — только и проговорил Локи, выслушав рассказ святого отца. Потом наступило тягостное молчание, нарушаемое лишь похрапыванием дракона да редким фырканьем и мяуканьем Синира, промышлявшего мышами-полёвками где-то в кустах куманики.
— Возвращаться назад нам нельзя, — нарушил тишину Видгнир. Его голос звучал твёрдо и непреклонно. — Перво-наперво я не отступлюсь от начатого, хотя бы на пути стояли все Духи Трёх Миров. А во-вторых… — Он потёр лоб, точно подбирая нужные слова. — Мнится мне, что недаром мы здесь сейчас. На нас лежит некий долг, который необходимо исполнить. В чём он — не могу сказать.
— Он прав, — пробасил конунг. — И я не отступлюсь. Возвращаться без победы — позорно.
Торин зло посмотрел на Локи, положив ладонь на рукоять меча. Бог сделал вид, что не заметил этого жеста, и по-прежнему теребил бородку, размышляя.
— Что происходит? — наконец пробурчал он. — Я смутно ощущаю разлад в Мире Третьем, но почему так случилось? Насколько серьёзна опасность? Что послужило причиной?
— А не мы ли сами? — медленно сказал отец Целестин. — Ты всегда утверждал, что Междумирье стало пристанищем ушедших из Мидгарда духов. Я помню, что видел во сне струи огня, вливающиеся в Мир Между Мирами, и потом, когда огню было некуда деться, он разрушил оболочку, вырвавшись на свободу. Может, мы стали последней каплей, переполнившей чашу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});