силами. А с горючкой наши обещали ей помочь.
— Осетрами заинтересовались? — усмехнулся в микрофон Вовка.
— Представь себе! — засмеялась Валентина. — Информацию уже довели до папы.
— Я так и думал.
— Ребята, а вы кто? — раздался на частоте незнакомый немного грубоватый голос.
— Старший лейтенант Мочалов, — назвал себя Вовка. — А вы кто?
— Ты из «укров»? — уточнил незнакомец.
— Нет, РСА.
— Чего? — не понял тот.
— Российский Союз Анклавов — правопреемник России.
— Мля… паренёк, ты даже не знаешь, какую весть принёс! — дрожащим от волнения голосом заговорил незнакомец.
— Так вы всё-таки назовёте себя или мы так и будем играть в отгадайку? — недовольно проговорил Вовка.
— Твой коллега, только из Луганской Народной Республики — старший лейтенант Ворон. Только теперь ни «укров», ни нас уже нет. А ты где вообще находишься?
— Для чего спросил? — сразу посерьёзнел Вовка.
— У вас как с Чумой?
— Никак. Мы её победили.
— Что?! Вы победили Чуму?! — похоже на той стороне выпали в осадок. — А мы тут сидим как мыши и рыпнуться куда-то подальше боимся.
— А сами где находитесь? — полюбопытствовал Мочалов.
— Луганская область, небольшое село Пархоменко. Тут рядом лесной массив, в нём и прятались. Со мной около семисот человек. Большинство гражданские.
— Медики есть? — спросил Вовка.
— Да нэма тут медиков. Так, две пожилые медсестры есть и всё.
— Для полноты картины сейчас руководство приглашу к микрофону. Минут пять подожди.
— Понял, пока побуду, хоть и горючки в дизель-генераторе осталось не ахти.
После доклада Мочалова Смагин сразу смекнул, что на связь со старлеем вышел один из анклавов Луганска, оставшийся чудом в живых и в котором основой были лояльные к бывшей Российской Федерации люди. Так и получилось.
Небольшое село Пархоменко, расположенное примерно в двадцати километрах к северо-востоку от Луганска, стало приютом для всех выживших из окрестных населённых пунктов. Обширный лесной массив, находящийся неподалёку от северной части населённого пункта, помог им укрыться от первой волны Чумы и Хаоса, а потом довольно успешно перезимовать на картошке, посаженной с риском заражения, и соленьях. Сохранили и приумножили даже поголовье свиней, доведя до двух десятков. Заодно старлей бывшей ГБ ЛНР сообщил, что в ДНР тоже имеется один анклав — они с ними также случайно вышли на связь ещё зимой. Естественно, обе стороны не преминули выразить желание и дальше сотрудничать, более того, луганчане горели желанием свидеться и пообщаться вживую.
Дмитрий Ворон рискнул сам выйти в рейд к Днепропетровску — он знал проходы в минных полях и потому без его помощи группе было бы совсем кисло. Он рискнул уйти на «Днипро» в ночь — союзники обещали помочь для начала с соляркой и главное — вакциной. Ворон договорился со Смагиным о привитии тех, кто приедет на встречу, чтобы потом поделиться вакциной с остальными. Дмитрий сразу смекнул, что после этого его люди будут свободно трофеить близлежащие населённые пункты.
6 августа 2028 года. с. Амвросиевка Донецкой области. 0 часов 35 минут
Александр Витальевич Милюков устало потянулся и встал из-за стола. Два часа назад пришла новость от соседей — анклава в ЛНР. И такая, что несмотря на свой преклонный возраст, хотелось прыгать и орать, словно мальчишка, получивший в школе, в один день, сразу по нескольким предметам пятёрки. Оказывается, в России не только не разбились на удельные княжества, но и победили старуху с косой, решившую извести людей на этом свете. Кому, как не ему — врачу, хоть и хирургу, об этом не знать. О том, что творилось в Краснодаре, где жили дети и внуки, он вообще не хотел думать — сама мысль об этом пугала. Для того, чтобы забыться от плохих мыслей и не накручивать себя, он с головой ушёл в работу. Помогал, где только позволяла его эрудиция. И потому сначала негласно, а потом и на общем собрании люди доверили ему руководство. Нет, звёзд с неба не хватал, но сумел вместе с единомышленниками сначала защититься от Чумы, а потом и передислоцироваться в более удобное место.
Саур-могила — это название, наверно, в крови у любого дончанина. Политое кровью предков во времена Великой Отечественной и сдобренное легендами времён татарского ига, это место всегда окружало себя ореолом гордости и таинственности. И совсем неудивительно, что с наступлением Чумы остатки выживших ринулись туда, где их предки выживали в самые сложные времена. Ещё в советские времена ходили упорные слухи о таинственных катакомбах вокруг этого памятника да и небольшие перелески, если их так можно назвать, становились пристальным объектом внимания любого здравомыслящего человека. И потому прошлое лето и начало осени почти тысяча двести человек ютилась в землянках, неподалёку от разрушенного в 2014-м обелиска. Пока был запас ОЗК, рыскали по близлежащим сёлам в поисках уцелевшего провианта и необходимых в быту мелочей. Именно одна из поисковых групп нашла какой-то продовольственный склад с консервами и даже с семенами в селе Амвросиевка. Вот туда к зиме и решили перебраться люди. Хорошо, что в анклаве нашлись сапёры, которые не только доехали до одного из замаскированных на случай нового противостояния с Украиной складов с минами, но и грамотно расставили их, почти полностью обезопасив анклав от непрошеных гостей. Да, зима была трудной, голодной, но люди держались. В награду за стойкость анклаву улыбнулась удача — совершенно случайно прослушивая, время от времени, на допотопном трансивере эфир в радиолюбительском диапазоне Александр вышел на анклав луганчан. Заметил, что кто-то поставил тональный сигнал для настройки и тут же сам вышел в эфир. Так и познакомились.
Вместе всегда веселей — сейчас хоть не делом, а словом перемолвиться с коллегами по несчастью — великая вещь. Да, дизтоплива не ахти, но раз в три дня получасовой сеанс — дело святое. И вот вчера вечером Димка Ворон — молодой, но башковитый гэбэшник из Луганска огорошил его новостью — россияне каким-то образом умудрились попасть в Днепропетровск. Что они там делали и какими окольными путями туда добрались — это уже вопрос вторичный. Главное, что у них есть централизованное руководство, есть ресурсы и настроены они дружественно. Ворон поведал, что в ночь уходит в Днепропетровск на встречу с каким-то подполковником тоже из «гэбни» и у которого неограниченные полномочия. Значит, в ближайшее время и у донецкого анклава изменится жизнь. А там, возможно, удастся узнать о судьбе детей