Новые социалисты получили двадцать семь мест. Оглушительный успех, но Зверев выразился кратко: «перебор» и прикупать «независимых» не стал. Если припечет, приплатим «сочувствующим» движению СПНР, а таковые уже наметились. Командир сейчас рядом с Самотаевым.
С памятного полета, когда военлета сбили под Азаршахардом, прошло чуть больше года. За это время, Михаил умудрился получить вторую награду, демобилизоваться и поучаствовать в гонке за место в Госдуме. С этой осени он посещает высшие курсы управленцев.
Герой-авиатор из народа, лично уничтоживший банду коварных кочевников — таков был ореол, созданный стараниями прессы. Грех было не использовать эту карту в поддержку своей партии. Последние полгода Самотаев мотался от Санкт-Петербурга до Ставрополя, и от Нижнего до Киева. И не просто мотался с выступлениями, а еще и летал над городами, сбрасывая листовки в поддержку того или иного кандидата от СПНР. Все это сопровождалось бесплатным прокатом фильмов, выступлениями казачьего хора и множеством встреч с полезными, но чаще бесполезными людьми.
Итог того стоил. Казачество отдало СПНР десять голосов — в новой партии юг России усмотрел заявку на твердую власть. Городской интеллигенции хлебом не корми, дай порассусоливать о социальных лифтах, мол, мы такие талантливые, а нас не замечают, зато теперь… Кроме представителей богатого сословия, в Думу от СПНР прошло пятеро рабочих. Новые социалисты тут же с гордостью заявили: «Наша партия демонстрирует реальное единение капитала и трудящихся».
«Ага, скрестили ежа и ужа», — иллюзий по поводу такого «единения» Михаил не питал, но Командир сказал: «Надо терпеть, а примерно к пятнадцатому году готовься взять лидерство партии».
По ходу предвыборной компании перед Самотаевым разворачивалась феерическая картина борьбы за влияние в Думе.
На правом фланге, как и положено правые, националисты и центристы, по крайней мере, так себя называет часть правых. Здесь представители богатейших фамилий, искренне верующие в монархию и прикормленные правительством. Последние всегда проголосуют за любое предложение власти.
Левее расселись, точнее, стоя слушают гимн октябристы. Это умеренно правая партия крупных землевладельцев, предпринимательских кругов и чиновников. Даже странно, как Зверев с Федотовым исхитрились переманить от них несколько денежных мешков во главе с Коноваловым.
Впрочем, почему исхитрились, просто в позиции новых социалистов промышленный капитал увидел свою выгоду. Лозунг: «Только трудолюбие должно стать мерилом успеха», оказался одинаково привлекателен и капиталисту, и рабочему. Последнему были обещаны пенсии, защита от произвола, нормальный рабочий день и множество других преференций. При этом Дмитрий Павлович не скрывал, что с приходом к власти придется прижать рантье, и вообще, деньги должны работать на Россию, а не проматываться за зеленым сукном в Ницце. Промышленники поскрипели, но согласились. Значит, не такие они пропащие. Что характерно, интерес к СПНР проявили не только октябристы, но кое-кто из правых. В целом же программа новой партии оказалась привлекательной и нашим, и вашим.
Левее октябристов польское коло с мусульманами и белорусами. Следом СПНР, а еще левее кадеты, после которых трудовики с прогрессистами. На левом фланге социал-демократы. У них всего пятнадцать мест.
Как это ни странно, но занятие политикой Михаила увлекло. Был в этом деле и азарт, и риск. Словестная эквилибристика с оппонентами постепенно оттачивала аргументы в пользу идей СПНР, и в какой-то момент он почувствовал их своими. Более того, единственно верными.
Слушая сейчас гимн империи, Михаил мысленно благодарил Командира, за ушат холодной воды: «Миха, не забывай, что ни одна партийная платформа не принесла людям счастья. Все это, не более чем полуфабрикаты. Одни получают преференции, другие тачку дерьма и по другому не бывает. Всегда помни — если нам удастся подтолкнуть развитие России, то пройдет всего двадцать-тридцать лет и идеи СПНР будут преданы проклятью, а ее носители анафеме. Так устроен человек и с этим ничего не поделаешь. Более того, если бы в людях не было этого механизма, то мы так бы и сидели макаками на деревьях».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Анализируя тот разговор, Самотаев понял — Зверев внимательно следил за его состоянием и вовремя вмешался.
В конечном итоге все это помогло увидеть рациональное в платформах каждой фракции государственной Думы, а увидев рацио, тут же найти их слабые стороны, что чертовски помогло в аргументации своей позиции. Одновременно с этим стало приходить понимание опасности идей СПНР, тех самых о которых его предупреждал Командир. Особенно следовало опасаться фанатиков, принимающих любые броские идеи за абсолютную истину.
Получалось, что раскочегарив Россию, надо будет вовремя сменить знамена, и сделать это с минимальными потерями для страны. А еще Михаил наконец-то осознал, что только такой и должна быть политика, и кто этого не понимает, тот рискуют попасть под раздачу.
* * *
— И все же, уважаемый Борис Степанович, мне непонятна ваша уверенность по спросу на алюминий.
— Три года тому назад вы сомневались в эффективности кислородного конвертера, а сегодня нашу сталь покупает вся Европа, — напоминать, что по прошлому году их товарищество принесло около двух миллионов прибыли, — Федотов не стал.
— Не лукавьте. В умении убеждать покупателя я вам дам сто очков вперед, — с укоризной посмотрев на компаньона, Второв дал понять, что подменой понятий его с толку не сбить. — Спрос на такие стали был известен, а сомнения касались только эффективности кислородного конвертера.
— Вас не убеждают эти графики? — Федотов указкой показал на кривые спроса на алюминий для авиации.
— Нет, не убеждают. К пятнадцатому-шестнадцатому годам мои инженеры прогнозируют максимум пятикратный спрос, и это с учетом продаж в Европу, вы же прогнозируете минимум десятикратный только по России. Чем можно объяснить такие расхождения?
Разговор с самым успешным предпринимателем России, длился уже второй час.
На Федотова Второв вышел вскоре после образования совместного с Коноваловым товарищества Электросталь. Это произошло три года тому назад. Не потянув расходы на второе совместное предприятие по производству сталей методом кислородного дутья, Коновалов предложил вместо себя Второва.
Федотов не возражал. Родственник Александра Ивановича по линии жены слыл жестким предпринимателем и дотошным человеком, что не мешало ему быть авантюристом. Не случайно его называли «русским Морганом».
Широкоплечий, с крупными чертами лица, с коротким ежиком тронутых сединой волос и большими карими глазами, Второв относился к тому редкому типу людей, которые распространяли вокруг себя ауру уверенности. Таким хотелось безоглядно доверять и точно так же таким не хотелось лукавить, тем более обманывать.
По формальному признаку Николай Александрович, относился ко второму поколению купцов, но не обремененный серьезным гуманитарным образованием, зато с малолетства познавший, каково это с утра и до вечера стоять за прилавком, он до совершенства довел торгашеские навыки. При этом, став во главе торгово-промышленной империи, штрафами не увлекался и умел прислушиваться к мнению специалистов.
Впервые столкнувшись с Второвым, Федотов ощутил себя едва ли не пигмеем. Заметил это и Второв, поэтому, просчитав скорость окупаемости, согласился внести свою долю, но лишь на условии владения половиной предприятия, плюс одной акцией.
В затраты Николая Александровича входила стоимость уникальной для этого времени установки для получения кислорода в промышленных масштабах. Отказываться смысла не было, но Федотов поставил условие — заводы переселенцев десять лет снабжается в приоритетном порядке, естественно с ограничением цены, а еще он оговорил право вето на продажу лицензий. Облегчать жизнь немецким металлургам Федотов не спешил.
Торг был жесткий. Второв играл на недостатке у переселенцев средств. Федотов возражал, дескать, вы сами вычислили срок окупаемости и нам ни чего не стоит взять деньги у французов или немцев.