Я позволила себе вынырнуть и вдохнуть широко раскрытым ртом, только почувствовав, что ещё немного, и утону в лохани, где сидя запросто могло поместиться человек пять. В лицо ударил холодный воздух, в ушах зашумело и застучало, мокрые волосы облепили голову, шею и плечи. Я подскочила, подняв тучу брызг, и шлёпнулась обратно, чудом не выплеснув волну воды на пушистый ковёр под ногами. Возможность нормально помыться (душ из дохлищенского проливного дождя, разумеется, не в счёт), вызвала у меня неописуемый восторг и желание делать всякие глупости.
Первые несколько минут я просто сидела с закрытыми глазами на специальной скамеечке на дне лохани, по грудь погрузившись в горячую воду. Концы распущенных волос намокли, распрямились и покачивались на поверхности в такт дыханию. Напряжённые мышцы расслабились, и даже зуд, столько времени не дававший мне покоя, вдруг резко сошёл на нет. Окончательно разомлев, и пребывая в состоянии, близком к эйфории, я сделала глубокий вдох и съехала с низенькой скамеечки, погрузившись под воду целиком. По затылку пробежали мурашки. Я медленно открыла глаза, и увидела, как с разглаживающихся завитков волос срываются вверх крохотные запутавшиеся в них воздушные пузырьки. Сказочное ощущение тепла, покоя, лёгкости и отчуждённости от всего, оставшегося там, за преградой из воды, было невероятно прекрасным. И закончилось быстрее, чем я успела мысленно досчитать до ста.
Отдышавшись и отфыркавшись попавшей в нос водой, я приступила к ритуалу мытья. На маленькой наружной полочке, прибитой к бортику лохани железной скобкой, дожидались своей очереди кусок благоухающего чем-то цветочным мыла, двуручная мочалка из каких-то жёстких волокон, пемза и плотно закрытый крохотный кувшинчик из обожженной глины, величиной с два моих пальца. Я осторожно взяла его мокрыми руками, покрутила перед глазами, разглядывая замысловатую роспись, и легонько встряхнула, попытавшись определить, что внутри. Внутри глухо булькнуло. Сгорая от любопытства, я не без труда вытащила ногтями крошечную пробку. В нос ударил запах луга, свежескошенной травы и цветущего клевера. По сравнению с насыщенностью этого аромата, мыло не пахло вообще. Я с детства любила эти запахи, поэтому сидела и вдыхала снова и снова, стараясь надышаться впрок. Когда от частых вдохов закружилась голова, мне пришла дельная мысль на тот счёт, что благоухающая жидкость поставлена здесь не просто так. Подставив ладонь, я наклонила кувшинчик и уронила из него тягучую белёсую каплю. Капля матово блеснула перламутром в свете зажженных свечей. Я осторожно растёрла её между пальцами, и она слегка вспенилась. Может, это мыло, только жидкое? Вообще-то, похоже. Но зачем для мытья нужно два разных мыла? Тут и одного достаточно с лихвой.
Может, это так называемые духи? От Турасьи я узнала, что очень богатые и очень знатные женщины пользуются какой-то жидкостью с таким названием и в итоге могут пахнуть, чем угодно.
— Как это? — спросила я, как раз заканчивая осмотр результатов действия своего снадобья от аллергии.
— Не разумею, госпожа ведьма, — нетерпеливо отозвалась счастливая невеста, силясь заглянуть через моё плечо в зеркало на стене напротив. — Может, настой какой хитрый делают. А может, и магичат чего. Тем, у кого денег куры не клюют, не зазорно и мага для всяких глупостев нанять.
Судя по её тону, от таких «глупостев» будущая купеческая жена и сама бы не отказалась, но супруг попался недостаточно богатый.
Жидкость жидкостью, но вряд ли какая-то женщина будет мазаться чем-то, что через некоторое время станет походить на засохшую мыльную пену. Ещё раз так и этак повертев загадочный сосудик, впустую вылив на сухой бортик лохани несколько капель и зачем-то пристально рассмотрев каждую, я поняла, что даже если это и те самые таинственные духи, как ими правильно пользоваться я не знаю. Но просто отставить в сторону то, что источало такой дивный аромат, рука не поднималась.
— Ладно. — Наконец, решительно пробормотала я себе под нос. — Раз оно мылится, значит, им можно мыться. А раз его так мало, значит, рассчитано на один раз. Ну, со Светом!
И, на всякий случай осенив кувшинчик соответствующим знамением, я опрокинула его над раскрытой ладонью. Густая жидкость вылилась в ладонь, заполнив её едва ли на четверть. Я разочарованно потрясла пустую «мыльницу», вытряхнула последнюю пару капель и заподозрила, что гостеприимная хозяйка решила на мне сэкономить. Либо же я делаю что-то неправильно. Но на что ещё может хватить такого количества мылящейся жидкости? И тут перед моими глазами встало лицо княгини, обрамлённое коротко стрижеными волосами. Ну конечно! Это наверняка специальное жидкое мыло для волос. Я даже покачала головой. Вот это да. У знати, конечно, как я уже успела заметить, свои причуды, но использовать для мытья несколько разных мыл — это уж слишком. Тем не менее, выливать содержимое ладони обратно в кувшинчик было неудобно. Да и аромат стоял такой, что я была не против поблагоухать им хотя бы до завтрашнего утра, поэтому, не теряя больше времени попусту, перебросила волосы вперёд. Ладонь мазнула белёсым по всей их длине, и я приступила к тщательному мытью головы.
Когда я, спустя полчаса или даже больше, с закрученными на макушке волосами, наконец, отложила мочалку, кое-как отогнала огромную пенную шапку к другому краю бадьи и окунулась по шейку, последний раз ополаскиваясь в остывшей воде, из-за двери донёсся короткий деликатный стук. Взволнованный, но очень тихий, голос княгини позвал:
— Дорогая, у Вас всё в порядке?
Я еле смогла разобрать слова и в молчаливой растерянности вытаращилась на дверь, пытаясь сообразить, как дать утвердительный ответ, ничего не говоря вслух. Стук возобновился, с той стороны послышалась какая-то возня. Я схватила кусок мыла, не придумав ничего лучше, чем швырнуть его в резную дверь, тем самым дав понять, что слышу и подтверждаю. Но он, гадость такая, скользкий после недавнего использования, тут же выскочил у меня из рук, плюхнулся в воду и затаился где-то на дне купальни. Я с рычанием полезла из воды и сначала даже не поняла, что происходит. Застыв с одной ногой, занесённой через бортик, я услышала тихий скрежет и успела разглядеть только то, как оставленный мной в замочной скважине ключ зашевелился, а потом со стуком упал на ковёр. В следующую секунду я уже снова сидела по горло в воде, спиной ко входу, быстро разматывая кичку на голове. Мои грязные лохмотья грудой лежали на ковре под окном, а большое полотенце для вытирания белело на пурпурном покрывале кровати в пяти шагах от лохани. Схватить ни то, ни другое я попросту не успевала. Поэтому единственное, что мне оставалось делать, когда незваные гости вломятся в мою комнату, это прятаться за распущенными волосами. Я снова перекинула непослушную сырую гриву на лоб, сделала резкий вдох, окунулась с головой и тут же вынырнула обратно. Мокрые пряди, щекоча, прилипли к лицу, и я поборола инстинктивное желание отбросить их, чтобы почесать нос, вместо этого прикрыв его и подбородок сложенными лодочкой ладонями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});