потащила вверх на один этаж и дальше по длинному коридору. Просунув ключ-карту в замок на двери, она затащила меня внутрь и резко захлопнула ее.
Я тяжело выдохнул, когда женщина задвинула цепочку и с треском задернула шторы. В комнате уже были видны следы пребывания: сумка для ночевки на маленьком столе, серый пиджак, брошенный на стул, и смятое белое постельное белье, как будто она лежала здесь, представляя, что сделает со мной.
Комната была мрачной, несмотря на три горящие лампочками во всем помещении. Ковер был коричневым, мебель — коричневой. Здесь пахло плохими решениями и тяжелыми ситуациями.
Мисс Таллап провела пальцем по моей спине, обходя вокруг меня. Она рассмеялась, когда я отскочил от нее, как от огня.
— Ты всегда такой нервный. — Мисс Таллап направилась к своей сумке, порылась в ней. Вытащив наручники, веревки, бутылочку со смазкой и кляп, она повернулась ко мне с ухмылкой. — Я горжусь вами, мистер Кларк. Вы пришли. Вы выбрали правильный вариант. И, благодаря этому, я полагаю, что вы и впредь будете выбирать с умом. — Размахивая игрушками для бандажа, она добавила: — Это если вы не будете хорошо себя вести. Я не буду возражать против их применения. На самом деле, меня заводит, когда я связываю, так что, возможно, мы все-таки поиграем с ними.
Я прочистил горло, когда паника забурлила в моей крови.
— Я буду вести себя хорошо.
Я ни за что не хотел быть связанным. Желание убежать уже почти пересилило мою потребность защитить Олин.
Был готов бежать в полицию и рассказать им о случившемся. Я бы рискнул быть обвиненным в нападении, если бы это означало, что мне никогда не придется спать с этой психопаткой.
Но если окажусь в тюрьме, как, черт возьми, я смогу любить Олин? Как могло сбыться наше будущее? Как она могла остаться моей, когда меня не было рядом, чтобы заботиться и лелеять ее?
Она станет чьей-то другой.
Мое сердце треснуло, кровь хлынула из разорванных сосудов.
Мисс Таллап бросила мне бутылочку со смазкой.
— Я принесла это на всякий случай. Но, честно говоря, я такая мокрая, что она нам не понадобится. Если только мы не решим вставить в тебя что-нибудь. Ты когда-нибудь экспериментировал с этой областью своего тела, Гилберт? — Она хихикнула. — Это может быть забавно.
Меня чуть не стошнило на ковер.
Я отбросил смазку в полумрак комнаты.
Как, черт возьми, она думала, я смогу это сделать? Я не мог заняться с ней сексом, потому что был вялым, как переваренные спагетти. Она отталкивала меня. Я ни за что бы не стал для нее твердым.
Я поднял голову, немного осмелев. Возможно, этого не произойдет. Может быть, я смогу пережить попытку, а потом смириться с насмешками над тем, что я бесчувственный подросток, у которого ничего не получается.
Взмахнув своими светло-каштановыми волосами, она направилась к мини-бару. Стоя ко мне спиной, налила два бокала виски, затем протянула оба мне.
— Вот.
— Нет. — Я покачал головой. — Я не пью.
Мой отец был идеальным примером того, почему никогда не следует пить.
И не мог выносить запах алкоголя, потому что он пропитал весь дом, в котором я жил. Не мог переварить его последствия, потому что от него у меня регулярно шла кровь.
— У тебя также не было секса, но скоро будет. — Она сунула мне в руку бокал. — Выпей это.
Я прищурил глаза, когда она подняла мой бокал со своим.
— За ночь разврата. Ты ведь знаешь это слово, не так ли? Не волнуйся. Если нет, то к концу моего урока ты будешь полностью просвещен. — Она подмигнула и опрокинула алкоголь в горло.
Я пальцами сжимал бокал, желая, чтобы она разбилась и жидкость выплеснулась на ковер. Она выхватила у меня нетронутый бокал, провела меня спиной вперед к кровати, положив руку мне на грудь, и толкнула меня, когда мои колени ударились о матрас.
Я тяжело осел, сердце колотилось, пульс бился, когда она подошла ко мне, раздвинула мои бедра и запрокинула мою голову вверх.
— Я сказала… выпей.
У меня не было выбора, когда она взяла меня за подбородок и влила виски мне в горло.
Ожог вызвал у меня отвращение, и я скорчил гримасу, глотая противный алкоголь.
— Хороший мальчик. — Мисс Таллап похлопала меня по щеке, а затем наклонилась, чтобы поцеловать меня.
Я дернулся, но она бросила бокал на пол, схватила меня двумя руками за волосы и держала в плену, в то время как впилась влажным поцелуем в мой рот.
Все внутри меня замерло.
Ее язык проник в мой рот, принеся еще один ад виски и страданий.
Я задохнулся, оттолкнул ее назад и слетел с кровати.
Она лишь рассмеялась, вытирая рот с жаром в глазах.
— Мой собственный маленький девственник, которого нужно учить. Ты знаешь, как долго я об этом думала? Стоя перед классом, объясняя английский и математику, пока смотрела, как ты пишешь заметки к тесту, представляя тебя глубоко внутри меня.
Я задрожал от ледяной дрожи и отвращения.
— Ты больна.
— А с тобой будет так весело. — Удерживая мой взгляд, она расстегнула свою белую рубашку, быстро справившись с пуговицами.
Я опустил глаза, когда она сдернула материал и осталась в кружевном белом лифчике.
— Не отворачивайся. Смотри.
Ее приказ заставил меня поднять глаза, и я стиснул зубы, когда она вылезла из юбки, расстегнула лифчик, сняла трусики и предстала передо мной обнаженной.
Ни одного волоска ни на одной части тела.
Выбритая и гладкая.
Мне это не понравилось. Мне не нравилась фальшь. Фальшивая невинность.
Тошнота стала настоящей проблемой, и я изо всех сил старался не поддаться ей.
Мисс Таллап двигалась ко мне.
Я не мог контролировать реакцию своего тела.
Поэтому автоматически попятился назад, спотыкаясь в спешке. Она погналась за мной. Не удержавшись на ногах, я врезался в стену. Так же, как она заманила меня в ловушку в кладовой, мисс Таллап заманила меня в ловушку в номере мотеля. Ее руки обжигали мою кожу, когда она задирала подол моей черной футболки.
— Сними, пожалуйста.
Ее вежливость дразнила, и казалось, что, возможно, под ее сексуальными извращениями скрывается кто-то здравомыслящий. Если бы я мог достучаться до этой ее стороны…
— Пожалуйста. Позвольте мне уйти. Мы можем забыть об этом и…
— Футболка. Сними. Сейчас же. — Она прищурила глаза. — Я не буду просить еще раз.
Олин.
Я делал это для нее.
Не думать о ней.
В этом месте.
Боже.
Если бы она знала, что я делаю?
Блядь.
Я крепко зажмурил