– Я не хотела… Кэтрин, есть вещи, которые ты поймешь, только когда сама станешь матерью. Когда тебе захочется защитить своего ребенка. Я не говорила, потому что… старалась дать тебе самое лучшее.
– Самое лучшее для меня – Картер. Пусть в прошлом он наделал ошибок, но он хороший человек. И я люблю его.
Ева даже закрыла глаза:
– Меня это не волнует. Я не могу потерять еще и дочь. Я этого не допущу. Ты слишком рискуешь!
– В Картере нет ничего опасного! – взорвалась Кэт. – Я наконец-то почувствовала себя под защитой. Он защищал меня, еще когда мне было девять лет.
– Что за глупости ты говоришь?
– Ну вот, опять глупости. Потому я и не стану тебе рассказывать. Ты ведь все равно не веришь ни одному моему слову.
– Неправда! – с обидой возразила Ева. – Просто я…
– Что, мама? – устало вздохнула Кэт. – Волнуешься? Боишься? Я тоже боюсь. Твоего нежелания меня понять.
Ева подошла к ней:
– Кэтрин, послушай меня. Давай поедем домой и там поговорим. Я не могу продолжать эту битву с тобой. Я хочу, чтобы наши отношения вернулись в прежнее русло! – крикнула Ева, заламывая руки. – Ты хотя и отрицаешь, но мы с тобой неплохо ладили. Все было нормально, пока ты не пошла на эту чертову работу и не связалась с ним.
Кэт закусила губу и, чтобы не наговорить матери гадостей, досчитала до десяти.
– Я не связалась с ним. Я люблю Картера и останусь с ним. – Повернувшись, она пошла к двери.
– Кэтрин, постой!
Кэт остановилась. Медленно, нехотя повернулась. Похоже, теперь страдания на лице матери были настоящими.
– Поговори со мной! – взмолилась Ева. – Я… я хочу, чтобы мы помирились. Хочу восстановить понимание.
Кэт показалось, что плечи матери стали еще острее. Сейчас Ева не играла. Ей действительно было больно.
– Поверить не могу, что мы с тобой дошли до такого, Кэтрин. Я хочу… вернуть свою дочь. Пожалуйста. Я люблю тебя.
Кэт боролась с желанием подойти и обнять мать. Голова слегка кружилась. События этого утра выжали из нее все силы. Она и раньше ссорилась с матерью, но никогда их ссоры не были столь затяжными. Никогда они так не отдалялись друг от друга. Даже после смерти отца, когда слезы и воспоминания заменили Еве реальную жизнь, бывали моменты, когда Кэт чувствовала: у нее есть любящая, заботливая мать. Кэт искренне хотела разрушить преграду, разделявшую их с матерью, но в то же время понимала: это невозможно. Слишком много они наговорили друг другу. Слишком велика была пропасть, чтобы за один раз перекинуть мост.
– Мама, Картер для меня не временное увлечение. Он вошел в мою жизнь и останется в ней. И пока ты этого не примешь, все будет так, как сейчас.
Не дожидаясь ответа Евы, Кэт поспешила наверх. Ей отчаянно хотелось увидеть Картера. Услышать от него что-нибудь вроде: «Да брось, Персик. Все будет хорошо». Ей хотелось прижаться к нему, почувствовать его запах. Наконец, потрогать его. Ощутить его губы. Услышать слова, которые он прошепчет ей на ухо.
Коридор вдруг показался Кэт невероятно длинным. Чем ближе она была к двери их комнаты, тем сильнее сжималось у нее сердце. Наконец она распахнула дверь.
Комната встретила ее пустотой.
Кэт позвала Картера.
– Кэтрин! – слышался из коридора голос матери.
Кэт не отвечала, соображая, где сейчас может быть Картер. Ну конечно, в ванной. Она бросилась туда.
Пусто.
Теперь ее сердце колотилось так, что задевало ребра. Кэт снова вбежала в комнату, зовя Картера. Только сейчас она заметила: его сумки тоже нет.
Кэт выбежала в коридор. Не обращая внимания на Еву, бормотавшую что-то о любви и желании все исправить, понеслась вниз, к задней двери.
Мозг подбросил ей новую спасительную мысль: Картер решил над ней подшутить и потому, отправившись курить, взял с собой сумку. Это глупая шутка, но шутка. Он не мог сбежать, ведь он ей обещал.
– Картер!
Она распахнула дверь. Запорошенное снегом крыльцо. Лужайки, за одну ночь ставшие совсем белыми.
Пусто.
– Кэт!
Кэт стремительно повернулась, чуть не упав.
– Нана, где он?
Бабушка покачала головой. Исчезновение Картера и для нее было неожиданностью.
– Я думала, он в комнате.
– Нет его там! – выдохнула Кэт. – Нана, он же мне обещал.
Вытащив из кармана мобильник, Кэт бросилась к другой двери.
– Ну пожалуйста, ответь, – шептала она.
Его телефон был переключен на голосовую почту.
Толкнув тяжелую дверь, Кэт и здесь увидела белое пространство. Теперь ей стало страшно, очень страшно. Она дышала ртом, выпуская сероватые облачка пара. Холода она не чувствовала. Глаза повсюду искали Картера. Потом их затуманили прорвавшиеся слезы. Был не только страх. Была вспыхнувшая злость. Смахнув ладонью слезы, Кэт увидела цепочку следов от крыльца.
Прочь от нее.
* * *
Единственным источником света в ее комнате был мобильный телефон. Кэт в который раз нажимала кнопку быстрого набора.
Опять голосовая почта.
Кэт опустила тяжелые веки, прикрыв усталые, воспаленные от слез глаза.
Прошло уже двенадцать часов. Картер не подавал никаких вестей.
У Кэт болело все тело. Болела голова. Сердце билось прерывисто. Все эмоции сменились ощущением пустоты, обступавшей со всех сторон.
После всех выплаканных слез, после сотен шагов по комнате она перестала обвинять Картера в трусости, предательстве и прочих грехах. А что ему еще оставалось делать? Сидеть и слушать, как Ева поливает его грязью? Естественно, у него сработала привычная защитная реакция. Правда, сама Кэт дошла это этой мысли только через шесть часов нескончаемых истеричных звонков на его мобильник и целого шквала эсэмэсок. Но дошла.
Можно было упрекать Картера в черствости и безразличии, однако Кэт понимала: он это сделал не из желания ей досадить. Он был безнадежно открыт и уязвим.
Уж если кого винить, так это ее. С самыми лучшими намерениями она втащила его в стрессовую ситуацию. Ей бы прислушаться к своей интуиции. Да что там интуиция! Разве она не видела, в каком он был состоянии, когда они выезжали из Нью-Йорка? Ей хотелось подарить ему семейный праздник. Она верила, что в случае чего поддержит Картера. Но не рассчитала свои силы.
Получалось, в основном она думала о себе.
Разговор с Наной Бу немного успокоил ее. Как в детстве, она положила голову на бабушкины колени и по-детски жаловалась ей на плохого мальчишку. Да, Картер ей обещал. Да, она поверила, что он сдержит слово. А он не сдержал по одной простой причине: это было навязанным обещанием. Картер почувствовал, что ей надо это услышать, и пообещал. Иначе у нее не состоялся бы разговор с матерью. Хорошо, что состоялся.
Достижения были скромными, но часть напряжения удалось снять.