Читать интересную книгу Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

LPC

, твои клиенты, твой персонал, да все что у тебя есть, чтобы Гото предложил подобное сотрудничество. Ты ему не нужен. Джоффри налил себе выпить и остался у бара. – Хорошо, что ты решил подумать над этим... я рад, что ты решил подумать над этим. Хоть я и не верю в возможность реорганизации. Но Гото... мне кажется, он выбрал самый извращенный способ уничтожить тебя и “Живой проект”. И для такого извращенца как он это вполне нормально. Михаил засмеялся: – Он – анимешка! Кто испугается мультяшку? Если ты хочешь завоевать, поработить, уничтожить (верное подчеркнуть) мир – стань мультиком! Никто и никогда не заподозрит мультик в том, что у него остался хотя бы мозг... и душа. – Миш, с тобой все в порядке? Михаил потер переносицу и отмахнулся усталым жестом. – Я не знаю, Джоффри. Наверно... впервые в жизни я не знаю... В кабинет вернулся Марк. Стоя у двери, он рассматривал круглый стол и стаканы с напитками. – Миша, не стоит быть таким жестким с людьми, искренне переживающими за тебя. – Я знаю, Марк. Я извинюсь перед ним. Спасибо. Сев на прежнее место, Марк продолжил: – Самый короткий цикл подготовки живых проектов – четыре года. Самый длинный цикл подготовки роботов Гото – два месяца. Удивительно, что он решил предложить что-то сейчас, когда у ЖП все настолько плохо. Гото умен. Я не представляю, чего он хочет от тебя на самом деле. – Но ты ведь тоже не глуп, Марк, – с надеждой напомнил Михаил. – Миша, не путай интеллект с умом. Мне до Гото век жизни! – Мы встретимся в понедельник. Я хотел бы попросить вас... – Даже не проси, Миш, – тут же отозвался Марк, – мне хватило его внимания. – И на меня тоже не рассчитывай, малыш. Если тебе суждено совершить ошибку, это будет только твоя ошибка. А если ты примешь и претворишь в жизнь решение, которое годы или десятилетия спустя окажется верным, то это станет твоей победой. И только твоей. – Почти тридцать тысяч растущих живых проектов, – прошептал Михаил, – Несколько тысяч в подготовке. Две сильнейшие группы на разработке. Если замораживать разработку – четыре года... – он поморщился и поправился, – по-хорошему все же пять на полное завершение всех циклов. Две тысячи шестьсот девяносто частных. Пятнадцать миллиардов в долгосрочке. Оборудование, персонал... Марк в замешательстве перебил: – У тебя почти три тысячи частных живых проектов? Ты хочешь сказать, мы все их потеряли на Океане-3? – Нет. Две тысячи моих личных. На Арктике-1, – Михаил помедлил, – я запустил в массу солдата. Расширившиеся глаза Джоффри Михаил не видел, но голос сказал все: – И ты в тот момент был в своем уме? – Хоть кто-нибудь в корпорации или вне ее знает все, что ты делаешь? – с усмешкой спросил Марк. Михаил отрицательно качнул головой и обернулся к стоящему за спиной Джоффри: – Что вас так удивляет? – То, что ты на самом деле это сделал, – негр помолчал. – Конечно, Валет вряд ли сможет дотянуть до первого солдата, но и его можно использовать на станциях вместо военных. Когда ты запустил их в массу? – Больше года назад. Марк присвистнул, но промолчал. Джоффри понимающе улыбнулся. – Ты знаешь, первый мастер-образ искренне восхитил меня тогда, – признался Джоффри. – но его замена стала первым решением, позволившим начать уважать тебя. Потому что пустить в массу машину-убийцу, которая обычными бытовыми разговорами может за пару месяцев довести человека до самоубийства, мягко говоря, неразумно. – Что вы сказали? – Михаил поднялся. – Что списание первого солдата послужило для меня залогом уважения к тебе, – повторил Джоффри. – Нет, – Михаил тряхнул головой, выходя из-за стола. Он был встревожен и причину этой внезапной тревоги его собеседники не находили. – Неважно... спасибо за... коньяк и беседу. До встречи. – Пока, Миш, – попрощался Марк. Михаил остановился у двери. – Я запустил в массу программу Славы, а не Валета... – обернулся он к коллегам, – и готовить их будет та же группа. Доброй ночи, господа. 13 – Так, как кого мы можем использовать подобные живые проекты, мистер Гото? – Михаил выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Вчера он проспал почти до обеда и был разбужен самым желанным голосом на свете: голосом Анны. Она приехала к обеду, потому что одного из ее друзей – Гарика здесь кормили вкусно и бесплатно, и привезла другого своего друга – тетю Машу, профессионального массажиста и косметолога. Если бы у Михаила спросили... но ни Анна, ни тетя Маша не спрашивали, а Михаил посмотрел на свое изможденное поникшее отражение, прочитал сценарий, для убедительности завизированный даже Галиной, и сдался. Вечером, стоя у перил наверху, он рассказывал байки о выставляемых лотах. Имея жуткое желание закурить, он смеялся и терпел: по закону в кадре нехудожественной съемки курение было строго запрещено. Открывая зрителям написанные кем-то из отдела Галины тайны личной жизни, он снова смеялся: Михаил крайне редко говорил о личной жизни и никогда – в камеру. Это знали все. Аня просила воспринять эти съемки как развлечение, но по взгляду босса поняла, что развлекаться он предпочитает по-другому. Пожав плечами, она сухо поправилась: – Тогда как работу. Михаил был рад приехать в офис и встретиться с несравненным мистером Гото. Глядя на его искусственное лицо с неестественными эмоциями, осознавая всю ненатуральность гостя, мужчина чувствовал значительно меньше лживости, чем в самом себе днем ранее. – Ты продолжишь выпускать техников, пилотов и... солдат. Михаил опустил взгляд, хотя прекрасно понимал, что скрыть от собеседника что-либо невозможно. – Извините, – поспешно поднялся он, закурил и подошел к окну. Вначале девятого стоянка у здания была практически пуста. Думая о мотивах гостя, Миша не признавался себе, что хотел увидеть машину Анны или Петра. Теперь, когда постановление “О живых проектах” уже стало делом дней, вопрос техников снова открывался. Гото понимал это. Солдаты... что ж, это был основной вопрос, ответ на который и ждал японец. Практически бессмертные машины, терминаторы, – Михаил усмехнулся, вспомнив это слово. Хотя теперь, когда даже ребенок может запустить над коттеджным поселком гелик с ЭМИ-глушилкой, подобные солдаты становились не столь бессмертны. Но скорость их производства и то, что Гото... – они встретились взглядами и Михаил глубоко затянулся, – сам мало походит на человека... Не важно, что необходимость заменить себе сначала кожу, потом пораженные органы, а потом и скелет была вынужденной мерой, и виной всему – тяжелая болезнь. Важно, что сейчас Гото оставался человеком лишь на один мозг и душу. Михаил не понимал, как относиться к японцу и вспомнил о Марке. Вот что имел в виду директор

LPC

, говоря о том, что не может определить знак помыслов Гото. – Зачем вам все это? – спросил, наконец, Михаил. – Тебя же не удивит, что я ознакомился со всей доступной информацией о тебе перед нашей встречей? – Гото как никогда походил на обычного человека. Михаил отрицательно качнул головой, затушил сигарету и вернулся за стол. – Пять самых распространенных эпитетов, встречающихся рядом с именем президента Live Project Incorporated: богатый, влиятельный, сексуальный, жадный, скрытный. Именно в таком порядке. Ни одна из этих характеристик не предполагает ответственности за будущее, к которому приведут твои решения. Японец сделал паузу. – И мое предложение соответствует удовлетворению каждой из них, – продолжил Гото. – Да, это так. – Так какая разница, зачем это мне, если твои основные потребности мое предложение удовлетворяет? Гото был другим. Совершенно не тем эксцентрично-мудрым мультяшкой, каким предстал в пятницу. И нынешний Гото нравился Михаилу значительно меньше. – Якобы основные потребности публичной личности, которую справедливо считают скрытной, мистер Гото. – Ах, ну конечно! – Гото широко улыбнулся, – связь для горцев, жилье на свалках, очистка Рын-песков, работа для аборигенов, что там еще, что не так просто нарыть в сети? Михаил нахмурился, но потом лицо его разгладилось. Да, Гото собрал доступную информацию, но проанализировать ее времени, похоже, не было. Скороспелость его предложения оказалась налицо. Михаил понял, что Гото не понимает его так же, как и он сам – не понимает Гото. Но что изменилось с прошлой встречи, если тогда гость показался столь трогательно несчастным, а теперь предстал бездушным дельцом? – Мистер Гото, боюсь, и эту встречу нам придется перенести. – Да, Миша, роботы никогда не станут живыми проектами, как никогда не станут и людьми, – повторил гость фразу, прозвучавшую в конце встречи в пятницу. – Почему ты не доверяешь мне так, как в прошлую встречу? Почему мы не можем быть столь же откровенны? – Что? – изумленно воскликнул Михаил, когда гость буквально озвучил его мысли. – Что изменилось? Михаил сглотнул, нахмурился и удержался, чтобы не подняться. – Как вы... о чем вы? – Твой отец хотел, чтобы его живые проекты были равноправны с живорожденными людьми. Он мечтал восполнить ими Землю, но для массового выпуска пришлось начать с техника. Но потом, когда машина заработала, он хотел, чтобы они стали обычными людьми. Разве это не правильно, хотеть для своих творений участи и благ себе подобных? – Да, конечно, но... – Так почему тебя удивляет то, что и я для своих детей желаю того же? – Для роботов?! – Андроидов! Этому слову четыреста лет! Скажи его! Произнеси вслух! Это не такое уж противное слово! Гото, снабдивший свое лицо способностью передавать гипертрофированные эмоции, поднял голос и нахмурил брови. Он был совершенно не похож на себя. На себя – уникального мульт-персонажа, такого, каким сам же создал и успел познакомить с Михаилом. Миша вскочил из-за стола и попятился к окну. Он хотел закричать, приказать, чтобы эта дрянь убиралась из его кабинета, но Гото откланялся сам, молча и поспешно. Гото связался с Михаилом лишь после обеда, когда директор “Живого проекта” действительно пришел в себя после встречи с его двойником. – Не сердись на меня, Миша. Именно так я могу неограниченно располагать временем. Я хотел опровергнуть реплику, кинутую в прошлый раз на прощание, но потерпел фиаско. Ты оказался уникально наблюдательным, но сдается мне, это лишь потому, что недолюбливаешь технологии. – Это не так, мистер Гото. И вы это знаете. – Хорошо, ты недолюбливаешь покушающиеся на твою индивидуальность технологии, на твою исключительность, твое эго! – Мои права и свободу, мистер Гото! Свободу решать, что для меня приемлемо и избегать обратного, право знать с кем или чем имею дело! – Я поступил некорректно, Миша. Прости. Михаил медленно кивнул, с негодованием, но принимая извинения. – Я хотел бы пригласить тебя в гости. Ты был когда-нибудь в офисе ТR? – Нет, не имел чести. И охотно приму приглашение, если вы обещаете больше не водить меня за нос. – Это не так просто! – засмеялся Гото, став пугающим, а потому знакомым. Михаил не понял, что именно для собеседника вызывает трудности: не издеваться над людьми или провести его, Михаила. Переспрашивать он не стал. – Я пришлю за тобой вертолет завтра в пять, ты будешь свободен? Михаил на мгновение задумался, посмотрел на иконку календаря на периферии зрения, но решил уточнить у поисковика: – Вика, я свободен завтра с пяти? – Да, Михаил. Изобразив рукой “вуаля”, Михаил уточнил: – А чем вертолет TR лучше LPI? – Тем, что почетным гостям разрешения на полеты выдаются значительно проще, чем “опасным рецидивистам”, как тебя только сегодня с утра назвали в Белом доме. Михаил сглотнул, но Гото заржал во все горло, и Михаил отвернулся от проекции. – До встречи, Миша!