Ангир понял, что судьба свела его с человеком, у которого был не столь уж часто встречающийся дар чувствовать «дыхание смерти», ибо защититься от такого удара практически невозможно, разве что вовремя отступить. Сомниуму же стало ясно, что достаточно сделать одну ошибку и его противник этим тут же воспользуется. Воины снова закружили по пещере, выискивая слабые места в защите и приноравливаясь к привычкам противника…
Шанго взбираясь вверх, вспоминал события, произошедшие в киммерийской деревушке. Он тогда сразу понял, о ком говорил Конан. О палаче, просидевшем за столом в «Червленом щите» всю схватку. Но палач, это палач — не убийца, а человек закона. Объяснения тому, зачем немедийцу понадобилось убивать столько невинных людей, чернокожий не видел. Впрочем, все это частично сыграло ему на руку, дав возможность сходу придумать подходящую историю. Не будь киммерийцы связаны своими дурацкими обычаями, она могла и сработать. Ну, хоть с миром отпустили.
Без проводника можно было потерять несколько дней, добираясь до Бен Морга, а этого никак нельзя было допустить, так как времени осталось очень мало. Его выручил Дьюрнах, который тем же вечером рассказал, как пройти к горе кратчайшим путем. Тогда же они и расстались — Туног не совсем еще отошел от ран и больше уже ничем Шанго помочь не мог. Чернокожий наемник на прощание подарил киммерийцу свою лошадь, которая в предстоящем походе только бы помешала. А вот Дьюрнах мог облегчить свой путь к родному клану, переложив ношу на выносливое животное.
Через день четверо киммерийцев привели Шанго на границу с кланом Муррохов, и как видел воин, терпеливо дождались, пока он не скроется в сосновом лесу, лежащем на земле соседнего клана. Только потом они отправились назад. Ну а он, Шанго, после небольшого крюка, соответственно двинулся на восток. Шесть дней пути и он здесь, на Бен Морге.
Шанго заскочил в пещеру, когда там вовсю уже шел бой между его давешними знакомцами из «Червленого щита»: черноволосым наемником и гипербореем. Появление нового лица не осталось незамеченным. Оба воина отошли друг от друга на безопасное расстояние, и уставились на чернокожего, искоса наблюдая друг за другом. Шанго кивнул и вытащил из ножен тяжелый меч.
Нинус обернулся и всмотрелся вниз, вдыхая полной грудью леденящий горло воздух. Отсюда казалось видно миль на сорок, не меньше. Видно все огромное Поле Вождей, состоящее из курганов и каменных глыб поставленных стоймя. Палач зло усмехнулся: «Уже скоро, осталось не больше двух часов до рассвета, как-никак сегодня самая длинная ночь в году». Глаза его обратились на восток, где небо уже посерело.
Нинус снова заторопился по тропинке круто уходящей наверх. Видимо здесь частенько сходили лавины и обвалы, в нескольких местах пришлось перепрыгивать узкие расщелины. Так он поступил и при появлении очередной. И перед самым прыжком почувствовал, что нога скользнула по обледенелому камню, и он оттолкнулся слишком слабо. Немедийский палач с трудом уцепился в край обрыва. Колени ударились о скальный выступ, руки судорожно зашарили в поисках опоры. Наконец пальцы нашли достаточно глубокую выемку, почти на самом краю обрыва. Нинус осторожно нашарил ногой вроде бы надежный выступ и оперся на него. «Нергал! Не хватало только подохнуть в конце пути, когда цель рядом, свалившись на дно пропасти!»
Палач одним движением скинул ремень заплечного мешка с плеча. Все его барахло кувыркаясь устремилось вниз. И буквально по дюймам стал выкарабкался из коварной расщелины. Наконец он оказался наверху. «Болтали же что тут несколько тропинок, повезло же мне пойти по самой убитой, ну и ладно. Сейчас это не важно», — Нинус посмотрел снова на восток и плюнул в расщелину. Но тут же заспешил наверх, он потерял и так минут двадцать или двадцать пять.
Тропинка сделала крутой поворот, и палач оказался у входа в пещеру.
— Обитель Крома, так вот ты какая…, — прошептал он и взглядом снова окинул восточный горизонт. Вдруг палач насторожился. Где-то рядом определенно кипела схватка, Нинус приблизился к пещере — точно, где-то внутри…
«Этого не может быть, здесь никого не должно быть!»
Палач выхватил топор и устремился в черный зев. Широкий проход привел его в пещеру, почти круглой формы, причем следов горного инструмента на стенах видно не было. Но палача сейчас интересовали меньше всего тонкости горнорудного дела. Благодаря огромному пролому в стене в пещере было достаточно хорошо видно, как совсем рядом с грубо тесанным камнем, покрытым густо покрытом многочисленными рунами сражаются три человека. Один из них, орудующий тяжелым прямым мечом, был темнокожим. Второй — гиперборей, здесь и думать не надо. Третий — с двумя мечами был темноволос и сероглаз, аквилонец или немедиец.
Возмущение достигло своего апогея и, Нинус заговорил, переходя на крик:
— Какого демона вы уроды тут делаете? Вас не должно злесь быть!
Все трое сражающихся были так удивлены этим заявлением, что опустили оружие и, держась на безопасном расстоянии друг от друга уставились на палача.
— Не много на себя берешь? А ты, стало быть, должен! Считаешь, что мы тут лишние и просто так уйдем, оставив Дар Крома тебе? Да ты в трактире пальцем о палец не ударил, когда мы его валили! А теперь «какого демона», — чернокожий удачно передразнил возмущение немедица.
— Я?! В трактире? Какой дар?
— Да ты что, серый лотос курил, не переставая от самого Бельверуса? — спросил боссонец. — Тот самый Дар, что призрак Торда пообещал, варвара, которого на куски изрубили в таверне Бельверуса. И Дар, что характерно, должен достаться кому-то из нас, и именно сегодня, в день зимнего солнцестояния.
— Торд, вот собака… — прошептал Нинус.
* * * (Катакомбы под Бельверусом, месяц назад)
…трех человек они потеряли при переходе через полуразрушенный мост. Багровые щупальца без всплеска взметнулись над маслянистой поверхностью воды и мгновенно утащили под воду три кричащие фигуры. Еще двое угодили ловушку, они не успели даже вскрикнуть, и на их месте остались лишь горстка костей и омерзительно пахнущая лужа.
— Торд, я предупреждал, здесь должны быть еще ловушки.
— Да иди ты к Нергалу, Инбер, я немаленький.
Их осталось всего семеро, из дюжины киммерийцев, спустившихся в подземелья под столицей Немедии.
Тот, кого назвали Инбером, посторонился, пропуская мимо себя собратьев-киммерийцев. Все семь человек, как и канувшие на Серые Равнины пятеро были жрецами Хастура. Одного из позабытых Древнейших Богов, которые тысячелетия назад несли страх, и от одного имени содрогались души людей. Но Древнейшие были вынуждены уйти из этого мира. Древние храмы, сложенные на человеческих костях постепенно разрушались. И только в Киммерии, в трех днях пути от юго-восточной границы с Пограничьем оставался целым Храм Хастура, высеченный прямо в скале. Он помнил лучшее время, когда за одну ночь в его недрах сдирали кожу с сотен человек… сейчас же не больше одного-двух, да и то не каждый день.