Читать интересную книгу PASSIONARIUM. Теория пассионарности и этногенеза (сборник) - Лев Гумилев

Вторжение лангобардов в Италию, отвоеванную византийскими полководцами от остготов, произошло в 568 г. Но лангобарды захватили только часть Италии. Так установилась граница между Византией и утраченными землями, где располагались германские королевства и где римские граждане превращались в покоренные народы и угнетенные классы.

Итак, Великое переселение народов объяснимо: оно явилось следствием пассионарного толчка, который погубил даков и евреев, заставив их броситься на Рим слишком рано, когда там еще были собственные силы, и который обеспечил победу христианским общинам, создавшим Византию. Значит, на Востоке пассионарные потенциалы были равны и, следовательно, завоевания не произошло, а на Западе, где разность потенциалов была значительна, в цивилизованные области как бы стихийно стекались готы, вандалы, бургунды, свевы, аланы, лангобарды и франки. Они были немногочисленны, но пассионарны, т. е. каждый из них думал не только о своей шкуре, но и о своем племени, семье, вожде, славе и о грядущем. Завладев прекрасными побережьями Средиземного моря, обитатели прибалтийских лесов и причерноморских степей оказались неприспособленными к новым условиям. Сами вести хозяйство они не умели, но, будучи победителями, брали все самое лучшее. Однако без участия аборигенов и это было неосуществимо. Поэтому варварские королевства V–VI вв. превратились в химерные целостности, хищные, но неустойчивые. В VII в. арабы подчинили себе Африку и Испанию, встретив сопротивление только у горцев Атласа и Астурии, т. е. там, где ландшафты подверглись влиянию римской цивилизации минимально. Там уцелели древние этносы – берберы и баски, жившие с природой в ладу. Природа своей земли их и уберегла.

Зато потомки римских колонистов, тех, кто извел леса на постройки роскошных вилл и храмов, развел на опустошенных просторах Испании промышленное овцеводство, а в южных предгорьях Атласа вытоптал казенными табунами тонкий гумусный слой, не восстановленный доныне, оказались беззащитными перед жестокими завоевателями, как северными – скандинавами, так и восточными – аварами и южными – мусульманами (арабо-берберами). Эти несчастные люди уже не ждали выручки с Востока. За истекшие V–VII вв. греки и вельски (люди, говорившие на латинском языке, они же – волохи) перестали видеть друг в друге соотечественников. Историческая судьба, или «сила вещей», повлекла их по разным путям.

Взаимность

Долгое время победители – тевтоны и покоренные – вельски сосуществовали, не сливаясь, а ненавидя и презирая друг друга. Западная Европа из суперэтноса превратилась в зону этнических контактов со всеми отрицательными последствиями. Все варварские королевства, возникшие на завоеванных землях, распались с потрясающей быстротой, унеся с собой культуру Рима и мужество древних германцев, превратившееся в VII в. в свирепость и жестокость[59]. При этническом смещении процессы деструкции равно ускоряются для побежденных и победителей.

В тот самый VIII век, когда Византия переживала жестокий внутренний надлом, выразившийся в иконоборчестве, а в Азии расцветали и расширялись суперэтносы, возникшие в VII в., – арабо-мусульманский, табгачский (средневековый Китай), тюркско-тибетский (их можно объединить по признакам генезиса и территории), Западная Европа переживала глубокий упадок. Она стала объектом экспансии. Арабы дошли до Луары, авары простерли набеги до Рейна, славяне овладели правым берегом Эльбы и даже форсировали ее в низовьях. Хозяйственная система, унаследованная от Рима, полностью разложилась, так что на территории Франции восстановился девственный лес. Последнее указывает на исключительное снижение пассионарности, так как самый консервативный класс – крестьяне – снизили интенсивность обработки земли до минимума, позволявшего только что не умереть с голоду. Короли династии Меровингов даже в то время получили прозвище «ленивых», а их дружинники соперничали в дикой разнузданности и забвении традиций верности и долга. Вред от совмещения двух суперэтносов был взаимным.

Некоторой попыткой навести порядок была политика первых Каролингов: Пипина Длинного, Карла Мартелла и Пипина Короткого, остановивших натиск арабов и вступивших в союз с римским папой. Их усилия увенчались созданием империи Карла Великого, развалившейся уже при его внуках. В этой империи все было импортным. Идеологию взяли у Византии, образование получили из Ирландии, военную технику (рыцарскую конницу) заимствовали у аваров, медицину – у испанских арабов и евреев. Все это вместе называется «Каролингским возрождением».

Империя Каролингов в традиционной историографии рассматривается как французская династия, причем счет королей начинается с Карла Великого. Более основательную концепцию предложил О. Тьерри, указавший, что Каролинги осуществляли свое господство на территории современной Франции исключительно путем грубой силы. Бретань, Аквитания, Прованс и Бургундия только потому признавали их власть, что не могли отстоять свою самостоятельность. И наоборот, восточные франки, предки франконцев, были нераздельно связаны с Каролингами. Таким образом, эту династию и поддерживавший ее этнос – франков следует отнести к германскому суперэтносу Великого переселения народов. Так оно и есть, и с этой точки зрения легко объяснимы их военные успехи.

На общем фоне убывающей пассионарности германских переселенцев, смешавшихся с потомками галло-римлян, кучка дружинников, собравшаяся вокруг Карла Мартелла, Пипина Короткого и Карла Великого, была силой, потому что их противники были еще слабее. Каролинги уничтожили независимость Прованса (737–739), Аквитании (760–768), Ломбардии (774), Баварии (788), племени саксов (797), отняли у арабов Барселону (801) и победили аваров (802–803). Но за исключением двух последних операций это были победы над своими: «немцы били немцев». А при наследниках Карла Великого и эти успехи были сведены к нулю: долины Дуная и Эльбы захватили славяне, Испанская марка отделилась от империи, а последняя распалась на составные части.

Итак, справедливо рассматривать империю Карла не как начало европейского средневекового суперэтноса, а как конец инерции Великого переселения народов.

Как правило, рост системы создает инерцию развития, медленно теряющуюся от сопротивления среды, вследствие чего нисходящая ветвь кривой этногенеза значительно длиннее восходящей. Даже при снижении жизнедеятельности этноса ниже оптимума социальные институты продолжают существовать, иногда переживая создавший их этнос. Так римское право прижилось в Западной Европе, хотя античный Рим и гордая Византия превратились в воспоминание.

С этнологической периодизацией отнюдь не совпадает социально-экономическая. Раннефеодальные государства на территории Галлии возникли в V–VI вв. при завоевателях Меровингах, бургундах и бриттах, разделивших эту богатую страну. Это значит, что начало французского этногенеза отделено от возникновения феодальной формации четырьмя веками, следовательно, эти процессы не связаны друг с другом функционально. Более того, возникший на этой земле феодализм типологически различим [подробнее см.: 221].

Пять типов феодализма соответствуют пяти этническим регионам, возникшим там вследствие вторжений варваров. Франки установили в долине Сены и Марны «гармоническое смешение варварских и античных элементов»; бургунды, бывшие федераты Рима, отобрали у местных жителей 1/3 сервов, 1/2 усадеб, 2/3 пашни и, будучи арианами, долгое время не сливались с аборигенами; Прованс, где сменяли друг друга вестготы, остготы и арабы, сохранил так много традиций античных городов, что «напоминает Византию», а не Западный мир; Аквитания же, где вестготы господствовали меньше 100 лет (с 418 г. до 507 г.), резко отличалась и от соседнего Прованса, и от франкских земель. Особое место занимает Бретань, т. е. древняя Арморика, отвоеванная в середине V в. бриттами у римлян и защищаемая ими от франкской экспансии вплоть до 845 г., после чего было основано самостоятельное Бретанское королевство и сепаратное архиепископство Дольское.

Так сквозь ткань социального развития проглядывают контуры процессов этногенеза.

Аномалия

И вот тут мы подошли к волнующей проблеме: соотношению культуры как целостности идеологической и технической и этноса как явления биосферы. Раннехристианская культура (понятие вполне определенное в рассматриваемый период – IV–VII вв.) охватила не только всю территорию бывшей Римской империи, но и окрестные земли: Армению, отчасти Аравию, Абиссинию, Германию и зеленый остров Эрин. Судьба последнего особенно примечательна.

Кельты получили христианскую традицию в 482–461 гг. из Сирии и Египта, а не из Рима. На зеленом острове нищие монахи создали новую Фиваиду, с той лишь разницей, что вместо пещер они ютились в тростниковых хижинах. У них не возникло пышной церковной иерархии, но влияние монахов на народ было огромным. С Римом их ничто не связывало. Даже празднование Пасхи шло не по юлианскому календарю, а было приурочено к определенному дню весны. До конца XI в. ирландские монахи были наиболее культурными христианами в Западной Европе и отстаивали свою независимость от римских пап так же неуклонно, как их паства – от саксонских и нормандских королей Англии.