церкви{580}. Великий раскол очень удобен, когда нам хочется разложить все по полочкам и провести некий рубеж, а не бродить по туманным лабиринтам, где и живет история.
Суть споров между Новым и Старым Римом состояла не столько в богословии, сколько в том, насколько эти богословские склоки повлияли на политические убеждения в ту эпоху. Если случившееся в 1054 г. еще и не было расколом, то уж во всяком случае оно проложило трещину, в которую проникла инфекция.
Византийский историк XI в. Михаил Атталиат зафиксировал появление в небе кометы Галлея:
«В месяце мае четвертого индикта после заката солнца в небе появилась яркая комета. Она была не меньше луны в полнолуние и, казалось, испускала туман и дымку. На следующий день появился хвост, и чем длиннее он становился, тем меньше была комета. Этот след протянулся на восток – туда же, куда следовала и сама комета. Все это продолжалось сорок дней»{581}.
Нам-то, конечно, забавно посмотреть на изображение кометы Галлея на гобелене из Байё, но для тех, кто жил в Константинополе, ее появление в 1066 г. не предвещало ничего, кроме беды. Люди были уверены, что эти пламенеющие следы в небе несут смертельные болезни императорам и несчастья их подданным. Утверждали, что перед смертью Константина Великого и кровопролитием в основанном им городе тоже видели комету{582}. Суеверные люди не зря опасались. Вернулись северяне – и на этот раз как враги, а не как друзья. Теперь они решительно положили глаз на главный трофей – Константинополь.
Глава 46. 1071-й, 1081-й и всё это
1071–1081 гг.
Причиной появления губительных язв… иногда была порочность ромеев, иногда же судьба приносила неодолимое зло и неизлечимую болезнь в виде иноземных тиранов извне. Так это было с известным своей склонностью к тирании хвастуном Робертом, которого породила Нормандия, взрастили и воспитали всевозможные пороки.
Анна Комнина, «Алексиада»{583}
Год 1081-й был беспокойным годом беспокойного века. Призвав на подмогу множество турецких и римских наемников, новый император, Алексей Комнин, которого многие шепотом называли самозванцем, с боем вернулся в Константинополь. Затем последовали грабежи, смерти и разгромы. И претенденту на трон, провозглашенному императором Алексеем I, пришлось расплатиться, исполнив сорокадневную епитимью. И вот 24-летний Алексей, родоначальник династии Комнинов, жизнь которых станет неотъемлемой частью истории Константинополя, начал свое продолжительное царствование во власянице и на каменном полу.
На Балканах, совершая набеги на соседей, селились печенеги, тюркский народ, время от времени вступавший в союз с византийцами, а чаще враждовавший с ними{584}. На западе же римляне, решившие предать анафеме религиозных лидеров Византия, также посчитали, что с рыскавшими на юге Италии норманнами лучше всего поскорее подружиться. К несчастью для жителей Константинополя, у одного из этих знатных воинов, Роберта Гвискара, имелись определенные планы на Царьград. И в 1081 г. он со всей ясностью продемонстрировал свои намерения.
Летописцы той эпохи описывают Роберта Гвискара очень выразительно:
«Этот Роберт происходил из Нормандии, был человеком незнатного рода, властолюбивого характера и мерзкой души. Он был доблестен, весьма ловко домогался богатства и могущества знатных людей, действовал упрямо и, несмотря ни на какие препятствия, преследовал свою цель. Он был большого роста – выше самых высоких людей, у него была розовая кожа, белокурые волосы, широкие плечи… глаза – только что огонь не искрился из них… Крик же этого мужа, как рассказывают, обращал в бегство многие тысячи. Будучи человеком такого положения, таких физических и душевных качеств, он, естественно, не терпел никакого порабощения и никому не подчинялся»{585}.
Сын константинопольского императора Михаила VII Дуки предложил руку дочери Роберта (как только Михаила свергли, предложение тут же отозвали). И потому Гвискар считал себя вправе вторгаться в любые земли к востоку от Адриатического моря. Он заявлял, что попросту забирает земли, которые по праву уже были его. Роберт уже владел Бари, расположенным на каблуке итальянского полуострова – в 1071 г. он захватил его совершенно неприступные укрепления, возвышающиеся над портом, где в наши дни пытаются удержать мигрантов и беженцев. Развалины Византия так и манили – ведь от Бари до них было всего три дня сухопутного пути и девять часов по Адриатическому морю. В 1081 г. Гвискар одолел море и прибыл в Диррахий, на границе древнего царства Иллирии, а ныне Албании. Он знал, что по Эгнатиевой дороге он без труда доберется на восток. Пытаясь оттеснить норманнов, новый император Константинополя, Алексей, снарядил пестрое двадцатитысячное войско, состоящее из викингов, англосаксов и турок. Но Гвискар привел 30 000 солдат и решительно намеревался победить – ведь Константинополь был важнейшим трофеем.
В наши дни поле боя, где встретились армии норманнов и византийцев, находится у самой Эгнатиевой дороги (здесь эта древняя дорога скрыта под трехполосной автомагистралью), за закусочной и магазином выхлопных труб.
Среди около 20 000 византийских солдат, многие из которых были наемниками с Запада, было некоторое число профессиональных воинов. Помимо экскувиторов и варяжских стражников, там служили около 500 катафрактариев. Это были представители элитного отряда, как правило, конного, причем кони были закованы в доспехи, как и всадники, на которых были шлемы и кольчуги. Современники с неподдельным восхищением описывали дисциплину, которой придерживались эти воины, вступавшие в бой плотным клином. В одном из средневековых трактатов (Praecepta Militaria, который приписывается Никифору II Фоке{586}), охотно перечислено их оружие: железные булавы (в большинстве случаев – с шипами), кинжалы, пики, мечи и железные пруты. Катафрактариев еще называли клибанариями – это слово происходит от названия дорожной печи, ведь и всадники и лошади были облачены в доспехи. Считалось, что катафрактарии произошли от ударных подразделений персидской армии. О них ходили легенды. Вполне возможно, что шлем на голове англосаксонского короля с корабля-гробницы из Саттон-Ху именно такой, какой носили катафрактарии. И, конечно же, в их-то доспехи и облачались герои множества популярных легенд и сказок.
Катафрактарии в кольчугах и с шипастыми булавами и варяги в украшенных драгоценностями рубахах с обоюдоострыми топорами породили множество вымыслов. Но вот исход этих особых отрядов на