Именно это заставляет меня ответить на звонок.
— Стиви? — Его голос грустный и надломленный.
Я прижимаю трубку к уху, закрывая глаза от боли в его голосе.
— Пожалуйста, не уходи, — умоляет он.
Не зная, что на это ответить, я молчу.
— Я думал, ты будешь сегодня. Думал, тебя уволили, но ты сама уволилась? Стиви, я умоляю тебя, пожалуйста, не уходи. Ты мне нужна.
Я опускаюсь на матрас, крепко прижимаю телефон к уху. Сделав глубокий вдох, позволяю словам Зандерса проникнуть в меня. Это то, что я хотела услышать от него, но не верила, что когда-нибудь услышу. Единственное, что он сказал мне с тех пор, как мы расстались, это то, что хочет поговорить, и за все это время я ни разу не позволила себе надеяться на большее. Да и зачем? Последнее, что он сказал, было «прощай».
— А как насчет того, что мне нужно? — тихо спрашиваю я. — Зи, ты порвал со мной. Ты же не мог ожидать, что я буду сидеть сложа руки и ждать, надеясь, что ты передумаешь.
— Я просто пытался защитить тебя, — мягко признается Зандерс, в его голосе слышится поражение.
— Я знаю. Я поняла это, но от этого не менее больно, зная, что ты так легко меня отпустил.
— Я не хотел, чтобы ты имела дело с уродливыми сторонами моей жизни. — Его голос ломается. — Я пытался защитить тебя.
— Ты не можешь защитить всех от всего. Ты должен был поверить, что я могу постоять за себя. Ты научил меня этому.
Между нами повисает молчание.
— Ты хочешь быть в Сиэтле? — наконец спрашивает Зандерс. — Тебе даже летать не так уж сильно нравится. А как насчет приюта? Что насчет Райана?
— Я просто хочу чувствовать себя лучше.
— Я так сильно скучаю по тебе. Даже не могу нормально функционировать, — резко втягивает воздух Зандерс. — А у тебя такой голос, будто бы у тебя все хорошо.
— Нет. У меня и близко не все хорошо, но что мне делать? Ждать, надеясь, что однажды ты захочешь меня?
— Я всегда хотел тебя, Стиви.
— Тогда почему ты меня отпустил?
Я слышу, как он сдерживает свои эмоции по телефону.
— Было ощущение, что все рушится, понимаешь? Я был так расстроен в тот день, когда все выплыло наружу. Я не мог контролировать то, что люди говорили о тебе. Я пытался что-то исправить, хоть что-то. И не хотел, чтобы ты потеряла работу.
— Меня плевать на работу!
— А мне нет! — понижает свой голос Зи. — Ви, впервые в жизни, в этом сезоне, дорога казалась мне домом, потому что ты была со мной, и эгоистично, я не был готов потерять это. Мне нужно было знать, что ты будешь там со мной.
Мое горло сжимается, не давая мне ответить. Мои глаза горят от слез, которые я отказывалась проливать в течение нескольких дней, но также я злюсь, что он принял это решение за меня.
— И я боялся, что ты уйдешь совсем. — Его голос мягкий, почти неслышный. — Все было так хорошо, слишком хорошо, и в последний раз, когда я чувствовал себя настолько комфортно, полагаясь на то, что кто-то останется в моей жизни, она бросила меня.
Все болит. Его голос причиняет боль. Пустота причиняет боль.
Я бы никогда его не бросила. Если бы Зандерс попросил меня остаться в его жизни навсегда, я бы согласилась в мгновение ока, но я не виню его за то, что он так отреагировал. В годы его становления женщина, которая должна была остаться и любить его, этого не сделала, но я не она.
Независимо от моего понимания, я должна заботиться о себе. Зандерс оставил меня, когда все, чего я хотела — это чтобы мне позволили любить его и, возможно, чтобы он полюбил меня в ответ.
— Ты действительно пригласил ее вчера?
— Да.
— Ты в порядке?
Зандерс делает глубокий вдох, наполняя свои легкие.
— Да. Думаю, да. Я порвал с ней. Мне следовало сделать это давным-давно, но я не был готов до сих пор.
Между нами повисает пауза.
— Я горжусь тобой, Зи.
— Правда?
— Конечно, горжусь.
— Я собирался рассказать тебе о маме и обо всем остальном сегодня. Мне просто необходимо было поговорить с тобой.
— Ну, теперь ты говоришь со мной.
— Могу я приехать к тебе? Может быть, я смогу сесть на самолет между первой и второй играми. Может быть, смогу пропустить пресс-конференции. — Его тон неистовый, слова сливаются воедино.
— Ты знаешь, что не можешь этого сделать. Никто не позволит тебе этого сделать.
— Я не могу потерять тебя, Стиви.
Жужжание кондиционера наполняет комнату белым шумом, помогая заглушить тишину.
— Ты бросил меня, — мой голос ломается. — Я бы никогда тебя не бросила.
— Пожалуйста, умоляю тебя, не оставляй меня сейчас.
— Зи, посмотри на это с моей точки зрения. Ты потратил месяцы укрепляя меня, как личность, гордясь мной, заставлял меня гордиться собой, а потом, как только кто-то узнал обо мне, ты сбежал. Знаешь, как ужасно я себя чувствую? Я просто хотела, чтобы ты выбрал меня, выбрал нас, независимо от того, что скажут люди.
Он молчит на другом конце.
— Знаешь, каково это — смотреть, как кто-то выходит за дверь после того, как ты умолял его остаться?
И снова он не отвечает.
Воспоминания о моих словах проносятся у меня в голове.
«Почему ты позволил мне влюбиться в тебя?»
Было унизительно, когда он ушел после того, как я это сказала, но что такое еще одна порция неловкости?
— Все просто. Я хотела, чтобы ты меня любил.
Его молчание оглушает, говоря мне все, что мне нужно знать, заставляя мое сердце разбиться вдребезги.
— Я хотела, чтобы ты позволил мне любить тебя, но ты не можешь, не так ли? Не думаю, что ты знаешь, как доверить кому-то любить тебя безоговорочно.
— Ви, — наконец говорит он. — Я просто…
Тишина тянется между нами слишком долго.
— Я не знаю, как это сделать.
Закрываю глаза от боли, вибрирующей во всем моем теле, подтверждая то, что я уже знала. Как бы сильно я его ни любила, как можно прожить вместе жизнь, когда он не верит, что я люблю его?
— Удачи завтра вечером.
— Стиви…
Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать что-то еще.
ГЛАВА 50
ЗАНДЕРС
Tри дня пытки. Безответных звонков и сообщений. Три дня размышлений о том, как я испортил лучшее, что когда-либо случалось со мной. Все это время я спрашивал себя, почему не могу поверить, что Стиви любит меня так, как говорит. И я жалел о том, что испорчен своим прошлым настолько, чтобы принять то, что предлагает Стиви, потому что это все, что мне нужно.
Но моей самой постоянной мыслью за последние три дня было: «Как, черт возьми, мне заставить «Сиэтл» забрать меня, если у меня даже нет агента?».
Я не хочу уезжать из Чикаго. Не хочу оставлять Мэддисона и Логан или моих племянника и племянницу. Я живу всего в двух часах езды от дома отца, а моя сестра — в нескольких минутах полета.
Но я не могу потерять Стиви. Возможно, я не понимаю своих проблем с доверием или своего страха перед любовью, но одно знаю наверняка — я не могу ее потерять.
Сейчас я в отчаянии, мне нужно увидеть ее, поговорить с ней, исцелить себя. Мне нужно чувствовать хоть что-то, кроме огромной ноющей дыры в груди, которую может заполнить только она, но я не знаю, как все это исправить.
Даже в два часа ночи болельщики выстраиваются вдоль ворот аэропорта, стремясь поприветствовать нас после того, как мы возвращаемся домой с двумя победами на выезде, и нам не хватает еще двух, чтобы выиграть все. Крики и приветствия эхом отдаются от восторженной толпы, все одетые в красное, черное и белое, и ждут, чтобы хоть мельком увидеть, как мы выходим из самолета в Чикаго.
Но мне все равно. Конечно, я благодарен им за поддержку, и рад, что мы пока доминируем в этой серии, но единственная причина, по которой я играю так хорошо, как сейчас, заключается в том, что мне нужно совершить чудо и каким-то образом иметь возможность выбрать, где окажусь в следующем сезоне.