Читать интересную книгу Аналогичный мир - 4 (СИ) - Татьяна Зубачева

— Мам, давай ты мне расскажешь что-нибудь.

— Ладно, — согласилась Женя, — расскажу, а потом сразу спать.

— Ага, — Алиса подлезла под её руку и привалилась к её боку. — Про Русалочку, ага?

Женя тихо засмеялась и начала рассказывать.

Вылет задержали, и в Сосняках Бурлаков оказался позже, чем рассчитывал, и последний автобус на Загорье уже ушёл. Но он и не собирался ехать на автобусе.

На стоянке междугороднего такси стояла всего одна машина. Услышав про Загорье, водитель присвистнул.

— Не ближний свет. И когда там будем, обратно ж порожняком пилить придётся.

— Оплачиваю оба конца, — твёрдо ответил Бурлаков. — И обратно как хочешь, а туда побыстрее.

— Двадцать пять, и к самому дому доставлю.

— Идёт.

Обычно он садился рядом с водителем, чтобы заодно и поговорить: ведь никогда заранее неизвестно, чем обернётся такая встреча и разговор, но сегодня сел сзади: говорить не хотелось. Водитель, немолодой уже, в гимнастёрке под шофёрской курткой, видимо, понял это и, уточнив адрес — Цветочная улица, тридцать первый дом — потом уже всю дорогу молчал и даже радио — машина была новомодная, со встроенным радиоприёмником — сделал чуть слышным.

Покачиваясь на мягко-упругом сиденье — шоссе больше походило на хорошо укатанный просёлок — Бурлаков думал о своём. Сейчас сразу к Морозам, время позднее, так что должны быть дома. Поблагодарить, узнать адрес Серёжи. А если он на работе? Сразу туда, а если… нет, сколько можно эти «если» перебирать. Ах чёрт, ну почему так нелепо получилось, четыре месяца письмо ждало его, валялось в никому не нужной груде конвертов. Сердце-вещун… чепуха, ничего не вещает сердце. Серёжа хочет быть шофёром… Ну, это мальчишеское, это пройдёт. Конечно, водить машину надо уметь, и все Бурлаковы были «рукастыми». Человек должен всё уметь. И знать. Всё о немногом и немного обо всём. Школа… мальчику надо учиться. Вечерняя школа… ладно, что-нибудь придумаем.

Стемнело, и водитель включил фары. Ехали быстро, но Бурлакову мучительно хотелось поторопить. Но и сказать ничего не мог.

Господи, если ты есть, если бы я верил в тебя, господи… бледное лицо Риммы с закушенными губами…белоголовый мальчик в трогательно-полосатой пижамке спит, зарывшись в подушку… Милочка в обнимку со своим мишкой… Анечка… он зашёл к ним, постоял над каждым. Ни один не проснулся.

— Береги детей, Римма.

Нет, он не сказал этого. Вслух не сказал. Но подумал. И Римма услышала и ответила.

— Я постараюсь.

Тоже про себя сказала. Но он услышал. В прихожей они обнялись, Римма поправила ему шарф.

— Будь осторожен.

— Со мной всё будет в порядке.

Да, с ним всё обошлось. А они… Господи, сделай так, чтобы это оказалось правдой, чтобы его встретил Серёжа, милый, ласковый и весёлый мальчик…

Освещённые улицы города возникли внезапно. Машина и раньше проносилась сквозь какие-то маленькие городки, но сейчас водитель, не оборачиваясь, сказал:

— Загорье, — и уточнил: — Цветочная?

— Да, — вздрогнул Бурлаков. — Тридцать один.

Цветочную улицу нашли быстро, но она закончилась на девятнадцатом номере. Дальше проезд загораживала тёмная вверху и полосатая внизу от белых стволов берёзовая роща.

— Вот чёрт! — выругался водитель. — В объезд придётся.

— Нет, решил Бурлаков, достал и протянул ему деньги. — Я дойду. Спасибо.

Водитель, принимая деньги, внимательно посмотрел на него.

— Подождать?

— Нет, не надо. Спасибо.

Бурлаков вышел из машины и захлопнул дверцу. Прежде, чем развернуться и уехать, водитель пожелал ему удачи. Но он не услышал.

В роще было светлее, чем казалось снаружи. Во всяком случае тропинку он различал. А когда он вышел к оврагу, сияющие окна и фонари на той стороне показались нестерпимо яркими.

Как он шёл зимой? Вроде с другой стороны, но это неважно. Вон и ступеньки, и лёгкий, даже не мостик, а переход, оставляющий воду открытой, без перил, но устойчивый. Ну вот, вот и… какой подъезд? Помнится… да, левое крыло, тогда вот этот.

На лестнице кто-то с ним поздоровался. Он ответил, даже не поняв, кто это. Длинный коридор с множеством дверей. Вот и семьдесят седьмая. Тот же коврик в красно-зелёную клетку.

Бурлаков перевёл дыхание и нажал кнопку, белую пуговку на чёрном кружке. За дверью залилась трель звонка, потом послышались шаги и молодой мужской голос сказал:

— Я открою. Кого это принесло?

Щёлкнул замок.

Андрей старался сосредоточиться, но в голову лезло совсем другое, абсолютно не относящееся ни к русской грамматике, ни к физике. Нет, так он только ошибок насажает. Андрей достал учебники на завтра. Математика… брать алгебру или геометрию? Или оба сразу? Ладно, тяжесть невелика, так что оба, и две тетради тогда. Историй тоже две. История России и Мировая. Наверное, мировую, всё-таки мир древнее России, а начинать надо с древнейшего, старшие всегда впереди, и за пайком, и к стенке. И литература. По литературе тетрадь точно в линейку, а по истории? Схемы, таблицы — он ещё вчера на перемене просмотрел учебник — клетка будет удобнее.

Он перекладывал книги, надписывал тетради. Ученика Мороза Андрея… чёрт, как же не вовремя эта телеграмма. Теперь что, дома не ночевать, в облаву главное — на глаза не попасться, переждать, а своя ещё не приспособлена, спать на полу и есть из пригоршни неудобно, да и не в этом дело, имя-то его там прописано, по имени через Комитет найдут его запросто, значит, что? У девок ночевать? Каждую ночь в новой постели. Чтоб не высчитали, не выследили, зайцем солёным бегать. Да, докатился колобок. В аккурат до лисьего носика. Ну… поплясать — попляшу, надо — так и песенку спою, а там уж не обессудьте, мной и подавиться можно.

Андрей собрал на завтра портфель и подошёл к шкафу. Книг на полке прибавилось. Потихоньку подкупал летом. Надо будет как-нибудь в воскресенье в Сосняки смотаться, там всё-таки книжный не чета Загорью. Читать что-то серьёзное он сейчас не мог, и потому взял книжку рассказов. «И смех, и грех». Рассказики на страничку, много на две, но ухохочешься. Даже Эркину понравилось.

И только лёг на диван с книгой, только начал вчитываться и даже хмыкнул водном месте, как зазвенел звонок.

Кого ещё там принесло?!

Андрей сердито хлопнул об диван книгой и побежал в прихожую, твёрдо уверенный, что шуганёт любого… от души. Кто б там ни был, но нашёл, сволочь, время по гостям шляться!

Из ванной смутно доносился шум воды — значит, Женя моет Алису на ночь. Ну так тем лучше. Он крикнул, что откроет, и щёлкнул замком.

Несколько секунд они стояли, глядя друг на друга. И одновременно Бурлаков, снимая шляпу, шагнул вперёд и сказал:

— Здравствуйте, мне кого-нибудь из Морозов.

А Андрей, налегая на дверь, чтобы захлопнуть её перед пришельцем, огрызнулся:

— Нету такого! Вали отсюда!

Но выпихнуть Бурлакова ему не удалось. Тот оказался неожиданно сильным.

Ударить его Андрей как-то не смог, и Бурлаков вошёл.

— Однако вы не гостеприимны.

— Какой есть. Вали отсюдова, понял, нет!

Бурлаков сначала растерялся, но уйти он не может, нет, что это за парень, откуда он взялся? Высокий, светловолосый, с растрёпанный шапкой кудрей, кто это? Лицо, вроде, знакомое, где-то он уже видел…

— Ну, чего лупишься? Глухой если, так я тебе уши враз прочищу!

Андрей распалял, заводил себя, но получалось плохо. И растерянное лицо Бурлакова не помогало, даже мешало.

На шум выглянула из ванной Женя. Звонка она за плеском воды и восторженными взвизгами Алисы — та обожала «шторм и бурю» в ванне — не расслышала и сначала просто увидела, что Андрей с кем-то разговаривает.

— Ой, пришёл кто? Андрюша…

Они оба обернулись к ней, и Женя узнала Бурлакова.

— Ой, Игорь Александрович, здравствуйте, Андрюша, это ж…

— Он адресом ошибся, Женя, — твёрдо ответил Андрей. — Ты иди, я с ним сам разберусь.

— Нет, как же, ты что, — Женя порывисто оглянулась. — Алиска, быстренько вылезай и вытирайся, — и зачастила: — Игорь Александрович, вы раздевайтесь, проходите, я сейчас чай поставлю, Андрюша проводи в гостиную, я мигом, Алиса, быстренько, надевай халат, ну же, Андрюша, это же Бурлаков, Игорь Александрович, ну же…

Сопротивляться её натиску было невозможно, и Андрей буркнул:

— Знаю, встречались. Ну, пошли, раз так.

И, не оглядываясь, вышел из прихожей в большую комнату.

Бурлаков, застыв на месте, смотрел ему вслед. Андрюша? Это… это и есть Андрей Мороз?! Но…

— Игорь Александрович, вы проходите, мы вас не ждали…

Женя запахнула халатик. Господи, как же неудачно получилось, он же, бог знает, что подумает, не прибрано, она в халате, Андрюша не в себе, и Эркина нет, ну… ну… ну, надо же что-то делать.