из шуток, силы, яркости, уверенности. Показала слабую, хрупкую, глупую Хэлу… и как же она воткнула в него с проворотом слова, которые Рэтар так от неё хотел услышать, а как услышал, стал сам не свой. Потому что больше она не скажет, а ему оказывается так надо.
Хэла его любила. Он знал, что любила, но не верил, словно, пока она не сказала, этого и вправду не было.
“…пока ты ничего не сказал, всё будет просто…” — вспоминал он её болезненный шёпот.
“И нет, Хэла, не будет. Не было с самого начала, — рвал себя внутри Рэтар. — С самого того момента как утонул в бездне твоих глаз, как пустил тебя ядом внутрь, как душа сцепилась с твоей, потому что кровь тебя позвала, позвала только для меня одного”…
А Хэла продолжала играть. И бездна, и смерть, и грань…
Пробирало так сильно, что Рэтар уже даже и представить себе не мог, что можно было бы ещё придумать и блага богам, что навели её на вот этот заговор, потому что омут этот был немыслимым и безумным — он о себе ничего такого не знал. А сейчас оно лезло изнутри и кажется остановить это он не мог, да и не хотел.
Больше всего изводила игра “меня трогать нельзя”. Это было невыносимо. Не прикасаться, когда она такая красивая, желанная, когда взмокшая, дикая, когда сама не своя и почти на грани… невыносимо же.
Но думал что было тяжело, только до тех пор, пока в один вечер Хэла не завязала ему глаза и вот это “трогать нельзя” стало для него совершенно яростным испытанием.
Мука была жестокой и Хэла зашла так далеко, что Рэтар сдался. Остановил её, не имея возможности соображать, холодная кровь вскипела и прийти в себя стало невозможно тяжело.
— Теперь моя очередь, — прохрипел он, потому что надо было, надо было владеть этой женщиной, надо было.
И её власть над ним была такой неосмысляемой, даже когда они поменялись местами — Хэла терпела, она не сдалась. И Рэтар с восторгом смотрел, как она содрогается в его руках от блага богини, с завязанными глазами и так и не прикоснувшаяся к нему, пока он делал то, что хотел.
Тут Хэла его несомненно побеждала. И тут она тоже была настоящей. И Рэтар понимал — потеряет её и сойдёт с ума.
Глава 16
— Достопочтенный феран? — Брок с утра принёс в книжную стопку посланий.
— Давай, — кивнул Рэтар, отводя взгляд от Хэлы, которая после их прогулки с харагами сидела в библиотеке со своей бумагой и молча рисовала.
— Это из Шер-Аштар, они пересчитывают погибших, после последнего нападения. Второе послание у достопочтенного митара, — начал юноша. — Это из Бриниги, из Хранта, из Горша, из Хар-Хаган, из Картары, вот это тебе лично.
Он складывал послания на стол и то, что было “лично” было от Тёрка.
Брок знал это, потому что после того, что случилось с эйолом в Адире, а Хэла поделилась своими до того момента беспокоящими, но неозвученными мыслями относительно эйола в Картаре и его причастия к нападениям на обозы, парнишке пришлось найти Тёрка и передать ему зашифрованное послание ферана.
Долго думая, кого попросить, Рэтар пришёл к выводу, что Брок будет надёжнее всего, особенно из тех, кто знал Тёрка и кого знал сам старший брат ферана.
— Ещё два послания, — продолжил сын, — из Трита, и из Кэрома. А и вот это… ещё одно тебе лично?
Феран нахмурился. Два послания от Тёрка.
— Брось его, — приказала Хэла.
— А? — Брок обернулся на ведьму, а Рэтар напрягся.
— Я сказала брось письмо, Брок, — прорычала она и подошла к юноше.
Тот исполнил приказ. Послание упало на пол и, подойдя к Броку, Хэла наступила на сложенный листок. Феран встал.
— Дай руку, — строго попросила ведьма и парень выполнил просьбу.
Рэтар видел, как сын нахмурившись уставился на руку Хэлы, сжимающую его ладонь, потом его глаза округлились и он посмотрел на отца, а потом снова на ведьму.
— Это как? — спросил юноша у женщины. — Это мне показалось или она удлинилась? Линия на руке.
— В моём мире гадалки и прочие хироманты называют её линией жизни, но я, дружок, мало в этом понимаю. Хотя вот тут, — она показала юноше что-то на ладони, — она прервалась, видишь?
— Да, — кивнул Брок.
— Ты только что почти умер, мальчик, — заключила она бодрым голосом, потом склонила голову набок. — А теперь скажи тётушке ведьме “спасибо” и больше бяку всякую в руки не бери, понял?
— Но я, — запнулся, хмурясь Брок.
Она цыкнула и подняла послание с пола.
— Хэла, — Рэтара раздирало на части. С одной стороны тревога за сына, с другой он вспомнил камень и последствия того, что ведьма держала его в руках.
— И прочесть тоже будет нельзя, — покачала она головой, не обращая внимания на состояние ферана. — Мне его уничтожить, или для мага сохранить?
Не без озорства глянула она на Рэтара, держа послание в руке. Видела, что он сам не свой, видела, как в нём сражаются злость и тревога, но тем не менее этот её искрящейся весельем взгляд.
— Сохраняй для мага, — принял решение феран, потому что должен был попробовать узнать, что это такое.
Она кивнула, нахмурилась и огляделась. Просияла, когда взгляд упал на кувшин с водой.
И Брок с Рэтаром замерли, наблюдая в немом восторге, как она движением руки вытянула из кувшина воду, как та потоком перетекла ей в руку, словно это была не вода, а мягкая глина. Потом вода эта обволокла послание и всего в мгновение в руке Хэлы оказался ледяной слих. Она положила его на стол ферана.
И когда только она научилась такое дедать? И почему Рэтар видел это впервые?
— Вот, шарик магу передайте, пусть развлекается. Его можно в руках держать, только рукавички не забудьте, а то отморозите драгоценные ручки. А ты, — кивнула она Броку, — иди мыть ладошки.
— А? — парень ещё был под впечатлением от увиденного.
— Я серьёзно, — щёлкнула она пальцами перед его лицом и нахмурилась. — Руки обязательно помой, Брок!
— Хорошо, — согласился юноша. — Сейчас?
— Да, — подбоченилась ведьма. — Быстро! Кыш-кыш!
И несмотря на беспокойство Рэтар не смог не улыбнуться этому её обращению.
— Брок, передай, чтобы Сейка зашёл, — попросил феран сына, когда тот дошёл до двери.
Пришедшему за зов Сейка, они отдали послание и отправили через портал к Зеуру.
— Рэтар? — позвала Хэла, опершись на стол перед ним.
— А ты? — спросил он, подразумевая последствия того, что она держала в руках