Читать интересную книгу «Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов - Борис Кузнецов

— Слова Моцака — мне на стол, только не те, что написаны в газетах. И тогда мы с вами будем разговаривать.

— Владимир Иванович! Но это же так легко проверить, найти в архивах телекомпаний съемку, когда Моцак говорит эти слова, а Попов их повторяет. Что вы, в самом деле?

— Мы посчитали расчет кислорода, и я еще надеялся до семнадцатого, до восемнадцатого числа, что там есть живые.

— Владимир Иванович, тогда почему, если вы надеялись так долго, ни одного человека не смогли спасти?

— Потому что тринадцатого, четырнадцатого максимум, экипажа уже не было в живых.

— Откуда вы это знали тогда?

— Первое — записка Колесникова..

— Но записка появилась только в октябре, а спасательная операция все-таки проходила в августе. Каким образом уже тогда вы знали, что 14 августа на лодке не было живых?

— Нет, я тогда не знал. Я же вам сказал, что надеялся аж до восемнадцатого. Но последний стук был именно 14-го.

— Вы можете, наконец, иметь смелость и признать эти стуки сигналами SOS?

— Не знаю. Сейчас идет расшифровка. В море столько стуков…

— Но если ребята были живы, писали записки, они не могли не стучать, хотя бы это признайте!

— Уже почти годичный детальнейший анализ этих звуков в прокуратуре не дает ответа на этот вопрос.

— Опытные подводники уверяют, что сигналы SOS нельзя перепутать с техническими шумами. Но вы — не подводник, вы служили на тральщиках, сторожевых кораблях, которые не отходят от берега дальше двенадцати километров. Вы могли перепутать SOS и технические шумы?

— Можно и перепутать. Например, со стукачом на аварийном буе.

— А «Курск» не выпустил буй?

— Нет, он на лодке, мы его сняли на камеру, хотите, покажу?

— Хочу.

— Нет, я вам не буду показывать, как-нибудь в другой раз.

Читая это интервью, хочется орать, материться, стучать кулаком. Это не просто предательство тех, кто доверил тебе свои жизни, это — заговор против Военно-морского флота России, это — заговор против военных моряков. А в основе заговора лежат примитивные мотивы и инстинкты — самосохранения.

А вот еще один фрагмент.

— Вы настаиваете на версии столкновения с иностранной подлодкой. По международным морским правилам судовождения в случае столкновения виноваты оба экипажа. То есть вы тоже обвиняете экипаж «Курска» и его командира?

— Вы неправы. А что мне, впрочем, сказать, я действительно сторонник одной версии. Но это не значит, что она — истинная.

— Настаивая на версии столкновения, вы ставите под удар репутацию всего флота и делаете комплимент подлодкам НАТО. Ведь они могут совершенно безнаказанно и не обнаруживая себя ходить в нашем военном полигоне, нашпигованном нашими надводными и подводными кораблями.

— А они и сегодня шмыгают. И потом, наши корабли были в разных полигонах. Возьмите двадцать два корабля и расставьте их по всему Баренцеву морю.

— То есть учения проходили во всем Баренцевом море?

— Безусловно. Во всем.

— Владимир Иванович! Это очень интересно. Из того, что вы сейчас говорите, следует, что все Баренцево море было закрыто для судоходства, потому что представляло собой полигон для учений, так получается?

— Да нет, ну что вы. Район учений, который закрывался для судоходства, это не все Баренцево море, это его южная часть.

— И вот в этой южной части спокойно иностранные лодки могут ходить во время учений и оставаться незамеченными?

— То, что они ходят, — это да, и то, что незамеченные, — это плохо.

Не могу и не хочу комментировать. Хочется просто выкрикнуть: Да, застрелись ты, сволочь! Это по большому счету и есть ИЗМЕНА РОДИНЕ.

Спустя ровно месяц после этого интервью в прессе появилась совместная фотография Путина, Куроедова и Клебанова, где они обсуждают подъем «Курска». Не исключаю, то на этом совещании обсуждался вопрос спасения Куроедова и других адмиралов, утопивших «Курск».

Илья Клебанов, Владимир Путин и Владимир Куроедов на совещании 13 сентября 2001 года.

Вячеслав Алексеевич Попов

Карьера:

Родился 22 ноября 1946 года в городе Луге (Ленинградская область) в семье командира артиллерийского дивизиона майора Алексея Попова, участника Великой Отечественной войны. Старший из трех братьев, каждый из которых стал командиром подводной лодки. В детские годы жил в поселке Осельки Всеволожского района, учился в средней школе поселка Кузьмоловский. Полтора года проучился в Ленинградском политехническом институте имени М. И. Калинина на факультете радиоэлектроники (1964–1965). После трех семестров ушел из института, приняв решение стать командиром подводной лодки.

Полгода проработал кочегаром на паровозе, в 1 966 году вместе с младшим братом Владимиром поступил в Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. На втором курсе женился (жена Елизавета). Окончил училище в 1971 году. Проходить службу начал в Гаджиево командиром электронавигационной группы БЧ-1 подводной лодки «К-32», командиром БЧ-1 подводной лодки «К-1 37», помощником командира подводной лодки «К-420» (1971–1975). В 1975–1976 годах обучался в Высших специальных офицерских классах Военно-морского флота. Продолжил службу помощником командира подводной лодки «К-423», старшим помощником командира подводной лодки «К-214», старшим помощником командира подводной лодки «К-137» (1976–1981), командиром подводной лодки «К-245» (1981–1983), командиром подводной лодки «К-137» (1983–1986). В 1986 году заочно окончил Военно-морскую академию имени маршала А. А. Гречко. Служил заместителем командира 31-й дивизии подводных лодок (1986–1989), командиром 19-й дивизии подводных лодок (1989–1991), первым заместителем командующего 1 1-й флотилией подводных лодок (1991–1993), командующим 3-й флотилией подводных лодок Северного флота (октябрь 1993 — апрель 1996), первым заместителем командующего Балтийским флотом (апрель — ноябрь 1996), начальником штаба Северного флота (20 ноября 1996 — 26 января 1999), командующим Северным флотом (26 января 1999 — 1 декабря 2001).

В 1999 году присвоено звание адмирала. После отставки с поста командующего Северным флотом назначен начальником Управления экологии и снятия с эксплуатации ядерных объектов Минатома. С 4 января 2002 года — представитель в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации от Мурманской областной Думы. Заместитель председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности. В дальнейшем — председатель комиссии Совета Федерации по национальной морской политике.

Награжден орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, «За военные заслуги» и медалями.

Обвинение:

Вячеслав Алексеевич Попов, занимая с 26 февраля 1999 года должность командующего Северным флотом, утвердил план проведения комплексной боевой подготовки кораблей авианосной многоцелевой группы в Баренцевом море в период с 10 по 13 августа 2000 года, которая не предусмотрена ни одним из нормативных документов Министерства обороны и Военно-морского флота, взамен сбор-похода боевых кораблей, который предусматривают «Наставления по оперативной подготовке ВС РФ», «Руководство по тактической подготовке ВМФ», «Организационно-методические указания по подготовке ВМФ в 2000 году».

Это привело, в свою очередь, к тому, что план учений разрабатывался и утверждался не руководством ВМФ, как это требуется при проведении сбор-похода, а руководством Северного флота, что снижало уровень и качество подготовки учений, а также порядок подготовки и инспектирования боевых кораблей, участвующих в учениях.

Как следствие, в море был выпущен не подготовленный к стрельбе торпедой 65–76 подводный крейсер «К-141», ранее этой торпедой не стрелявший, с не обученным стрельбе перекисно-водородной торпедой экипажем. В результате чего погиб АПРК «Курск» и 118 членов экипажа.

Эти действия следует квалифицировать как злоупотребление должностными полномочиями, совершенное из личной заинтересованности — создание видимости подготовки Северного флота и его боеготовности, которое повлекло тяжкие последствия.

В феврале-марте 1999 года экипаж АПРК «Курск» прошел межпоходовую подготовку в учебном центре ВМФ (город Обнинск), где отрабатывал действия по применению оружия и вооружения на тренажерах. Указанный срок обучения экипажа в учебном центре не соответствовал требованиям Главнокомандующего ВМФ России и «Организационно-методическим указаниям по подготовке ВМФ в 1999 году». Вместо положенных 45 суток экипаж обучался только 26. Этого времени недостаточно для качественной подготовки по вопросам обеспечения ядерной и радиационной безопасности.