— Прости. Я не хотел.
— Ди-и-им, — посмотрела прямо в его изумрудные глаза. — Мне, действительно, очень хорошо с тобой. Я-я-я… не думаю, что… мне будет с кем-то лучше…
— А ты что… собралась сравнивать? — усмехнулся он.
— Нет… нет-нет! Просто… страшно от таких чувств…
— Не бойся, — притянул он меня к себе. — Я же рядом.
— Я хочу, чтобы в моей жизни только ты дарил мне эти эмоции. Только ты делал со мной все, что тебе хочется. Я хочу быть только твоей, — прошептала ему на ухо.
Нависнув надо мной, при этом согрев своей ладонью сначала мою щеку, потом ключицу, затем шею, он приподнял меня к себе и нежно поцеловал.
— Мне так хорошо, когда ты рядом. А когда тебя нет, — сглотнув, я поморщилась, — мне кажется, что… я перестаю жить. Ты где-то там, у тебя какие-то свои дела, а я… без тебя умираю.
Опередив и убрав с уголков моих глаз капельки слез, он произнес:
— Мне никто никогда не говорил такого… так.
Зажав ладонь между своими, я поцеловала кончики его пальцев.
— А мне кажется, каждая, кто была рядом с тобой…
— Нет, — покачал он головой. — Я не об этом. Просто слова говорили и не раз. Но тебя, — прижал он палец к моим губам. — Я чувствую. Всю твою нежность и искренность.
— Наверное, для меня это плохо, — сделала такой вывод.
— Не правда. Самое дорогое, что у меня есть… это ты.
Мы начали целоваться. Медленно и лишь с намеком на страсть. Видимо, нам обоим сейчас хотелось просто нежности, ласки, а не чего-то более яркого.
— Что ты со мной делаешь? — опустившись на меня, в конце концов поинтересовался Романов.
— Ничего… — улыбнулась, принявшись гладить его по спине.
— Не правда. Ты очень хитрая.
— Я? Ха-ха-ха!
— Поймала меня и посадила на цепь.
— Ой-ой-ой! Больно надо! Иди куда вздумается! — фыркнула в ответ.
— Нет. Не пойду. Мне комфортней так.
— Неужели? Привязанному? Ха-ха-ха!
— Да, — устроился он лицом у меня на груди.
— А то, смотри…
— Смотрю! И вижу… запутала меня сначала своей красотой, потом нежность добавила, еще заботу, доброту, потом понаставила сетей своим телом, постелью, своими мыслями обо мне… искренностью…
— Эй! Ничего такого…
— Ага… а потом — ничего не делала! Ну конечно. Я же просто так, добровольно попался на крючок.
— Ха-ха-ха! А что, нет? — приподняла я его голову.
— А что… не ловила?
— А что… не ловился?
Мы оба пристально изучали друг друга.
— Ха-ха-ха! Я с ума сошел с тобой, — простонал Франк, к тому времени снова дыша мне в грудь.
— Это хорошо.
— Действительно! — ласкал он губами мою кожу. — Делать человека неспособным трезво мыслить — это очень хорошо.
Добравшись до моих губ, он начал целовать меня. А после, наконец-таки решив, что все разговоры лишние и отвлекают нас от самих себя, потянулся к тумбочке, на которой, как я заметила с самого начала, у него валялась пачка с презервативами.
Только в этот раз я ощущала себя более спокойно и от этого свободней. Потому что знала теперь о том, что он понимает и чувствует меня. Может быть, поэтому произошедший между нами секс был более откровенным, раскованным с моей стороны. Я умудрилась отбросить свои дурацкие мысли в сторону и вести себя так, как мне хотелось, так, как до этого всегда делал Дима.
— Ты чего так орешь? Ха-ха-ха! — опускаясь рядом со мной, он пытался стащить с себя презерватив как можно более аккуратно.
— Ору?
— Орешь! — повернулся он ко мне. — Думаю, это было слышно по всему дому.
— Серьезно? — ужаснулась я, если честно, до конца не веря ему.
— Ха-ха-ха! Прикинь? Мы тут как бы не одни. Под нами люди спят, а у тебя симфония на максималке. Ха-ха-ха!
— Что-о-о? — ударила я его по груди. — Нет! Не было такого!
— Ха-ха-ха! Ну конечно… — прижав меня к себе, усмехнулся Романов. — Блин. Спать вообще неохота. Зато завтра не встанем ни фига.
— Да… причем мне еще помогать в подготовке к празднику, в отличие от тебя…
— Ну… не повезло. Ха-ха-ха!
— Тебе понравилось? — между тем решила поинтересоваться я. — Ну все… что сейчас было?
— Когда-нибудь ты разучишься задавать такие идиотские вопросы? Посмеявшись вместе с ним, добавила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так все-таки?
— Ха-ха-ха! — запрокинул он голову так, что я с удовольствием смогла провести языком по его выступившему кадыку. — Ну как сказать… на бревно смахивало немного…
— Сволочь!!!
— Эй! Эй! Эй! Э-э-эй!!! — последнее восклицание у него вышло невероятно эмоционально.
— Ха-ха-ха!
— Ты что делаешь!!? — поправил он на себе одеяло. — Ты куда руками лупишь?
— А что? Попала?
— Я тебе сейчас попаду!
— Неужели так больно прям? — удивилась я. — Это же был маленький шлепок.
— Я тебя сейчас таким же шлепком выкину за окно! — заявил Франк.
— Ну извини!
— Ага… без члена меня оставишь! — горевал Романов, которому досталось. Подумаешь. Чуть задела!
— Ну прости!
Он состроил мне презрительную физиономию.
— Ты должна уважать его! Холить и лелеять! А не бить! Иначе кто тебя до оргазма будет доводить? Мой язык?
— Перестань! — моментально покраснела я.
— Извини, но он отвалится, если будет часто тебя удовлетворять. Ха-ха-ха!
Мы оба ржали от этого разговора.
А после, крепко обнявшись, вновь просто наслаждались близостью друг с другом.
— А тебя… заводит же… ну… когда ты делаешь это? — указала я себе на рот.
— Что делаю?
Этот засранец! Засранец!
— Ну это! — повторила я чуть громче.
— Что? Что это? — повторил Дима, прекрасно понимая, о чем я.
— Да перестань!
— Нет, ты уж поясни… Ха-ха-ха!
— Когда ты делаешь мне… вот это…
— Когда я тебе делаю… вот это, — выделил Франк. — Мне нравится. Если бы мне это не нравилось, я бы не делал вот это.
Прижавшись к нему щекой, шумно вздохнула.
— Ты же желанная, — провел он пальцами по моему плечу. — Естественно, мне безумно нравится тебя ласкать и доводить до оргазма. Любым способом. Мне нравится делать слово на букву «к», потому что это заводит, это нежней, чем секс. Мне это нравится. Я от этого кайфую.
— А ты хотел бы… — приподнявшись на локте, поинтересовалась у него. — Что бы… — наши с ним взгляды встретились. — Чтобы я сделала… ну… то же самое…
Повисла недолгая пауза. А после он произнес:
— Если я правильно тебя понял, то могу сказать одно: не думаю, что ты к этому готова, учитывая, что даже слово, которое обозначает данное действие, стесняешься произнести. О чем тогда говорить?
— Не правда… — помотала я головой.
— Нет?
— Ты бы хотел, чтобы я сделала тебе минет? — в этот момент меня обуревали эмоции. Но не страха или стеснения. А дикого возбуждения.
После этого Романов приподнялся на локте и, выдержав паузу, произнес:
— Хотел бы. Если бы ты этого сама хотела бы.
— Я хочу.
Он смотрел на меня как-то совсем недоверчиво. Даже стало обидно.
— Я хочу, — поэтому повторила. — Действительно хочу. Просто… я никогда этого не делала.
От меня не скрылось его удивление.
— У меня же считай… никого не было, — пожала плечами. — А когда было… у меня даже мыслей об этом не возникало, — я даже немного скривилась. Не нарочно.
— Ну видишь… — Романов это заметил. — Ты же морщишься.
— Нет! Я так реагировала до того момента, пока мы не стали с тобой близки, — категорически заявила ему. — Просто раньше мне казалось, что это… м-м-м… как-то унизительно, отвратительно, странно, — перечислила. — Я говорю откровенно, — поняла, что его напрягают мои слова. — А сейчас нет.
— С чего бы? — опустился он на подушку. — Если ты думаешь, что мне надо что-то в ответ, то…
— Нет! — перебила его. — Если бы так думала, я бы сама эту тему не подняла. Верно? — поинтересовалась. — А я спросила потому, что… — слова закончились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Повисла пауза.
— Хочу… но боюсь. И не знаю… как ты отреагируешь. Может быть… — пожала плечами. — Тебе не захочется этого от меня… или… не понравится вообще…