аэродромы поблизости от вас какие-то остались?
— Нет. Донецкий как в 2014-м раздолбали, так и не восстановили. В Луганске не лучше — есть ещё в Северодонецке, но там осталось только название, — покачал он головой.
— Но вертолёты туда сядут? — уточнил Анатолий.
— Вертушки — да. Даже грузовые.
— Как только получите вакцину, настрой своих людей чтобы не только хабаром занимались, но и почистили тот аэропорт. Это вам же будет нужно. Заодно подключим ваших соседей из Донецка — дело общее.
— Постараемся, товарищ подполковник. Сейчас у нас камень с плеч упал — можно не бояться Чуму.
Там же. Вечер того же дня
За весь световой день делегация из Луганска увидела много того, что в до Чумы и поверить было сложно. Американцы, бок о бок работавшие с русской молодёжью и которая свободно с ними общалась на английском, вереница трофейщиков, как муравьи доставлявшая найденное в торговом комплексе и с тщательной описью добытого загружавшая «Камазы» этим хабаром. А потом и разговор Дмитрия с Вовкой — здесь глава Луганского анклава удивлялся только первые несколько минут, а потом в душе махнул рукой и общался на равных с подростком.
— Вов, судя по треску в наушниках, нашему аппарату приходит трындец.
— Тебя привили? — сразу спросил тот и, получив утвердительный кивок, мигом выдал дельный совет. — Сгоняй в Луганск и присмотрись к зданиям, на которых могут быть вот такие или похожие антенны, — указал он на поставленные свои. — Точно говорю, там есть оборудование, похожее на наше. Дальше. Вот тебе частоты, на которых мои люди слушают эфир. На высокочастотные диапазоны не лезь — от них толку мало, а 3,5 и 7 мегагерц самое оно.
— Твои люди? — опешил Ворон.
— Дим, я — начальник Радиоцентра в нашем главном анклаве. Потому и старший лейтенант, — усмехнулся Мочалов. — Когда выйдешь с ними на связь, скажи, что им передаёт привет «Хомяк».
— Какой хомяк? — не понял луганчанин.
— Ну, кличка у меня такая. Дали за удачное нахождение хороших трофеев. Пусть сразу доложат генерал-лейтенанту Ермолаеву, а уж он знает, что нужно делать. На крайний случай Сергею Ивановичу — это мой отец. А вот это частоты для связи с Херсоном, — указал он на второй пункт в записке. — Второй лист включает в себя компоненты для сборки двух антенн, которые вам пригодятся для работы с нами. Никаких лишних допусков-припусков — только как в чертеже.
— А к нам никак? — с надеждой посмотрел на него Ворон. — Хоть на пару дней? Понимаешь, боюсь, что что-то намудрим и будет жопа.
— Знал бы ты, сколько таких просьб уже было… — покачал головой Вовка. — У меня реально до конца года всё расписано. Вплоть до новогодних праздников.
— Ну-да, судя по тому, как ты всё ловко пояснил и навскидку, из головы, записал, сечёшь от и до.
— Вам главное исполнить всё по чертежу, и должно заработать. Кстати, а может и соседи помогут — там же кто-то есть из радистов?
— Слушай, а ты голова! — воссиял Дмитрий. — Их глава анклава тоже кумекает в этом деле, вот и обращусь к нему.
— Мой вам совет — начинайте сразу готовиться к зиме. Сейчас народу собралось столько, что мы вам вряд ли поможем с продуктами — самим может не хватить. Но это не точно. Лучше тебе поговорить с руководством — наверняка в главном анклаве располагают всей оперативной информацией и самой последней, — подмигнул Вовка.
— Слушай, вот смотрю я на тебя и не вижу пацана, — снова покачал головой Дмитрий.
— Ты не первый, Дим, кто так говорит, — усмехнулся Мочалов. — Жизнь такая пошла — ценят не по возрасту, а по содержимому головы.
— Это не отнять — согласился тот.
7 августа 2028 года. с. Амвросиевка Донецкой области. Два часа пополудни
Милюков мог ожидать всего, но только не то, что к нему в гости нагрянут луганчане. Да и как они умудрились проскочить минные поля — словно судьба сберегла их от подрыва. Ворон так и не снял с головной «Нивы» небольшой флаг ЛНР — по нему и определил дозор перед Амвросиевкой, кто едет на встречу. А дальше уже сообщили руководству, и Александр Витальевич сам выехал встречать гостей.
— Ну, как съездил? — после дружеского рукопожатия поинтересовался он у Дмитрия. — Есть подвижки в хорошую сторону?
— Есть, — кивнул тот. — Но в двух словах и не скажешь.
— Тогда так — оставайтесь-ка вы у нас на ночь. Место для отдыха есть, гостей покормить — дело святое, а мы ещё и определим общий план дальнейшего взаимодействия. Как на это смотришь?
— Положительно, — улыбнулся Дмитрий. — Да и бензином разжились неплохо: помимо полных баков, сверху двести литров дали. Это не считая дизтоплива — практически столько же.
— Дизелем не поделишься? Хоть полста литров бы? — Милюков хитро посмотрел на него.
— Половину дам, потому как нам потом с тобой, дядя Саша, много чего придётся делать вместе.
— Даже так? — удивился тот. — Ладно, сейчас организую вам обед, а после обстоятельно поговорим.
В малом селении всегда новости расходятся быстро, а сейчас и вовсе — весть о россиянах, хозяйничавших в Днепропетровске, разошлась со спринтерской скоростью. По мере повествования Дмитрия, некоторые из них, даже мужики, откровенно утёрли скупую мужскую слезу — слишком многого натерпелись все и главное — появился смысл жить дальше.
— … Нам нужно озаботиться расчисткой аэродрома в Северодонецке… — рассказывал Дмитрий слушателям.
— Нет, не нужно, — культурно оборвал его Милюков и покачал головой.
— Почему? — удивился Ворон.
— Потому, Дима, что ничего из этого не получится. Вертолёты сядут на любой участок трассы, только парни из России сожгут кучу топлива, обслуживая полёты к нам.
— И что предлагаешь, дядь Саш?
— Правильный вопрос, — кивнул тот. — Только к нему нужно подходить многогранно. Скажи, у тебя есть возможность увеличить анклав в два-три раза?
— Даже в пять — были бы руки мужские, чтобы дома построить.
— Отлично.
— Саша, ты о чём? — удивился Краско, внимательно следивший за разговором.
— О том, Степан, что придётся нам переселяться к луганчанам. Понимаю, что здесь могилы родственников и прочее, но против суровой действительности не попрёшь, — вздохнул он. — Вот