— Да.
— Так что давай не будем больше обсуждать ничего серьезного, а займемся твоим обустройством, а потом спустимся вниз, присоединимся к ребятам и поедим еще вредной еды?
Ее согласие вызвало у меня улыбку.
— Давайте так и сделаем.
Я улыбнулась в ответ, сложив страшное количество купальников, и помогла ей убрать остальные вещи. Мы как раз начали ломать коробки — видимо, это услышал Хикс, потому что он присоединился и приказал нам выйти, чтобы сделать это самостоятельно (видимо, девушкам не стоило заниматься и коробками).
Поскольку это не было моим любимым занятием, а их было всего восемь, мы оставили его и спустились вниз, чтобы присоединиться к мальчишкам, игре и поедании вредной пищи.
***
— Я не уверена, что так поступать правильно.
— А я уверен.
Я сидела на краю кровати Хикса и смотрела, как он идет в ванную.
Хикс закрыл за собой дверь. И я продолжала смотреть прямо на нее. Было уже поздно.
Энди вернулся в интернат. Шоу был в подвале. А Мэми лежала в постели в другом конце коридора. И я, по словам Хикса, оставалась на ночь, но не была уверена, что так поступать правильно.
Хикс вышел из ванной, и я сразу же поймала его взгляд.
— Хикс, нам надо притормозить.
Он подошел ко мне, остановился и посмотрел на меня сверху вниз.
— Что, детка, из нашего утреннего разговора наводит тебя на мысль о том, что нам стоит с этим повременить? — спросил он мягко.
— Драма с твоей дочерью, которая произошла сразу после него, — ответила я.
Хикс наклонился ко мне и положил обе ладони мне на шею.
— Это происходит?
— Да, но…
— Это действительно происходит?
— Да, Хикс, но…
— Наступит ли день, когда ты будешь готовить завтрак на кухне не только для меня?
Я кивнула и прошептала:
— Надеюсь на это.
Он тоже кивнул.
— Значит все должны это понять, Грета. И я не использую тебя для того, чтобы что-то доказать своей бывшей. И под всеми я понимаю тебя. Если у тебя есть какое-то реальное основание для переноса, я прислушаюсь. Но мы имеем то, что имеем, и все это будет длиться очень долгое время. Так зачем откладывать?
Еще одно верное замечание семьи Дрейк.
— Мэми спросила меня, будут ли у нас дети, когда мы поженимся, — поделилась я.
Его пальцы на секунду впились в меня, после чего он отпустил меня и выпрямился.
— И что ты ответила? — спросил он.
— Я сказала, что еще даже не говорила с тобой, поэтому не считаю нужным обсуждать это с ней.
— Хороший ответ, — пробормотал он.
— Хикс…
Я не договорила, потому что он схватил меня за руку и потянул наверх, чтобы усадить, а затем уложить меня обратно, прямо к себе на колени.
Он обхватил меня руками и заговорил только тогда, когда я посмотрела ему в глаза.
— Ты сказала, что не хочешь детей, — осторожно заметил он.
— Не хочу, — так же осторожно ответила я.
— У меня есть дети.
— Я знаю. — Я слегка улыбнулась.
— Детка, если ты захочешь изменить свое мнение, захочешь ребенка со мной, мы поговорим. Но сейчас, эта часть моей жизни позади, и я готовлюсь потерять своих детей ради той жизни, которую они будут вести. Поэтому не испытываю желания пройти через это еще раз. — Он поднял руку и провел пальцами по моему лицу, пробормотав: — У нас получился бы замечательный ребенок, так что, если ты хочешь, чтобы эта дверь была открыта, мы поговорим. Но если ты не хочешь, я не против.
Я уставилась на него, не думая ни о Мэми, ни о Хоуп, ни о нашем сумасшедшем дне.
Я думала обо всех разговорах с Китом на эту тему, о той всепоглощающей вине, которую испытывала из-за того, что не хотела давать ему то, чего он так желал. И вина эта усугублялась тем, что он давал мне так много, и поэтому я поступала вдвойне эгоистично, отказывая ему в желаемом.
Но он ведь хотел не новую дорогую машину, за которую надо найти способ заплатить или, в конце, концов, продать и жить дальше.
Он хотел ребенка от меня.
Я любила детей, но с тем ребенком, который был у меня, пришлось потрудиться еще до того, как мать причинила ему такую боль, от которой он никогда не избавится. Так что в итоге я просто хотела Кита и Энди, спокойствия и мира, поскольку мне никогда не представлялся шанс прожить жить так, как, возможно, я бы захотела. Я никогда и не хотела этого шанса, потому что у меня всегда был Энди, и я не желала более.
Но с Хиксом: «Если ты хочешь, чтобы эта дверь была открыта, мы поговорим. Но если ты не хочешь, я не против».
И я не могла смириться с тем, что все так просто.
— Детка, ты передумала?
Вопрос Хикса вывел меня из задумчивости.
— Предполагается, что женщины должны хотеть детей, — поделилась я.
— Женщин очень много, так что это обобщающее утверждение может быть не совсем верным, дорогая.
— Мы… хотели бы… — я прочистила горло, мысли в голове разбегались. — На самом деле у нас получился бы прекрасный ребенок.
Хикс погладил меня по шее и внимательно присмотрелся.
— Да.
— Если все… так и будет двигаться, у нас всегда будет Энди, Хикс.
Он усмехнулся мне.
— Если все так и будет двигаться, — подразнил меня он, — у нас так же всегда будут Шоу, Коринн и Мэми. Это, конечно, другое, но они всегда будут моими детьми, и ты сможешь разделить это с нами.
— Я не передумала, — прошептала я.
— Хорошо. Но чтобы я знал, ты хочешь, чтобы эта дверь была открыта?
— Господи.
Он был невероятным.
— Сейчас нет, но ни одна дверь не должна быть закрыта.
Он снова усмехнулся, коснулся моих губ своими и отодвинулся.
— Хорошо. Этот вопрос решен. Теперь ты собираешься приготовиться ко сну?
— Мы не можем заниматься сексом. Мэми в другом конце коридора.
Его взгляд метнулся к двери, и он пробормотал:
— Да.
— Быстренько после того, как дети уйдут в школу, но до того, как мы отправимся на работу.
Он снова посмотрел на меня.
— Договорились.
Тогда я усмехнулась, оттолкнулась с его коленей и пошла к своей сумке, чтобы достать ночную рубашку.
Свет был погашен, и я прижалась к Хиксу, который лежал на спине, поглаживая мою руку, после чего он заметил:
— Энди — способный парень.
Я поставила подбородок на его руку, которая лежала на его груди, чтобы посмотреть в его затемненное лицо.
— Да, — согласилась я.
— А он не может присоединиться к рабочей программе или нечто подобному? В доме, где у него будет больше независимости?
Я покачала головой, но проговорила:
— В доме. Да. Хотя он может решить побродить, поэтому ему нужен присмотр. Еще он не может самостоятельно готовить, потому что забывает, что готовит, и все может пойти наперекосяк. Но как бы то ни было, поблизости нет подобных мест.
— Верно, — пробормотал Хикс.
Я продолжила:
— Но он помогает персоналу и другим жильцам, которые не так функциональны, как он. Что касается работы, мы пробовали это в Денвере. Он получил работу по расфасовке продуктов и еще одну, где убирался, выполнял задания на складе и расставлял вещи на полках в хозяйственном магазине. Но если он расстраивается или волнуется, результаты могут быть пугающими. В хозяйственном магазине у него случился сильный приступ. Это напугало покупателей, и хотя владелец знал, что подобное может произойти, ему тоже пришлось нелегко. Его обучали, как нужно себя вести в таких случаях, но он чувствовал себя совершенно бессильным, и прошло немного времени, прежде чем он попросил Энди уйти.
— Детка, думаю в маленьком городке у людей больше терпения и понимания, — заметил Хикс, и я кивнула, положив подбородок ему на грудь.
— Да, я думала об этом, разговаривала с его терапевтами. Они получают вакансии и ему дали достаточно времени, чтобы устроиться и привыкнуть к изменениям. Может, если появится что-то подходящее, мы сможем его устроить.
— Я поспрашиваю вокруг, — пробормотал он.
Я снова прижалась к нему.
— Это было бы здорово. Ему нравится зарабатывать самостоятельно, и он общителен. Стабильность — это хорошо, но еще неплохо, когда он не просто видит людей постоянно, но есть те, с кем он может поговорить.