Главком ВМФ Куроедов в крупнейших в истории современной России военно-морских учениях личного участия не принимал, их ход не контролировал, переложив ответственность на командование Северного флота.
В результате даже составленный с существенными недостатками план обеспечения учений силами спасения не был выполнен, выход в море боевых кораблей, включая подводные лодки, не был обеспечен силами спасения, что привело к тяжким последствиям.
Таким образом, Куроедов В. И., будучи должностным лицом, ненадлежащим образом исполнял свои обязанности вследствие недобросовестного отношения к ним, что повлекло гибель 118 подводников.
Имея достоверную информацию о том, что на «Курске» после взрывов в живых остались подводники, Куроедов ввел в заблуждение президента России Путина о состоянии и готовности Северного флота и ВМФ России к проведению спасательной операции, на основании чего Путин отверг предложение иностранных государств предоставить немедленную помощь для спасения людей.
По окончании расследования уголовного дела, пытаясь уйти от моральной, политической и юридической ответственности и являясь членом правительственной комиссии, Куроедов согласился с выводами предварительного следствия, сделанными на основании сфальсифицированных заключений экспертов, о том, что 23 члена экипажа, находившиеся в 9-м отсеке, жили не более 8 часов, а источником стуков SOS, которые продолжались до 14 августа, не был прочный корпус «Курска».
Таким образом, в действиях бывшего Главнокомандующего Военно-морским флотом России адмирала флота Куроедова имеются признаки преступления, предусмотренные ст. ст. 125[114], 293 ч. 3[115] УК РФ.
Мой комментарий:
Куроедов стал Главнокомандующим Военно-морским флотом России достаточно случайно. Феликс Громов уходил в отставку, и на должность главкома претендовали два адмирала: начальник Главного штаба Военно-морского флота адмирал Игорь Хмельнов и первый заместитель главкома адмирал Игорь Касатонов. Оба были опытными флотоводцами.
Хмельнов не только возглавлял Тихоокеанский флот, но и руководил крупными соединениями надводных кораблей, имел боевой опыт, в период югославского кризиса командовал соединением боевых кораблей в Средиземном море.
Игорь Касатонов — потомственный флотоводец, его отец Владимир Касатонов был первым заместителем Главнокомандующего ВМФ СССР Сергея Горшкова, но так никогда и не стал первым лицом в Военно-морском флоте. Сын командовал Черноморским флотом в самое тяжелое время, в период раздела флота, когда морякам-черноморцам пришлось делать нелегкий выбор — какой стране служить.
Иногда командующий флотом заявлял о себе как политический деятель, что раздражало президента России Бориса Ельцина и не улучшало российско-украинские отношения. Впрочем, в сохранении Черноморского флота, а также значительной части его имущества есть большая заслуга Игоря Касатонова.
Но желание стать Главкомом Военно-морским флотом подавило возможность реально оценить свою «проходимость» на эту должность: Касатонов был заведомо непроходной фигурой не только по политической составляющей, но и по возрасту. Он был моложе уходящего в отставку адмирала флота Феликса Громова всего на два года. Касатонов занялся подковерной борьбой с Игорем Хмельновым, который был значительно моложе и никогда не занимался политикой. На Тихоокеанский флот поступила команда «копать под Хмельнова», и на него по надуманным обвинениям возбудили уголовное дело в злоупотреблении должностными полномочиями. Посадить не посадили, а карьеру испортили[116].
И здесь, как черт из табакерки, появился Владимир Куроедов. Он никогда не помышлял и даже не заикался о политической деятельности, был ровесником Хмельнова, правда, в отличие от последнего, реального опыта командования крупными морскими соединениями не имел и в тонкостях подводного флота не разбирался.
В день, когда исполнилось четыре месяца со дня катастрофы на атомной подводной лодке «Курск», Главнокомандующий ВМФ России Владимир Куроедов предъявил претензии к конструкторам атомной субмарины. По его словам, непонятно, «почему при нашем запасе плавучести в 30 %, а у американцев в 12 % при подводном столкновении гибнут именно наши лодки». Вывод ясен: техническое несовершенство российского подводного флота стало причиной катастрофы.
Главком критиковал не где-нибудь, а на страницах специального издания, предназначенного для офицеров флота, — в ведомственном журнале «Морской сборник». Попытка переложить ответственность отнюдь не иллюзорна и двусмысленна.
24 октября 2000 года Куроедов на всю страну сообщил журналистам Первого канала телевидения, что знает причину катастрофы атомохода «Курск». По словам Главкома ВМФ, произошло столкновение с другой подводной лодкой. По окончании работ на затонувшем атомоходе адмирал обещал сказать, какая это была лодка[117].
13 января 2001 года сайт NEWSru.com передал слова Куроедова, сказанные им при вручении ордена Мужества вдове погибшего на атомоходе «Курск» сотрудника завода «Дагдизель» Мамеда Гаджиева: главком придерживается версии столкновения с иностранной подводной лодкой[118]. Это же он повторял неоднократно, пока не подписал акт правительственной комиссии, вывод которой был прямо противоположным — внутренний взрыв.
Не люблю проституток — хоть в юбках, хоть в штанах, хоть в военно-морской форме.
Во время масштабных февральских учений «Безопасность-2004» Владимир Куроедов заявил, что «корабль (ТАРКР „Петр Великий“) находится в таком состоянии, что может в любой момент взлететь на воздух. Это особенно опасно с учетом того, что он оснащен ядерной силовой установкой»[119].
Генеральный конструктор Северного ПКБ, который проектировал корабль, и генеральный директор Балтийского завода, где он был построен, опровергли заявления Главкома ВМФ. Резонанса на свое заявление об аварийности флагмана Северного флота Куроедов, очевидно, не ожидал. В тот же день через несколько часов в интервью РИА «Новости» он, по сути опровергая самого себя, заявил, будто «сообщения некоторых СМИ о том, что „Петр Великий“ находится в аварийном состоянии, которое может представлять собой угрозу, не соответствуют действительности».
30 июля 2005 года при подготовке к военно-морскому параду в Санкт-Петербурге по случаю Дня Военно-морского флота из-за подрыва учебной мины на Неве чуть не затонул сторожевой корабль «Неукротимый». Комиссия Балтийского флота установила, что пробоина в борту возникла при отработке одного эпизода праздника — подрыва плавающей мины. Имитатор мины с тремя килограммами взрывчатки сбросили в воду недалеко от корабля, но не учли течение реки. Мину снесло почти вплотную к «Неукротимому». Взрыв произошел на расстоянии 3,5 м от правого борта, и в образовавшуюся ниже ватерлинии пробоину хлынула вода, затопив отсек машинного отделения[120]. Когда-то Михаил Задорнов пошутил: «Наша армия на войне неопасна. Она опасна на учениях». От себя добавлю: «И на парадах».
После этого, судя по всему, терпение друга Куроедова — Владимира Путина — лопнуло, и спустя месяц Главком ВМФ Куроедов был отправлен в отставку.
Сейчас Владимир Иванович Куроедов является членом Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка и членом-корреспондентом Российской академии ракетных и артиллерийских наук. Чем занимаются эти академии, предпринятыми мерами розыска мне установить не удалось. Он — председатель правления региональной общественной организации «Клуб адмиралов». Хорошо играет на пианино и, по-моему, на аккордеоне, поет приятным баритоном. Говорю об этом как очевидец — сам слышал.
Как я уже писал, Владимир Куроедов входил в состав правительственной комиссии, которую возглавлял вице-премьер Илья Клебанов, его подпись стоит под заключительным актом, где, кроме выводов о причинах гибели корабля и экипажа, содержится утверждение, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов. Вычитывая верстку этой книги, я наткнулся на интервью бывшего главкома «Новой газете» под названием «Сигнал SOS не могут расшифровать 12 месяцев», которое он дал Елене Милашиной 13 августа 2001 года[121]. Привожу выдержки из интервью адмирала флота Владимира Куроедова:
— Владимир Иванович! Тогда как вы понимаете высказывание Михаила Моцака, процитированное всеми телекомпаниями и газетами: «Весь находившийся личный состав подводной лодки „Курск“ погиб в первые же минуты аварии»?
— Слова Моцака — мне на стол, только не те, что написаны в газетах. И тогда мы с вами будем разговаривать.
— Владимир Иванович! Но это же так легко проверить, найти в архивах телекомпаний съемку, когда Моцак говорит эти слова, а Попов их повторяет. Что вы, в самом деле?