class="p1">Питер ухмылялся уже менее презрительно.
– Потрясающе, – сказал он. – Она боится, что я стану таким, как ты, а ты боишься, что я стану таким, как она.
Они подъехали к участку Майлза Андерсона.
– Вот этот дом, – указал Салли.
– А как там внутри? – полюбопытствовал Питер.
– Еще не знаю, – ответил Салли. – Завтра выясню. Скорее всего, там будет много работы. И это хорошо, потому что работа мне нужна. Если, конечно, колено выдержит.
Питер кивнул, задумчиво разглядывая дом.
– Может, я месяцок поработаю с тобой? Что скажешь?
– Ты это серьезно? – изумился Салли.
– Последнее занятие у меня тринадцатого декабря. А следующее в середине января.
– Даже не знаю, сколько я смогу тебе платить, – сказал Салли.
– Минимальную ставку?
– Может, чуть больше. – Салли мысленно подсчитал. Если не выгонять Руба – чего он не может себе позволить, – едва ли заработанного хватит на троих, а если и хватит, то ненадолго. – Но вчерную.
– Годится, – согласился Питер.
– Ты ведь делаешь это не только для того, чтобы позлить мать?
– Нет, мне нужны деньги.
– Потому что она обязательно разозлится, – продолжал Салли.
– Очень жаль, – без малейшего сожаления произнес Питер.
И вновь Салли вопреки всякой логике вдруг захотелось вступиться за бывшую жену, которую он не особо жаловал, а любил и того меньше. Но вместо этого он сказал:
– Можешь пожить у меня. Места хватит.
Питер ухмыльнулся:
– Тогда мама точно разозлится.
Салли поднял ворот куртки от ветра, продувавшего Главную, как всегда зимой, как в те давние годы, когда Салли ходил в школу.
– И Уилла бери, – предложил он.
Питер снова ухмыльнулся:
– Не Шлёпу?
Салли пожал плечами, не желая признаваться, что один из внуков нравится ему больше, хотя так оно, в общем, и было.
– Он сказал мне вчера, что вы с Шарлоттой разводитесь.
– Уилл такое сказал? – изумился Питер.
– Наверное, слышал ваш разговор, – предположил Салли и вспомнил, как они с братом Патриком прислушивались в темноте тесной детской к родительским ссорам, ожидая звука шлепка или тумака. Сперва оба испуганно жались, но постепенно Салли стал замечать, что порой брат улыбался злорадно, различив звуки побоев. Салли надеялся, что его внукам ничего такого слышать не приходилось.
– Вряд ли, – сказал Питер. – Мы с Шарлоттой почти не разговариваем. Стоит одному из нас войти в комнату, как другой поднимается и выходит.
Салли попытался это представить, но не сумел. Обе женщины, с которыми у него были серьезные отношения, Вера и Рут, предпочитали открытый конфликт. Вели они себя по-разному: Вера цеплялась, колола, шаг вперед, два назад, без устали, тук-тук-тук прямо между глаз; Рут набрасывалась, издевалась, наслаждалась клинчами и не брезговала ударами ниже пояса. Но все же то и другое лучше молчания, подумал Салли.
– Она винит во всем тебя, ты это знаешь?
Салли не поверил ушам. Ему всегда казалось, что Шарлотте он симпатичен.
– Шарлотта?
– Нет, мама.
– А, – с облегчением ответил Салли, глубже сунул руки в карманы и обнаружил в одном из них дыру. Порылся за подкладкой, что-то нащупал и выудил резинового аллигатора, которого купил у миссис Гарольд и начисто о нем позабыл. Питер посмотрел на аллигатора без удивления или любопытства. Если уж на то пошло, вечер изобиловал курьезами. Почему бы у отца в кармане не оказаться аллигатору?
Салли понюхал находку, от нее исходила та же вонь, что преследовала его весь день.
– Не иначе как этот сукин сын насрал мне в карман, – сказал Салли.
Питер поморщился, отступил на шаг.
Салли убрал аллигатора в карман.
– Я не ненавижу твою мать, – сказал он на всякий случай.
– Молодец, – ответил Питер.
* * *
Они подъехали к дому Веры, припарковались у тротуара, на том же месте, где прежде Салли уснул в пикапе. Оба не торопились вылезать из машины.
– Хочешь, скажу что-то хорошее, – наконец произнес Питер.
– Да, – ответил Салли без особой уверенности.
– Мне сегодня было весело, – сообщил Питер и добавил: – Бедная мама. Этого она боится больше всего. Что тебе весело живется.
– Скажи ей, пусть не беспокоится.
Дверь гаража открылась, медленно вышел Ральф, уставился на незнакомую машину. Питер опустил стекло и негромко крикнул:
– Пап, это я.
– Ты с отцом? – уточнил Ральф.
Салли выбрался из машины, помахал ему.
Ральф подошел к ним.
– А это что такое? – спросил он, указав на снегоуборщик в кузове “эль камино”. Утащив его у Карла Робака, Салли благополучно о нем позабыл. Это укладывалось в одну из его теорий о жизни: о том, чего не имеешь, жалеешь сильнее, чем ценишь то, что у тебя есть. Поэтому он считал, что собственности придают избыточное значение. Покупки лишь смягчают разочарование от того, что прежде у тебя этого не было.
– Это обещанный снегоуборщик, – пояснил Салли. – Иди посмотри.
Ральф нерешительно приблизился.
– Вещь, – сказал он, рассмотрев снегоуборщик в свете уличного фонаря. – Но мне такое не по карману.
– По карману, – возразил Салли, – он достался мне даром.
– Это правда, – подтвердил Питер, к удивлению Салли, не ожидавшего от сына такой сговорчивости.
Он опасался, что Верино строгое нравственное воспитание даст о себе знать и Питер признается Ральфу: снегоуборщик ворованный. Но Питер лишь лукаво ухмылялся в ореоле искусственного света.
– Только я иногда буду брать его у тебя, – предупредил Салли. – Например, после каждого снегопада.
– Конечно, – сказал Ральф.
Трое мужчин достали из кузова снегоуборщик и перенесли в гараж, там его не найдут, разве что Карл Робак решит обыскать все дома в городе. Мужчины стояли в темном гараже и смотрели на украденный снегоуборщик.
– Спасибо тебе огромное, Салли, – сказал Ральф. – Наверняка Вера попросила бы меня поблагодарить тебя и от ее имени тоже.
– Окей. – Салли усмехнулся. – Передай ей от меня “пожалуйста”.
– Кстати, где она? – негромко спросил Питер, будто, если упомянуть о ней в полный голос, она тут же появится.
– Наконец-то легла, – ответил Ральф так же негромко, точно разделял страх пасынка.
– Ну и денек, да? – заметил Салли.
Все трое согласились, что денек выдался тот еще.
– Шарлотта не звонила? – спросил Питер.
Ральф покачал головой.
– Мне до сих пор не верится, что она уехала и оставила тебя здесь. – Ему явно не доводилось слышать, чтобы женщина так поступила с мужем, и Ральф оказался к этому не готов, хоть всю жизнь с удивлением наблюдал прочие женские выходки.
– Папа утром отвезет меня в Олбани, а ты останешься с мамой, – сказал ему Питер.
Судя по лицу Ральфа, он не на сто процентов одобрял этот план.
– А если Шарлотта вернется за тобой?
– Пап, – преувеличенно мягко произнес Питер, точно хотел смягчить удар, – она ушла. Когда вот так уезжают, не возвращаются и не просят прощения.
Ральф вздохнул с таким видом, будто сейчас расплачется.
– Хочешь,