быстрее, он легко касался его плеч и, нежно теребя рыжие кудри волос, чуть слышно шептал ему не ухо нечто неуловимое мыслью, необыкновенно приятное. Вот впереди показалась гряда холмов, скрывающих за собой поселение сурицитов. Несколько минут трепетного ожидания- и они стали ближе, а ещё через миг вурмек уже смотрел на простирающуюся перед ним лощину, пытаясь унять биение встревоженного радостью сердца. Горен снова был здесь: видел распахнутые двери пещер, сурицитов, мирно занимающихся своими заботами, и обрамлённое густыми травами озеро. По его зеркальной глади всё так же плыли отраженные водой облака, а на берегу, как и много месяцев назад, беззаботно играли дети. Там у воды, задумчиво глядя на парящих в небе птиц, сидела старуха Уманта.
Увидев её, вурмек едва не вскрикнул, но сдержался и, оправив заплечный мешок, торопливо зашагал к озеру.
Незаметно приблизившись, он остановился за спиной сурицитки и аккуратно опустил ладони ей на плечи. Уманта взяла руку Горена в свою, прижала её к щеке и тихо произнесла:
– Я ждала тебя каждый день. Ждала даже тогда, когда мне сказали, что ты погиб в Морских Вратах.
Старуха повернулась к вурмеку. Она смотрела на него глазами полными слёз и улыбалась. Юноша тоже смотрел на неё и не решался ответить. Сомкнув губы, чтобы не расплакаться, он лишь крепче сжимал руку Уманты и вздрагивал от подступающего к горлу волнения.
– Не нужно слов. У тебя будет много времени, чтобы рассказать мне обо всём. А сейчас просто посиди возле меня, позволь своему сердцу успокоиться, а мне поверить, что ты всё- таки вернулся,– сказала старуха.
Горен сидел рядом с ней и, не говоря ни слова, смотрел на плывущие по воде облака, слушал мерные звуки окружающей жизни, и душа его, постепенно теряя смятение, обретала былой покой. Наконец, он в полной мере ощутил свободу от своего долга, от чувства преследования, страха и вины. И молчание юноши уже было не способом спрятать свои переживания, но стало долгожданными мгновениями тишины и внутреннего умиротворения.
А после был долгий рассказ вурмека о пути Маарама к истинной наследнице земной власти и судьбах созданий, сопровождавших его через все тяготы и преграды. Горен не утаил ничего, а колдунья слушала его и всё внимательнее глядела на небо, будто наблюдая в нём живые картины из истории юноши.
– Как много было вверено твоим рукам,– задумчиво произнесла Уманта, когда он замолчал,– Всё исполнено. И ты жив, сидишь здесь, рядом со мной. Мир не мог сделать лучшего выбора, чем ты.
Она хитро посмотрела вурмеку в глаза и добавила:
– Ведь он никогда не ошибается. Неправильные шаги свойственны только нам. И порой один такой шаг может стоить тысяч жизней и многих дней трудного пути, для тех, кто будет избран, чтобы всё исправить.
– Вот только я не вижу своей вины в чужих ошибках,– сказал Горен, сдвинув брови.
– Её нет. Я могу многое тебе объяснить, но боюсь, мне негде взять столько времени,– поднимаясь, ответила ему Уманта,– Надо показать тебя владыке. Когда Десур узнал о предательстве Реина, то чуть не лишил его жизни и изгнал из Тэпелрунга. Он будет счастлив увидеть тебя живым и невредимым. К тому же, время ужина уже совсем скоро, а ты знаешь, что от голодного желудка мои мысли мутнеют.
Скрипуче рассмеявшись, старуха взяла вурмека под руку, и они вместе пошли к пещере правителя.
Весть о возвращении Горена потрясла Десура. Приказав накрывать праздничный стол, он не отпускал юношу от себя ни на шаг, всё расспрашивал о совершенном им путешествии и слушал его с глубоким переживанием и трепетом. Даже за ужином, когда все собравшиеся были заняты утолением голода, он не переставал выказывать восхищение мужественностью вурмека и возмущенно порицать вероломство царевны Жоскур. Правитель говорил и о Реине, исход судьбы которого причислил к одним из лучших событий в истории, рассказанной Гореном. Сурицит просил прощения за то, что не разглядел в прислужнике предателя и не смог поднять руку, чтобы убить его ещё в Тэпелрунге. А юноша молчал, с тяжестью на сердце, вспоминая обездвиженный смертью взгляд Реина. Боясь хоть на миг усомниться в правильности содеянного, вурмек повторял в мыслях, что иного выхода у него не было, и ждал, когда Десур перестанет бередить его сомнения. Благо Уманта видела больше правителя. Заметив смятение Горена, она напомнила Десуру о новой владычице Земли, и он, увлёкшись торжественной речью, оставил неприятный для юноши разговор.
Когда праздничный стол опустел, и все слова были сказаны, вурмек и колдунья покинули пещеру. Поднявшись на склон одного из холмов, они сели на траве под сияющим звёздами ночным небом.
– И всё-таки, почему именно мне пришлось быть впутанным в историю с Маарамом,– сказал вурмек Уманте,– Да, я стащил камень, но ведь всё началось ещё до того дня.
В ответ старуха опустила глаза и глубоко вздохнула.
– Всё началось ещё до твоего появления на свет, Горен,– сказала колдунья, и немного помолчав, продолжила,– Ты был рождён в удивительнейшем уголке Земли, безмятежном, отгороженном от жизни остального мира. В таком месте ищущая приключений душа обретает невероятное желание высвободиться, а с ним и стремление выжить, чтобы увидеть всё, чего была лишена. Встреча с книгой Онёбуса и страсть, которую она в тебе взрастила были неслучайны, как и не было случайностью само твоё рождение. Маарам должен был оказаться в руках существа, способного пронести его дорогами, необходимыми для свершения истины.
– Я не понимаю,– удивлённо сказал вурмек.
– Чтобы то, о чём я говорю было понятно полностью, ты должен смотреть на созданий Земли так же, как смотришь сейчас на звёзды,– ответила Уманта, указав рукой в небо,– Все они должны быть перед твоими глазами, и жизнь каждого должна быть тебе известна. Такая сила дана только тому, что создало наш Мир. Мы же можем знать и понимать лишь малую часть правды. О ней я тебе сейчас и расскажу. Всякое земное создание рождено быть частью Мира. Всё, что ты видишь: я, сурициты, птицы, деревья, вода, ты сам, и то, чего невозможно обозреть взглядом- это и есть Мир. И даже то малое, что едва заметно взору, является для него таким же важным, как для тебя любая из частей твоего тела. Да, он такой же живой, как и любой из нас, и мы- есть его организм. Ты скажешь, что каждый живёт своей судьбой, и что я или ты никак не можем быть связаны с теми существами, которые сейчас спят где-то в снегах севера, или теми, что плывут в водах океана. Это не так. В этом есть магия, сложная и непостижимая для того, кто не посвящен в её таинства. Созданий