— О, очень хорошо, сэр, — прозвучал ответ.
— А ребенок? — Не отставал от него Джон.
— Тоже. Но вы сами скоро все увидите и узнаете. Вас позовут, — сказала Маргарет и ушла, прежде чем ее снова смогли забросать вопросами.
Когда, наконец, в гостиную вошла уставшая, но улыбающаяся Элеонора, Джон и Дэн обратили к ней вопросительно-выжидающие взгляды. Оба тоже очень устали от нервного напряжения.
— Все прошло хорошо, — сказала миссис Нора, опускаясь в кресло. — Теперь вы можете пройти к ней. Она вас ждет.
— Ну наконец-то! — Вырвалось у Джона. — Я уже думал, что мы с Дэном так и будем вечно сидеть здесь.
Дэн уже преодолевал порог, когда вдруг услышал слова Джона, заставившие его замереть:
— Послушай, Нора, а то, что ребенок родился раньше срока, — это ничего?
Дэн немного замедлил свои действия, чтобы узнать, что ответит миссис Каннингем.
— Такое бывает, Джон, — произнесла она спокойно. — Недоношенные дети — не значит, больные. Природа прекрасно знает свое дело. Положись на нее и, вот увидишь, наш внук будет сильным и здоровым.
— Правда? — Спросил Каннингем.
И на какое-то мгновение Дэну почудилось, что Джон не верит жене. Он обернулся.
— Извините, Джон…
— Да? — Отозвался тот.
— Вы мне не поможете? Кажется, одно из колес за что-то зацепилось.
Он беспардонно врал, но так было нужно. Увидев внука, Джон, без сомнения, забудет обо всех своих подозрениях. А пока нужно было отвлечь его внимание, чтобы не дать ненужный ход мыслям.
— Да, конечно, — тут же отозвался тот. — Я уже иду.
Когда Джон и Дэн вошли в комнату к Жаклин, то с радостью отметили, что она с аппетитом ест ужин, приготовленный Норой. Молодая мать выглядела заметно уставшей, но здоровой и счастливой.
— Нам, наверное, можно не спрашивать, как ты себя чувствуешь? — Заулыбался Дэн.
— Угу, — кивнула Жаклин, продолжая есть.
— А где мой внук? — Забеспокоился Джон.
— Он с Маргарет в детской. Ты уже видел его? — Спросила Жаклин.
— Нет еще. А можно посмотреть?
— Конечно, пап! О чем речь!..
Возможно, впервые в жизни Жаклин позволила себе такое фамильярное обращение с отцом. Но он, не помня себя от счастья и гордости, кажется, не заметил этого, а если и заметил, то простил дочь. Ведь сегодня был великий день — день рождения его внука!
— Тогда я пойду? — Неуверенно проговорил Джон, не зная, как теперь вести себя с дочерью, которая сама уже стала мамой.
— Угу, — пробормотала Жаклин, доедая последний кусок.
Оставшись наедине, муж и жена некоторое время молчали, думая каждый о своем, прислушиваясь к своим чувствам и ощущениям. У обоих было, что сказать друг другу. Столько слов и мыслей накопилось, что они не знали, с чего начать. Одно им было ясно точно: пути назад уже не было. Что бы они ни делали, что бы ни случилось с ними в жизни, они были в ответе за маленького человечка в соседней комнате и должны были думать прежде всего о его интересах.
Первой заговорила Жаклин:
— Ты, наверное, жалеешь…
Дэн поднял на нее глаза — пронзительные голубые, до боли трогающие душу.
— О том, что у меня теперь есть сын?.. О, нет! — Ответил он. — У меня есть все, что мог бы пожелать мужчина в моем положении: сын, замечательная жена и родители.
— А как же Лос-Анджелес?.. — Спросила Жаклин дрогнувшим голосом.
— Если ты еще раз заговоришь на эту тему, — полушутливо, полусерьезно начал Дэн, — я подам на развод.
— Правда?
— Правда, — кивнул он, улыбаясь.
— Нам надо подумать, какое имя выбрать для нашего ребенка, — серьезно произнесла женщина. — Из тех, что мы придумали.
— У меня к тебе просьба, — задумчиво начал Дэн.
— Какая?
— Пусть имя у него будет двойное. Одно имя предложишь ты, другое — я.
— Согласна. Какое твое?
— Роберт. В честь одного моего самого лучшего друга, которого я уже больше не увижу. А твое?
— Чарльз. Пусть оно будет ни в чью честь; будет его собственным.
— Ладно, — ответил Дэн. — Значит, моего сына будут звать Чарльз Роберт Уайтхорн, — произнес он вслух, как бы пробуя имя своего сына на звучание.
— Прямо как принца крови, — пошутила Жаклин
— А он и есть принц, — вполне серьезно возразил Уайтхорн. — Наш маленький принц.
Лос-Анджелес, 1985
Вот так одним махом жизнь перепутала все, что можно было перепутать. В Лос-Анджелесе, где родная семья Дэна и его бывшая невеста считали его погибшим, у него росла дочка. Джулия знала только мать, бабушку, двух дедушек, Анжелину, крестного Роберта Монтгомери и друга матери Максвелла Колфилда. У девочки было все, что только мог пожелать любой ребенок. Правда, из всех желаний на свете она пока выбирала самые простые: есть, спать, гулять и общаться с матерью. Все остальные ее еще мало интересовали. Но она росла, приобретая все большую привлекательность во внешности и черты характера, очень сильно напоминавшие Дэна. Конечно, говорить, действовать, думать и вести себя, как взрослый человек, Джулия пока не могла, но схожесть ее с отцом проявлялась во многих безотчетных жестах, мимике, повадках. По крайней мере, так казалось Джессике, которая всегда хотела в своей дочери видеть Дэна и продолжать любить его, пусть и бессознательно. Так казалось и Джеффу, хотя в пору младенчества Дэна он очень редко бывал дома и общался с семьей. Сейчас же Джефферсон хотел через Джулию возместить Дэну то, чего у него не было в детстве, и воскресить его для себя. Хотя каждый из них (ни Джессика, ни Джефф) никогда бы ни вслух, ни даже в мыслях не признался в этом ни людям, ни тем более себе. А маленькой Джулии, фамилия которой была все-таки Бичем, а не Уайтхорн (Джессика настояла на этом), было и невдомек, чего от нее хотят эти странные взрослые. Она росла и развивалась, будто сама по себе или под присмотром Природы, не торопясь обогнать время.
Так, постепенно истек год со дня гибели Дэна. Члены клана Уайтхорн отметили эту печальную годовщину тем, что собрались на скромный ужин в доме Джеффа. Затем все снова вернулись к своей обыденной жизни. Каждый занялся своим делом. Джефф вновь вернулся к делам "Уайтхорн Интерпрайзис". Конечно, он выполнял их не в том полном объеме, как прежде, но ведь многие, да и он сам, полагали, что он после смерти сына вообще не вернется в семейный бизнес. Джефф открыл для себя, что работа — лучшее средство от любой боли. К тому же теперь у него появился стимул к жизни — его внучка, к которой и перейдет вся эта огромная ювелирная империя.
Наверное, всем могло показаться, что все встало на свои места, если бы не искалеченные судьбы людей, если бы не ребенок, росший без отца, если бы не оборвавшаяся любовь. А в маленькой скромной деревушке Кинг-Риверз, в штате Юта, жил тот самый наследник империи Уайтхорн, которого все считали погибшим. Правда, роковой полет, ставший для него последним, лишил его возможности полноценно двигаться. Правда, он отказался от единственной женщины, которую любил до безумия, ради ее же счастья. Правда, он тихо и незаметно женился на другой девушке и стал отцом ее ребенка… Это ничего. Главное, что все постепенно становилось на свои места. Жизнь возвращалась в прежнюю колею. Или не в прежнюю? В ту, которая должна была бы быть? Или в ту, которая неизбежно должна была наступить? Этого никто не знает. Прошел год после тех роковых событий, но до сих пор никто так и не понял, почему все это случилось именно с ними и почему это случилось. Люди просто жили. Жизнь-то продолжалась…