Читать интересную книгу Почетный караул - Джеймс Коззенс

— Это верно, — радостно сказал мистер Уиллис. — Я его хорошо воспитывал. Он у меня школу кончил. И в колледже два года. Он у меня хорошо учил, чему его учили. Я ему говорил, чтоб он был первым, самым лучшим. Ну, и в армии, когда он подготовку проходил. У меня тут есть бумаги…

— Я с удовольствием посмотрю эти бумаги, — сказал полковник Росс. — Но, думаю, сейчас нам надо поторопиться. Генерал ждет. Стэнли еще не знает, что вы здесь. Для него это будет сюрприз. Я представлю вас генералу, а потом мы пригласим Стэнли. Я прочту приказ о награждении, а вы постоите рядом с капитаном Хиксом, пока я не кончу и генерал не наденет на него орден.

* * *

Это был обычный зал совещаний с обычным пустым столом и дюжиной складных стульев. Окна были зашторены, чтобы смягчать ослепительный блеск солнечных лучей, отражающихся от накаленного пустого шоссе и однообразного рада казарм за ним в лупящейся камуфляжной краске. Заднюю стену покрывали яркие многоцветные плакаты из отдела боевой подготовки и обеспечения безопасности полета. На плакатах комичные олухи, ухмыляясь или разевая рты от удивления, то по-идиотски разбивали самолеты, то калечили себя неуклюжим обращением с инструментами и оружием, то по небрежности затягивались в двигатель.

В зале было всего три человека: генерал, рыжий раздражительный майор с крылышками авиационной медицинской службы и унылый долговязый лейтенант со знаками различия военно-медицинской административной службы. Поскольку ему, собственно говоря, делать здесь было нечего, Натаниел Хикс решил держаться на заднем плане. Закрыв за собой дверь, он так и остался возле нее, а полковник Росс представил генералу мистера Уиллиса. Затем полковник Росс сказал:

— И капитан Хикс, отдел нестандартных проектов. — Он полуповернулся и, не обнаружив Хикса там, где, по его мнению, тот должен был находиться, сдвинул брови. Натаниел Хикс поспешно наклонил голову и хотел было присоединиться к ним. Но не успел сделать и шагу, как в дверь постучали, и полковник Росс сказал нетерпеливо:

— Да откройте же, Хикс! Откройте!

Однако дверь открылась и без его помощи.

Сержант, точно по уставу постучав и войдя, отступил в сторону, пропуская перед собой лейтенанта Уиллиса.

Натаниел Хикс тоже отступил в сторону, но лейтенант Уиллис повернулся к нему, как к первому, кого он увидел тут. Натаниел безмолвно качнул головой в сторону генерала. Он уже понял, что лейтенант Уиллис плохо видит — и по вполне веской причине. Каррикер, хотя и не выглядел дюжим, видимо, обладал звериной силой и когда бил, так уж бил! Лицо лейтенанта Уиллиса все распухло. На темной коже синяки были не так заметны, как на белой, но его нос и верхняя губа, наискосок заклеенная пластырем, гротескно раздулись. Опухоль захватывала щеки, и глаза совсем заплыли.

Натаниел Хикс еще немного попятился, а лейтенант Уиллис запоздало повернулся, следуя его кивку, и неловко пошел к ожидающей его группе.

Генерал, майор, лейтенант, полковник Росс и мистер Уиллис — все смотрели на лейтенанта Уиллиса. Смотрели с одинаковой растерянностью, равно ошеломленные видом его изуродованного лица и полуслепым поворотом головы. Подойдя к мистеру Уиллису, Натаниел Хикс с тревогой покосился на него, а парализующая пауза затягивалась, точно долгая дробная секунда: как знать, а вдруг мистер Уиллис, увидев этот «порядком распухший нос», взревет от горя и негодования?

За черным лицом мистера Уиллиса Натаниелу Хиксу было видно белое лицо генерала, который уже выбрался из данной ему паузы, — выбрался с ясным выразительным спокойствием, исполненным значения, ритуально преобразившем растерявшегося человека в высокопоставленного офицера, воплощение власти, невозмутимо-безмятежного в своем величии. Достоинство, в которое он облекся, вернувшись к своей роли, было настолько убедительным, что остальные действующие лица без малейшей заминки тоже вернулись к своим ролям.

Лейтенант Уиллис поднес руку к раздутому лицу, отдавая честь. Майор и его лейтенант довольно неумело вытянулись, и Натаниел Хикс вдруг обнаружил, что тоже стоит по стойке «смирно».

Полковник Росс сказал:

— Генерал, это лейтенант Стэнли Уиллис, в данный момент прикомандированный к Управлению анализа боевых действий и потребностей ВВС в связи с проектом ноль-триста тридцать шесть дробь три. Лейтенант, это генерал Николс, заместитель начальника штаба ВВС.

Чуть пониже уха Натаниела Хикса мистер Уиллис бурно зашептал:

— Он меня увидел! Увидел! Смотрите! Он удивился.

Да, Натаниел Хикс увидел, как моргнули заплывшие глаза, как вздрогнул напряженно вытянутый торс.

— Лейтенант Уиллис, — сказал генерал Николс, — главнокомандующий армейской авиации приказал и поручил мне доставить сюда и вручить вам крест «За летные боевые заслуги». Вы не прочтете приказ о награждении, полковник?

Полковник Росс поднес приказ к глазам и, щурясь сквозь очки, начал читать:

— За выдающееся достижение в групповом полете…

Очень тихим голосом, в котором слышался придушенный смех, мистер Уиллис сказал словно самому себе, хотя Натаниел Хикс его услышал:

— Ну и съездили же ему! Ну и съездили…

— Семнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок третьего года, — читал полковник Росс, — второй лейтенант Стэнли М. Уиллис, армейская авиация, пилотируя средний бомбардировщик бэ-двадцать шесть в звене с двумя другими бомбардировщиками в обычном учебном полете, из-за тяжелых погодных условий выбился из графика и, как и остальные два самолета, преодолевая эти условия, израсходовал значительную часть горючего. Поскольку расстояние до ближайшего подходящего аэродрома было слишком велико, а характер пустынной пересеченной местности внизу исключал вынужденную посадку, возник вопрос о том, чтобы выброситься на парашютах, оставив самолеты. Однако лейтенант Уиллис, хотя горючего у него в баках оставалось менее чем на пятнадцать минут, точно повел звено к обнаруженному на карте маленькому запасному аэродрому, предназначенному только для легкомоторных самолетов. Осмотрев сверху немодифицированную посадочную полосу, лейтенант Уиллис счел приземление возможным и с согласия своего экипажа решил первым предпринять крайне рискованную попытку.

Пальцы мистера Уиллиса прижались к запястью Натаниела Хикса и лихорадочно его сжали.

— Вот-вот, — сказал он одобрительно. — Вот-вот.

— Лейтенант Уиллис, — читал полковник Росс, — благодаря великолепному владению самолетом и хладнокровию сумел посадить свой самолет без каких-либо повреждений и, давая указания с земли, обеспечил благополучное приземление остальных двух самолетов. Таким образом, благодаря своему мужеству, точности оценок и летному искусству лейтенант Уиллис предотвратил верную потерю трех ценных средних бомбардировщиков, а также возможную гибель или тяжелые увечья их экипажей. Поведение лейтенанта Уиллиса в этих обстоятельствах делает высочайшую честь ему и Вооруженным силам Соединенных Штатов.

— Лейтенант Уиллис, — сказал генерал Николс, — с большим удовольствием вручаю вам от имени главнокомандующего, от имени начальника штаба военно-воздушных сил и от имени авиации Соединенных Штатов этот знак признания вашего подвига.

Полковник Росс подал ему коробочку, и, взяв из нее орден, генерал Николс расстегнул булавку и ловко пришпилил крест к рубашке лейтенанта Уиллиса. Он протянул руку и пожал руку лейтенанта Уиллиса. Отступив на шаг, он остановился и отдал ему честь.

Мистер Уиллис покинул Натаниела Хикса. Он бросился вперед и сказал громко:

— Ну и нос же у тебя, сын! Наткнулся на что-то?

Он начал смеяться, содрогаясь всем телом, и почти сразу же начал всхлипывать. Он схватил лейтенанта Уиллиса, обвил его толстыми руками. И все еще смеясь, все еще всхлипывая, прижался щекой — потому что был заметно ниже ростом — к плечу лейтенанта Уиллиса.

— Будь хорошим мальчиком! — сказал он. — Вот видишь? Всегда будь хорошим мальчиком.

VIII

На наблюдательном посту, вознесенном перекрещениями балок из гальванизированной стали над песчаным холмом между Чечотрской вышкой управления полигоном и мишенями, повернутыми белой стороной в знак того, что стрельбище открыто, лейтенант Уайрем, комендант авиаполигона, оперся о перила узкого балкончика. На его груди покачивался полевой бинокль, свисавший с надетого на шею ремешка. Он держал микрофон, длинный шнур которого тянулся к радиопередатчику внутри стеклянной будки.

Глядя на запад, лейтенант Уайрем видел перед собой двадцать пять квадратных миль так называемого Чечотрского леса — чуть всхолмленной равнины, где густые заросли остролиста, эрики и кустарниковых пальметто перемежались сосняком и (обычно у источников или озерков) купами капустных пальм и рощами высоких виргинских дубов. До самого тонущего в жарком мареве горизонта почти нигде не было признаков человеческого обитания. Далеко на западе клубы бледного дыма поднимались над песчаным карьером невидимого завода. Кое-где проглядывали песчаные проселки, часто с покрытием из разного цвета глины для удобства военных машин. В пяти милях к востоку по практически замаскированной зарослями взлетно-посадочной полосе угадывалось местоположение аэродрома района демонстрационных испытаний, тщательно укрытого в одной из наиболее обширных дубрав.