Читать интересную книгу Феодора - Пол Уэллмен

всадники приступили к демонстрации, Феодора, несмотря на всю неопытность в делах такого рода, поняла, что перед ними — совершенно новая тактика.

Лук требует свободных рук, поэтому воины были обучены править лошадьми коленями и корпусом, а не при помощи поводьев. Комитаты двигались строем, то пуская лошадей рысью, то переводя их в галоп, меняли направление движения, давали задний ход, делали крутые повороты, при этом поводья свободно висели. Все совершалось по сигналам трубача, которому отдавал распоряжения командир когорты.

Потом пришел черед упражнений с луком. На полном скаку комитаты выхватывали из чехлов грозное оружие и, уперев его в петлю, предназначенную для этой цели на стремени, коленом и левой рукой сгибали древко лука дугой, а правой накидывали тетиву на верхнюю защелку. И тотчас левая рука хватала держак лука, а правая извлекала стрелу из зажима на щите или из колчана за плечом, и верховой лучник, почти не замедляя бега лошади, был готов к стрельбе.

— Превосходно! — в восторге зааплодировал Юстиниан. Седые военачальники внизу поклонились, однако едва ли с одобрением.

Теперь группами по шесть всадники промчались мимо ряда деревянных щитов, тетивы их луков зазвенели; и хотя лошади неслись галопом, большое количество стрел вонзилось достаточно близко к центру, и, окажись вместо щитов враг, он был бы утыкан стрелами, как дикобраз.

— Правда, замечательно? — воскликнул Юстиниан. — А вы что думаете, доблестные мужи?

Однако военачальники, похоже, не разделяли его энтузиазма.

— Недурно, — проскрипел один из них, — но, с позволения вашего высочества, для серьезного дела я все же предпочел бы пехотный легион.

— Для наших отцов и короткий меч был вполне хорош, — заявил другой, — и я утверждаю, что он достаточно хорош и для нас.

А третий добавил:

— Стрелы — это детские игрушки. Настоящий солдат должен сойтись с врагом для рукопашного боя, а не полагаться на лук.

Феодора видела, как вспыхнуло лицо Велизария. Она впервые столкнулась с той особой враждебностью к новшествам, которая свойственна военным определенного типа.

— Вы только представьте себе, — не выдержал наконец Велизарий, — что может сделать с вашими пехотинцами полк тяжелой кавалерии вроде моего. Прежде всего — туча стрел…

— Римские легионы много раз бывали осыпаны стрелами, — с презрением оборвал его престарелый полководец Милон.

— Но не такими! — возразил Велизарий. — Мои имеют стальные наконечники, словно небольшие копья. И лук также особой конструкции, из самого лучшего испанского тиса, упрочненный рогом. На небольшом расстоянии пущенная из него стрела пробивает панцирь навылет, в особенности если ее наконечник навощить…

— А когда стрелы закончатся, что тогда? — возразил Милон. — Военный опыт учит, что кавалерия не в состоянии прорваться сквозь строй пехоты, сомкнувшей щиты.

— У моей кавалерии имеются копья. На полном скаку железное острие, выдвинутое далеко вперед, способно разомкнуть любой пехотный строй. А уж оказавшись рядом, они обрушат свои широкие мечи на головы пехотинцев. Это подлинный переворот в военном деле!

Но полководцы только снисходительно и холодно улыбались, насмешливо вскидывали брови и отмалчивались.

В отчаянии Велизарий повернулся к Юстиниану.

В этот момент Феодора увидела, что Иоанн Каппадокиец наклонился вперед. На его лице застыло серьезное задумчивое выражение, словно он собирался предложить нечто важное.

— С разрешения твоего величества… — начал он.

Юстиниан, несколько озадаченный противодействием старших военачальников, кивком позволил префекту претория продолжать.

— Мне кажется, — сказал Иоанн, — что было бы неправильно отвергнуть новую идею без должной проверки.

— А какая проверка может быть лучше этой? — спросил принц.

— Только одна, твое высочество. Настоящая война.

— Война? — нахмурился Юстиниан.

— Да, на границе с Фракией недавно зашевелились племена авар, и карательная экспедиция помогла бы уяснить достоинства и недостатки тяжелой кавалерии.

— Благодарю тебя за это великолепное предложение, почтенный префект! — воскликнул, просияв, Велизарий.

— Возможно, — продолжал Иоанн, — Велизарий и сам не прочь возглавить кампанию против варваров и опробовать в деле своих комитатов.

— Только об этом одном и прошу, ваше высочество! — взмолился Велизарий.

Феодора мгновенно сообразила, что это именно то, что ей надо — Велизарий с его опасной откровенностью по крайней мере на некоторое время будет удален. И хотя ее мнения не спрашивали, она поклонилась и осмелилась высказаться в пользу этого предложения:

— Было бы лишь справедливым, — сказала она, — предоставить Велизарию такую возможность.

Юстиниан странно взглянул на нее. Но, по-видимому, именно ее мнение повлияло на него. Он кивнул.

— Значит, решено, — сказал он, — немедленно велите готовить суда для переброски войск на побережье Понта Эвксинского. Высадитесь в Варне, а оттуда, Велизарий, переход до границы не слишком сложен.

— Рад послужить трону! — возликовал полководец. — Обещаю твоему высочеству преподать наглым аварам такой урок, который они не скоро запамятуют!

Старшие военачальники оставили предложение Иоанна без замечаний, хотя по их хмурым лицам было видно, что они его не одобряют.

А Феодоре показалось, что в этот миг на лице Каппадокийца появилось необычное, пусть и мимолетное выражение: не то облегчение, не то воодушевление — точно сказать она не могла. Мгновение — и оно исчезло, но в глубине ее души зародилась тревога.

К середине Великого поста не только во дворце, но и в городе, и во всех провинциях стало известно, что император умирает.

И как никто достоверно знал об этом влиятельный префект претория, ведь час этот ни для кого не значил так много, как для него. Никогда Иоанн не забывал, насколько он уже был близок к тому, чтобы сбылись его самые честолюбивые замыслы, но по Божьей воле все вдруг пошло прахом.

Со времени кончины Евфимии ему приходилось осторожничать да угождать, а от этого на душе кошки скребли. Внутри он весь буквально кипел, беспомощно наблюдая, как эта блудница с улицы Женщин все сильнее и сильнее завлекает Юстиниана в свои силки, как ее власть над принцем делается совершенно безоговорочной.

В эти томительные месяцы он, наедине с собой заламывая руки от отчаяния, на людях курил Юстиниану фимиам, придумывая все новые и новые формы лести. И в то же время он никогда не прекращал строить козни и плести интриги ради той минуты, когда снова подвернется благоприятная возможность. Он сохранил костяк тайной организации, созданной в течение пяти дней у него на вилле, и много внимания уделял тому, чтобы ее члены были готовы в любой момент выступить для решительных действий.

Иоанн часто встречался с проницательнейшими православными иерархами, которые были теперь и сами не прочь избавить империю от монофизитствующей супруги Юстиниана, и обсуждал с ними не только политические вопросы, но и пути достижения этой цели. Втайне от церковных иерархов он поддерживал также тесные контакты с главарями партии Зеленых. Иоанн оказался опытным политиканом и умело пользовался