менее талантливый разведчик, несколько последних лет он провел в США, где под дипломатическим прикрытием вел активный шпионаж в области американского военно-морского флота и должен был остаться на этом важнейшем посту и после начала войны, но, как говорят, не смог.
Как только грянула война, он помчался в Москву, спеша как будто бы навстречу смерти.
Вспоминает Павел Судоплатов: «Группой в Николаеве руководил бывший заместитель начальника англо-американского отдела научно-технической разведки НКВД Виктор Лягин. В тыл противника он отправился по собственной инициативе.
Он оставил семью, все свои привилегии руководящего работника. Даже личную автомашину, что было в то время большой редкостью, добился приема у Берии и подписал рапорт о направлении его резидентом в Николаев….
Мы категорически возражали против этого, зная, что он был довольно обстоятельно осведомлен о работе нашей разведки за кордоном. И назначение такого человека на рискованное дело противоречило нашим основным принципам и правилам использования кадров…»[85]
Резидент Внешней разведки НКВД капитан госбезопасности Виктор Лягин прибыл в Николаев 28 июля 1941 года.
И здесь мы позволим себе маленькое отступление – дело в том, что означенный Виктор Лягин был удивительно красивым мужчиной.
Наверное, не очень корректно начинать рассказ о разведчике с такой сентенции, но и обойти этот вопрос никак невозможно: Лягин действительно был необычайно красив.
Высокий 30-летний блондин с лучистыми серыми всегда смеющимися глазами и белозубой улыбкой. Перед этой улыбкой не могла устоять ни одна женщина, да и мужчины нередко подпадали под ее обаяние.
Что говорить, даже сам контр-адмирал барон Карл фон Бодеккер, солидный 66-летний пруссак, занимавший в те дни в Николаеве пост «обер-верфь директора германских Восточных территорий», буквально влюбился в Лягина.
Бодеккер не только стал другом советского шпиона, но и сделал его консультантом «Южной верфи» – такое имя во время оккупации носил Черноморский судостроительный завод, под эгидой которого были все судостроительные и судоремонтные заводы Николаева и Одессы.
Но как он мог так «проколоться», этот барон фон Бодеккер?
Как мог «впустить» на важнейший военный объект советского шпиона?
А он и не «впускал»!
Если хотите знать – он «впустил» на «Южную верфь» не капитана госбезопасности Лягина, а совсем другого человека – «Виктора Корнева» – вполне лояльного к новой власти и женатого, кстати, на красавице немке из известной в Берлине семьи Дуккарт.
Но как, позвольте спросить, капитан госбезопасности Лягин превратился в инженера Корнева, да еще женатого на красавице немке из известной в Берлине семьи Дуккарт?
О, это очень длинная история, но вы, надеемся, никуда не спешите?
Особая группа НКВД занималась не только разведкой и не только диверсиями на оккупированных территориях – еще одной ее важнейшей задачей было внедрение своих шпионов в специальные службы противника.
Эта задача, конечно, была самой сложной, и успех ее зависел от удачно подобранной личности шпиона и от «непробиваемости» его «легенды».
И тут надо отдать должное Внешней разведке НКВД – в искусстве подбора шпионов и изобретения «легенды» ей не было равных. Особенно отличалась в этом, кстати, старший лейтенант госбезопасности Эмма Каганова – еврейская жена Павла Судоплатова.
Придуманные ею легенды были самыми разными.
Иногда шпион оставался на покинутой Красной армией территории «в ожидании» немецких освободителей, и сразу же «выражал горячее желание служить Великой Германии». Иногда шпион сдавался в плен и точно так же сразу же «выражал горячее желание».
При этом он всегда был снабжен отлично состряпанными документами, удостоверяющими его «подходящее» происхождение и подтверждающими, что данная личность «пострадала от советской власти». Не лишним было и прекрасное знание немецкого языка, отшлифованного до блеска в разведывательной школе ШОН в Балашихе.
Вспоминает Судоплатов: «Мы знали, что немцы ищут людей, пострадавших от советской власти, и будут стремиться, опираясь на них, создавать свою агентурную сеть и администрацию. Поэтому мы оставляли на оккупированной территории проверенных людей из этой категории. Они становились приманкой для противника и внедрялись, таким образом, в спецслужбы и администрацию…»
Интересно, что почти у каждого из таких шпионов, кроме документов, денег, рации и надежных боевых товарищей были еще и… «оперативные жены».
Эмма Каганова была, кстати, большой мастерицей в создании «оперативных супружеских пар». Мы ведь уже рассказывали вам о Кудре, который по прибытии в Киев устроился на квартире своей «невесты», а теперь вот расскажем о «жене» Лягина.
Что касается Лягина, то, вопреки утверждению Судоплатова, он, конечно, отправился в Николаев не по своей воле – очень уж подходила эта неординарная личность для выполнения задачи, да и «легенда» его очень уж хорошо была «состряпана».
Итак, капитан госбезопасности Виктор Лягин, снабженный документами на имя Виктора Корнева, отправился в Николаев, занял престижный инженерный пост на тамошнем Судостроительном заводе и снял комнату у местной немки – фрау Эммы Дуккарт, вдовы расстрелянного в 1937-м врача-невропатолога.
Все, как вы видите, в соответствии с «принципами и правилами» Внешней разведки НКВД.
Но тут, как говорят, возникло одно непредвиденное обстоятельство – к фрау Дуккарт приехала из Ленинграда дочь, фройлен Магда, желавшая увести свою старенькую маму в тыл.
«Исчезновение» фрау Дуккарт грозило провалом всей операции.
Но Корнев…
Корнев, как говорят, улыбнулся…
Улыбнулся своей завораживающей «лягинской» улыбкой.
Улыбнулся – и всё…
И Магда не только не увезла свою маму – она и сама осталась в Николаеве и стала… ну, кто бы мог подумать?.. Магда стала женой Корнева.
Фиктивной фактически женой, поскольку Виктор Лягин был женат и имел даже двоих детей – дочурку Тату и трехмесячного сыночка.
Мы сказали – «фиктивной»?
А может быть, «оперативной»?
А может быть, и приезд в Николаев красавицы Магды, и встреча ее с инженером Корневым, и его улыбка – все это тоже произошло в соответствии с «принципами и правилами» Внешней разведки НКВД?
Может быть, это старший лейтенант госбезопасности Эмма Каганова расстаралась и организовала Лягину «оперативную жену» – красавицу, профессиональную пианистку и очень смелую женщину?
«Оперативную жену» для Лягина и заодно «оперативную дочку» для фрау Эммы Дуккарт?
Ведь настоящая родная дочь Эммы, насколько мы знаем, давно уже «чалилась» в Караганде, как многие этнические немцы, и служила отличной гарантией того, что ее немецкая «муттер» не вспомнит вдруг, чем она обязана «родной коммунистической партии» и не перейдет на сторону своих братьев по крови.
Среди руин Николаева «семейное гнездо» инженера Корнева было… или, может быть, только казалось?.. островком тепла и уюта. Новая власть предоставила своему любимцу особняк, принадлежавший в прошлом родне фрау Дуккарт, и этот шикарный особняк всегда был полон «гостей».
Столы ломились от деликатесов, а воздух был напоен звуками «Лоэнгрина» – молодая хозяйка любила услаждать «гостей» музыкой