- У меня никогда не было семьи, но, если б можно было выбирать, я бы выбрала именно это. И обязательно хулиганистого непоседливого мальчишку, – Свон помолчала, её воображение внезапно нарисовало образ маленькой девочки с непослушными тёмными кудряшками в розовом пышном платьице и сандаликах и с ободранными коленками. Усмехнувшись, Эмма пожала плечами. – Но девочки тоже очаровательные и даже умнее мальчиков.
Окружающие её мужчины рассмеялись, согласно кивая. Даже Карбера улыбнулся, не открывая глаз.
- Начинай учиться плести косички и делать хвостики, приятель, – поддел Нила Фред.
Кэссиди усмехнулся в ответ:
- Думаю, Тамара меня к волосам Алии близко не подпустит.
Произнеся имя дочери, Нил расплылся в улыбке. Остальные, глядя на него, лишь покачали головами.
- Он её избалует, – серьезно сказал Кеннеди. Фред, Эмма и Карбера кивнули, соглашаясь с ним.
Нил даже не стал спорить и только улыбнулся ещё шире. Только Эмма знала, чего ему стоили эти месяцы, и как они измотали его. Он во всех подробностях знал о походах жены к гинекологу и на УЗИ. Хорошо, что Тамара, хоть видео родов не прислала, думала Свон. Хотя, будь она на месте Нила, она тоже хотела бы знать все подробности. И даже видео, черт возьми. Не говоря уже о том, что она предпочла бы водить жену на предродовые курсы и присутствовать на родах, чтоб держать любимую за руку. Эмма опустила голову, чтоб спрятать мечтательную улыбку, готовую появиться на лице.
-Какого черта вы сидите здесь, а не охраняете пленных? – требовательный тон Спенсера разорвал тишину, и только теперь, солдаты поняли, что крики пленных смолкли какое-то время назад.
Карбера первым вскочил на ноги, вытягиваясь перед генералом, который, несмотря на свой немолодой возраст, выглядел так, будто способен сломать человеку шею голыми руками. Наверняка мог, и никому из них не хотелось убедиться в этом на собственной шкуре.
- Вы приказали нам оставаться здесь, пока вы допрашиваете пленных, сэр.
- А сейчас я приказываю вам поднять свои задницы и выполнять свою работу!
Эмма не представляла, как Карбере удалось удержаться и не закатить глаза или не фыркнуть. Сержант просто кивнул им, приказывая следовать за собой, и вышел из палатки. Один за другим, они вышли во двор, не обращая внимания на сверлящий затылки тяжелый взгляд Спенсера, под которым солдаты сами чувствовали себя пленниками.
Увидев, в каком состоянии пленные, Эмма нахмурилась. Они стояли на коленях, не связанные, но уже покорные. Лица были покрыты синяками, губы разбиты в кровь. У худощавого мужчины на правой щеке появился свежий глубокий порез, когда он заживет, шрамы у него будут на обеих щеках. Встретившись со Свон глазами, он окинул девушку таким тяжелым ненавидящим взглядом, будто это она била и калечила его.
- Зачем нам их охранять вообще? – тихо пробормотал Нил, глядя на пленных.
- Потому что они представляют угрозу для нашей страны! – рявкнул подошедший сзади Спенсер. Он грозно уставился на Нила, и первый раз за день, сияющее и до смешного счастливое лицо Кэссиди помрачнело. Под стальным взглядом начальника парень испугано сглотнул. – И потому что я приказал.
* * *
Пленные простояли на коленях уже несколько часов. То ли это был приказ Спенсера, и он пригрозил, что застрелит их, если они пошевелятся, то ли они демонстрировали своё презрение единственным доступным им способом, Эмма не была уверена. Но одно она знала точно: чтоб простоять на коленях на каменистой земле всю ночь и вытерпеть утренний солнцепёк, нужно быть либо очень отчаянным, либо сумасшедшим.
- Как думаете, кто первый сломается? – Нил вышел из палатки, протягивая им открытую бутылку с водой.
Чистивший зубы Кеннеди взял бутылку и, плеснув в ладонь воды, прополоскал рот. Сплюнув, он посмотрел на пленных:
- Ставлю на маленького.
- Да? – прикрыв глаза ладонью Нил прищурился. – Здоровяк, кажется, сейчас в обморок упадёт.
- А ты бы не упал, если б прошел через то, что прошли они? – Кеннеди был невежей, но не был лишен способности сострадать. – Я бы лично предпочел пулю в затылок, – парень пнул попавший под ноги камень. – Бум! И всё, быстро и почти безболезненно.
- Думаете, они хотят пить? – спросил Фред.
- А ты бы не захотел? – снова переспросил Кеннеди.
Хольт протянул Эмме бутылку:
- Иди, предложи им воды.
- Почему я?
- Потому что ты девушка, – легко отозвался Кеннеди.
- И что? – мрачно откликнулась блондинка.
- Они, скорее, возьмут воду от тебя, чем от кого-то из нас, – добавил Нил.
- Это место застряло во времени, – напомнила она. – Я, наверное, последний человек, от кого они примут помощь.
- Слушай, просто сделай это.
Эмма с сомнением посмотрела на пленных.
Большая часть её натуры, добрая часть, говорила ей, что простоять несколько часов на коленях, на жаре в девяносто градусов, это пытка даже для здорового человека. Девушка представить не могла, как можно это выдержать, если тебя к тому же избили чуть не до полусмерти. Но Спенсер приказал не кормить их и не давать им пить, пока не заговорят. И, черт их дери, она была уверена, что они даже не собираются говорить. Эмма на своей шкуре убедилась, что стоит только подставиться, и окружающие поимеют тебя, и сейчас та её часть, которая помнила о тяжелых жизненных уроках, говорила ей, что она не должна этого делать, не должна доверять им. Но сострадания в блондинке было больше, и оно требовало забить на опасения и приказы, потому что это, мать его, попросту бесчеловечно.
Прикусив губу, Эмма взяла воду и пошла к пленным. За ночь кровь на их лицах присохла. Рана на лице худощавого тянулась, начинаясь от середины щеки, и заканчивалась почти у губ. Бородатый смотрел на приближающуюся к ним девушку настороженно, со смесью отвращения и любопытства. Эмма остановилась на расстоянии вытянутой руки и встряхнула бутылку:
- Пить хотите, ребята? – Эмма жестами показала, что пьёт. Бородатый мужчина моргнул, глядя на неё. Свон вздохнула, наклоняясь к ним, чтоб поймать взгляд пленных. – Вот какое дело, ребята, вам просто нужно начать говорить. Скажите, что вас заставили это сделать, назовите пару имён, и он вас отпустит.
Пленники молча переглянулись, понимая друг друга без слов, и холодно посмотрели на Эмму. Их безмолвный разговор было ещё сложней понять, чем арабский. По-арабски Эмма хоть немного понимала. Большей частью, конечно, это были ругательства относительно белых чужаков, влезших в чужую страну, но всё-таки лучше, чем ничего. Пленные молчали.