дочка, ты всё делаешь правильно, просто позволь…
Шершавая поверхность коробочки коснулась губ. Внизу, где раньше был цветок, оставался маленький сухой хвостик, и он уже пролез в рот. Теперь цеплялся там за нижние зубы, прижимая коробочку плотнее. Хотелось лизнуть её. Сладкая, наверное. На гранях тех, что всё ещё висели перед глазами, выступали сахарные кристаллы, как в старом меду. Высунуть язык и лизнуть, позволить угощению провалиться в рот, и станет так просто…
В горло полилась невыносимая гадость. Я пыталась сжать губы, но что-то мешало, что-то холодное и круглое, как толстый стебель, и его побеги уже заползали в глотку, я отбивалась руками и ногами, пыталась вытащить эту дрянь изо рта, но меня сжимало со всех сторон, словно вокруг обвился удав. Удалось выкрикнуть, и гадость полилась не в то горло, я закашлялась и…
Открыла глаза.
На мне сидела Буппа, прижимая мои руки к кровати. Над моим лицом склонился Чалерм – сосредоточенный, бледный. В руке у него была бутылочка с мебельной пропиткой.
– Это… – прохрипела я, в ужасе осознавая, что он заставил меня её выпить.
– Это противоядие от лиан, – тихо сказал он. – Вы чуть не отправились к амарду.
Я вспомнила лезущие в рот коробочки спор и содрогнулась. Воздух полнился сладким ароматом, только теперь меня от него мутило.
– Как?! – каркнула я.
Чалерм разогнулся и оглядел мои покои. За окном стояла ночь, но свечи у кровати горели, и в их свете комната казалась как-то ярче обычного. Проморгавшись, я поняла, что стены скрылись под сплошным ковром цветов. Лиановых цветов.
– Дай кадушку, – велел Чалерм Буппе.
Та наконец слезла с меня и поспешила наверх и чуть не съехала по ступенькам на обратном пути. Чалерм меж тем вылил на ладони немного пропитки, обмазал руки и принялся срывать цветы. Их он покидал в кадушку, прибил кулаком и облил из бутылочки. Потом вытряс в окно мгновенно усохшие останки и принялся обрывать дальше.
Я неуверенно села и огляделась, пытаясь хоть что-нибудь понять.
– Кто? – наконец пришёл вопрос.
– Кто-то, кому не нравится ваша деятельность, – спокойно ответил Чалерм, не отвлекаясь от цветов. – И кто может управлять лианами. Кому вы говорили о снопах? И о чём ещё успели разболтать?
– Я говорила только с главой, – нахмурилась я. – Рассказала про обе охоты и наши подозрения…
– Наши? – Чалерм резко обернулся.
– Ну… да?
Чалерм бросил цветы и подлетел ко мне, вцепившись в меня лихорадочным взглядом.
– Вы упоминали, что я в чём-то подозревал членов совета? – прошептал он.
Я задумалась.
– Нет?.. Я сказала, что ходила на охоту с Вачиравитом, а потом просто говорила «мы», «мы»… А что?
Чалерм выдохнул и сел на край кровати.
– А то, что из вас только что чуть не сделали куст. И я совершенно не жажду пойти на корм амарду!
Я попыталась собрать в кучку рассыпающееся сознание.
– Вы же не думаете, что глава…
– Кому ещё вы говорили о лианах и снопах?
Я пыталась припомнить, но кому я могла говорить? Хотя…
– Мне было дурно от яда, но, кажется, я слышала шорох за стеной древодома. Может, там кто-то подслушал?
Чалерм попытался потереть лицо руками, но поморщился от запаха пропитки и не стал.
– Как вы тут оказались? – спросила я его, наконец осознав всю странность его присутствия в комнате замужней женщины ночью.
– Ваша служанка прибежала ко мне с причитаниями, что вы зарастаете лианами.
Я в ужасе оглядела постель, но на ней валялись только сухие чешуйки, на которые распадались стебли лиан от пропитки. Буппа стояла в углу и прожигала меня взглядом, украдкой утирая нос. Я почувствовала себя виноватой за то, что напугала её, и не захотела задавать следующий вопрос в её присутствии.
– Ты не принесёшь мне перекусить? – попросила я, хотя аппетита не было вовсе. Она хмыкнула и ушла вниз по лестнице. Я выждала, пока она покинет дом, и снова повернулась к Чалерму, который продолжил уничтожать цветы. Теперь я понимала, почему у него в кабинете их не было.
– Чалерм, – позвала я. – Почему вы меня спасли? Вы же считаете меня засланной от канана… Или уже не считаете?
Он отвлёкся от стены и одарил меня долгим оценивающим взглядом.
– На обратном пути у меня было время всё обдумать. Я не знаю, зачем вы пришли в этот клан. Но ваши действия… не такие, как я бы ожидал, будь вы и правда посредником Адульядежа. Либо вы просто гениально играете роль человека, который плохо играет роль, либо действительно пытаетесь принести в клан Саинкаеу частицу разума. Получается у вас плохо, но я всё же склонен думать, что ненарочно.
Кажется, я всхлипнула – то ли от облегчения, то ли от обиды.
Он снова оставил цветы и подсел ко мне, проникновенно глядя в глаза.
– Пранья, уясните наконец, что в этом месте нельзя просто взять и навести порядок. Любой, кто пытается это сделать, обращается в куст.
– Что же, просто стоять и смотреть, как они творят произвол?! – прошипела я сквозь спёртое горло, а по щеке опять что-то потекло.
– Нет, – вздохнул Чалерм. – Если ничего не сделать, они весь мир скормят лианам. Но нельзя действовать в лоб. Нам нужно понять, кто участвует в этом заговоре и устранить их. Глава тут не поможет.
– А я?.. – всхлипнула я. – Я могу помочь?
– Можете. Только пранья, – Чалерм внезапно сжал мою ладонь. Рука у него была сухая и горячая, да и взгляд какой-то лихорадочный. – Постарайтесь не погибнуть, глупо подставившись. Вы мне очень нужны.
Я уставилась на него и почувствовала, как жар разливается по лицу. Мои узоры залились розовым. Вроде невинная фраза, тысячу раз её слышала, но он как-то так сказал… по-особому. И, как всегда, смотрит на меня, как будто я не просто боевая единица, а что-то намного, намного большее.
– Нужна?.. – прохрипела я.
– Ваше положение и навыки уникальны в клане, – улыбнулся Чалерм такой улыбкой, что я уже не слышала слов. – Я просидел тут всё это время без малейшей надежды, но с вашим приходом дело сдвинулось с мёртвой точки. С вами у нас наконец-то появился шанс. Я уверен, вы несёте нам всем избавление.
Он снова сдавил мою руку, а потом встал и вернулся к цветам. Я же спрятала лицо