развиваются стремительно. Мы с тобой часто расходились в вопросах тактики, но самое лучшее, что мы теперь можем сделать, – это объединить и согласовать усилия. Тебе не удастся отрицать, что мне удалось до основания потрясти устои Империи. Если мы станем работать вместе – ты, я и все наши союзники, – то сможем расширить трещины и разнести вдребезги это чудовище.
Она медленно подошла к сыну.
– Я много об этом думала. Анализировала положение и слушала пылкие речи членов Союза Благородных. – Говоря это, она отметила реакцию ставшего незнакомым лица. – У тебя намного больше сторонников, чем ты думаешь, Якссон.
Его губы – губы Брондона – расплылись в улыбке.
– Что заставляет тебя думать, что они не контактируют со мной? – Он решил переложить ответственность на нее. Малину это расстроило, но она ничем не выдала своих чувств. – Ты должна признать, что мы преследуем одни и те же цели; мы должны скоординировать усилия, и тогда удастся за короткое время достичь успеха и одержать победу.
Наступила неловкая тишина, потом заговорила Малина:
– Я не могла не отречься от тебя, ты понимаешь, мне пришлось это сделать. – Она очень надеялась, что сын услышит в этих словах нотки извинения. – Императорские ментаты-бухгалтеры скрупулезно проанализировали все мои сделки, чтобы выяснить, действительно ли я прекратила тебя финансировать.
– О, у меня есть свои финансы, мама, да ты и не смогла полностью прекратить меня поддерживать. Ты же прекрасно это знаешь.
Малина сжала губы и кивнула.
Он не смог сдержать волнение.
– Я возлагаю большие надежды на герцога Лето; думаю, он скоро примкнет к нам! Он воочию видел разложение и коррумпированность императорского двора, и я попросил его присоединиться к нам. Я только что получил от него подтверждение.
Малина удивленно моргнула.
– Герцог Каладана? Лето Справедливый? Вот уж этого я от него никак не ожидала.
– Его решение имеет смысл. Подумай о тошнотворном гниении Империи, которое он своими глазами наблюдал при дворе Шаддама. Вспомни, как обошелся с ним Дом Коррино, даже не сейчас, а в то время когда Лето только стал герцогом, вспомни, как Шаддам пытался уничтожить и унизить его на конфискационном суде, хотя тогда у него ничего не вышло. Лето Атрейдес не испытывает любви к Дому Коррино. Он поможет нам и станет великим союзником.
Малина улыбнулась сыну и пригласила его в дом.
– Наконец-то мы сможем работать вместе.
* * *
Я никогда не умел прятаться или носить маску, но настало время обрести новые навыки.
Герцог Лето Атрейдес; из писем к сыну
– Мои слова все за себя скажут, – произнес Лето с полной серьезностью, придвинувшись ближе к Холлику. – Но тебе придется доставить послание. Кузен Шаддам не должен сомневаться в моей лояльности, хотя я собираюсь работать внутри движения мятежников, чтобы уничтожить Якссона Ару.
– Я все скажу, милорд, – ответил Холлик. – Даже переложу ваше послание в песню, которую спою ему. Думаю, это поможет.
Лето улыбнулся. Легкая разрядка подчас помогала в самых напряженных ситуациях.
– Но это уже последнее средство. – С этими словами он достал из кармана гладкий ридулианский кристалл размером с мелкую монету. – Здесь я записал послание. При нормальных дипломатических обстоятельствах я бы написал официальное письмо, запечатал его своей печатью и отправил бы по дипломатическим каналам. Но мы не можем полагаться на случай. Это не политическая жалоба и не частная претензия. Ты должен оставаться невидимым и неузнаваемым до тех пор, пока не окажешься в императорском дворце. Но и после этого никто, кроме Императора, не должен знать, что я делаю. У Союза Благородных обширная агентура в самых верхних эшелонах власти, в Ландсрааде и при дворе.
Ближайшие советники Лето, собравшиеся за закрытыми дверями в палате совета, нервничали, обеспокоенные суровой реальностью того, о чем говорил герцог.
Сафир Хават обратился к Гарни:
– Доктор Юэ вошьет этот кристалл в твое предплечье и прикроет его так, чтобы он стал незаметен; к тому же это гарантия, что ты его не потеряешь.
– Да, я точно не смогу куда-нибудь его сунуть по забывчивости! – Гарни протянул врачу левую руку. – Используйте эту, чтобы я мог бить по струнам бализета другой.
Юэ обработал антисептиком кожу мускулистой руки Гарни.
– Эта процедура не нарушит ловкость руки, и даже не оставит шрама, когда ранка заживет, – сказал Юэ.
Пока врач делал маленький разрез, вставлял кристалл размером с ноготь большого пальца между мышцами и закрывал рану, Гарни, чтобы отвлечься, говорил:
– С таким лицом, как у меня… – Он погладил шрам на щеке. – Я просто урод, и поэтому меня могут узнать. Космическая Гильдия располагает автоматическими распознающими сканнерами, и, если я собираюсь попасть в императорский дворец, мне нельзя пользоваться фальшивыми документами. – Он пожал могучими плечами. – Но высовываться я не стану. Если я возьму с собой бализет, то на всякие вопросы смогу ответить, что еду на Кайтэйн, намереваясь выучить несколько народных баллад, чтобы потом играть их здесь, в замке.
Закончив работу, Юэ осмотрел рану.
– Разрез заживет через один-два дня. – Он озабоченно пошевелил губами. – Кому-то из императорских лейб-медиков придется сделать разрез, чтобы извлечь кристалл из-под кожи.
– Ну, эту проблему я решу на месте, кода настанет время. Теперь мне надо до прибытия лайнера Гильдии уложить вещи и упаковать бализет. – Он встал и потер место разреза, ощущая небольшое жжение. – Не беспокойтесь, милорд герцог, я доставлю ваше послание.
Когда Лето, соблюдая конспирацию, ответил на приглашение Якссона Ару, ему показалось, что он выстрелил из ружья, возможно, в себя самого.
Он припомнил все встречи с Сафиром Хаватом, стратегические совещания, тщательное планирование работы с лидером мятежников. Он с дотошностью ментата продумал решение, просчитав последствия и возможности. Он не мог забыть, как этот страшный человек направил гигантские контейнеры на музей в Оторио, а позднее заставил корабль с сокровищами врезаться в императорский дворец. Якссон настолько не сомневался в своей правоте, что не обращал внимания на причиняемое им злодейство. Главное заключалось в другом.
Лето предстояло заставить вождя мятежников поверить, что он на самом деле сочувствует его движению.
Якссон ответил на послание герцога по частному каналу связи. Он отправлял послание за посланием, источник которых не получалось установить. В сообщениях, защищенных многослойным кодированием, вскрыть которые Лето мог только с помощью отпечатка пальца, содержалась инструкция, как безопасно встретиться с Якссоном. С этого момента Якссон вовлекал Лето в самое сердце заговора Союза Благородных.
Лето активировал послание, зная, что оно сотрется после первого же прослушивания. Голографическое изображение Якссона приветствовало герцога с уверенностью и теплой гордостью.
«Я воспринял ваше письмо, как радостную весть, Лето Атрейдес! Ваш возлюбленный Каладан воспрянет, когда Союз Благородных достигнет своей цели, после того как он его укрепит и усилит ваше участие – вы наша неоценимая награда! Я понимаю, с каким трудом вы приняли это решение, но я знал, что вы его примете, потому что