Читать интересную книгу Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав

Глупостей я старался не совершать.

Они, подходя, снова натянули маски, сели в машину, которая и так была припаркована из-за переполненных парковок на заднем дворе, и открыли мне заднюю дверь. Я уселся, меня потянулись связывать.

— У меня нет оружия, я не умею драться, я не буду ничего делать, я буду залипать в телефон и ничего не запомню, — затараторил я.

— Э не, знаем мы таких. Давай хоть тряпкой глаза и руки за спиной, чтоб не развязал вдруг. Идёт? — пробасил здоровяк.

Я вздохнул и протянул руки.

— Это по твоему за спиной? — расхохотался тощий.

В итоге ехал я с дискомфортом где-то около получаса. Машина петляла, сложно было определить направление. Вели меня тоже с закрытыми глазами и сняли повязку только когда я почувствовал сырость подвала.

Здесь хоть и было сыро, но это был вполне функционирующий фитнес зал. Большие зеркала, яркие лампы, четыре пилона воткнутых в высокий потолок. Здесь было несколько стульев, собранных в круг, словно на заседаниях анонимных наркоманов из фильмов. Меня развязали и усадили на один из стульев. Двое стали у меня за спиной, больше не скрывая лиц. Одного я узнал — это был Игорь из сна, что угрожал мне пистолетом. Только лицо больше не со щетиной, а гладко выбрито, но такое же квадратное.

Передо мной была девушка, которую я тоже узнал — Виктория Борисенко — депутат Народной Рады, как раз вчера про неё в интернете читал. Ухоженная, в пиджачке и юбке, в туфлях без каблуков, блондинка с прямоугольными очками без оправы. Лицом она напоминала типичную училку, даже макияж был соответствующий, хотя я понимал, что у людей, работающих в правительстве в этом месте есть определённый дресс код и все они выглядят одинаково административно, будто близкие родственники или клоны.

Живот Шрёдингера сообщил, что он пуст и требует своего законного стейка с черри. Я погладил свой живот, обещая ему немного потерпеть.

Женщина оказалась терпеливой. Мои похитители ушли в дальний угол и о чём-то разговаривали, периодически посмеиваясь. Сколько мы так сидели — сложно сказать. У меня не отобрали телефон. Связь здесь не ловила, я открыл гачу, которую можно было играть оффлайн и принялся залипать в неё, пока я не услышал шаги.

Сердце бешено забилось, я спрятал телефон и выпрямился на стуле, положив руки на колени. За дверью послышался шум, она распахнулась и на пороге оказалась разъярённая девушка: волосы на голове взъерошены, в глазах сверкают молнии, ноги на ширине плеч, руки сжаты в кулаки.

Парни у дальней стены напряглись.

Она прошлась взглядом по комнате, нашла меня и выдохнула.

— Тебя били? Тебя роняли? На тебя кричали? Тебе что-то сломали?

Я лишь с открытым ртом качал головой. Она шла всё ближе, окидывая меня с ног до головы. Она заглянула мне в глаза, потом пальцами раздвинула рот и заглянула туда, не досчиталась зуба мудрости и швырнула взгляд в сторону Игоря, потом прошлась пальцами по рёбрам, от чего я дёрнулся, потому что стало щекотно.

— С тобой хорошо обошлись, Макс? — шепнула она.

Я лишь кивнул.

— Да это вообще самое простое похищение за всю мою жизнь, — заявил мордоворот Игорь. — Пацан — сама вежливость.

— Я не совершал глупостей, — кивнул я.

Аня была серьёзна, как никогда. Она взяла меня за руку и села рядом, обращаясь напрямую к Виктории Борисенко.

— Вика, какого хера? Я же просила уйти!

— Мы рассмотрели твою просьбу, — с улыбкой произнесла Виктория. — Мы вынуждены отказать.

Аня сжала зубы, глаза её сверкнули. В таком состоянии она меня немного пугала. Девушка, выращенная в лаборатории, должна уметь что-то похуже, нежели просто стирать людям память. Но её здесь никто не боялся, хоть и говорила она на равных.

— Я уйду так или иначе. Вопрос только в том, что будет с Новым Бурсом.

— Вопрос как раз и касается Нового Бурса. Ты же сотрёшь парню память? Или нам его выдворить на время?

— Сотру, — пообещала Аня.

Опять? И что, я не запомню только эту встречу с Аней, или вообще всё забуду?

— У нас была миссия, мы её вместе прорабатывали. Я уверен, что ты всё помнишь и не стоит тебе её пересказывать. Мы пошли по плану А, но план А провалился, как и план Б и все буквы, вплоть до Ж, но возможность для плана Ж дал. Дал ведь? Буква неблагозвучная, — задумалась Виктория.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пропуск есть. Он ещё пару дней будет активный, пока админы не хватились, — кивнула Аня. — Но я не хочу больше этим заниматься.

— Ты ставишь под угрозу всё, что мы делали последние три года. Аня, так нельзя. Это неправильно. Мы хотим поговорить с тобой по хорошему, однако ты ж на связь не выходишь. Пришлось вот так, грязно. И то мы не были уверены, что ты придёшь. Какое тебе дело до «простых смертных»? — передразнила её Виктория.

Аня проглотила издёвку не поморщившись. Я бы уже и обиделся, что бы эта фраза ни значила.

— И как же будет выглядеть это «по хорошему»? — нахмурилась Аня.

Когда она хмурилась, её личико не переставало быть миленьким. Она напоминала маленькую собачку, которая тявкает и думает, что она такая грозная. Однако, видимо, лишь мне, потому что двое в углу напряглись, читая в хмурой Ане определённую угрозу. Тощий даже потянулся за висящим на поясе пистолетом.

— Ты проберёшься в министерство обороны, зайдёшь в кабинет к министру, карточкой-пропуском активируешь его учётную запись, скачаешь оттуда бухгалтерию и принесёшь нам. План Ж в действии. Букву нужно всё же сменить. Давай это будет план З.

Аня поёрзала на стуле.

— И это будет последнее задание, — заявила она.

— Аня, — дёрнул я её за рукав. — Давай тоже без глупостей.

— Там раз плюнуть, — шепнула мне в ответ Аня и покраснела. — Не переживай.

— Да, это будет последнее задание, Аня. Ты ж меня знаешь, я слово держу.

— И вы никогда больше не потревожите меня?

— Ну к чему такое недоверие? Конечно, я ж тебе ни разу не врала.

— Я с тобой дела ни разу не вела напрямую. Это первый раз.

Столько холода я от Ани никогда не слышал. Словно кубик сухого льда, о который можно обжечься.

— Я обещаю, — кивнула Виктория.

— И Макса тоже не потревожите, и его родных, и близких, и его друзей, — понесло её. Я уже раскраснелся от таких условий. Мне было неловко, что она агрессивно выбивала ответ, хотя его уже получила. Но Ане жизненно важно было услышать этот ответ.

— Ну и дотошность. Я-то смотрю тебя Татушвилле хвалит.

— От ответа не уходи, Вик.

— Да-да, всё так. Никого больше и никогда не потревожу, — с толикой раздражения в голосе заявила Вика.

Аня строго и коротко кивнула.

— Флешка будет у тебя завтра либо днём, либо вечером. Посмотрю как время появится. Мы пойдём.

— Нет, никуда вы так просто не пойдёте. Как минимум он. Его словят и он всё-всё о нас выложит, — произнесла Виктория. — Игорь, завези их обратно к дому. Всё по протоколу.

Бугай встал, протянул мне вновь повязку на глаза.

— Без фокусов, — шепнула мне на ухо Аня.

Я кивнул.

Её везли на переднем сидении.

— Ань, ну на кой сдался тебе этот пацан? Ты ж у нас просто умничка. Да мы с тобой тут жизнь разукрасим.

— А смысл? (Пауза) Игорёк, вот в чём смысл жизни? Вот ты хоть представляешь? Ну, что ты скажешь?

— Что может сказать человек, отсидевший за то, что забил насмерть педофила? Виктория Борисенко нас ведёт к лучшему миру.

— Может и так, только, наверное, это твой смысл жизни. Богатство, власть, могущество… Ты просто не понимаешь. Оно всё приедается. Даже хорошая и спокойная жизнь, даже справедливость. Особенно справедливость.

— Почему справедливость предается?

— Ох, Игорёк. Потому что это пустые слова, — с горечью и тоской в голосе заявила Аня, замолкая.

— Зачем ты тогда нам помогала? — не унимался Игорь, снова заводя этот разговор. — У тебя была цель, был смысл?

— Никакого смысла не было. Я плыла через бесконечную пучину времени, пробираясь наощупь через туман, с ледяным сердцем и холодной душой. Став почти как мой отец. Став Холодным Сердцем. Почти. Смысл не появился бы, даже если бы мы задуманное провернули. Я просто была, существовала. Говорят, для таких как я есть Трактир «Нытики» где-то там, далеко отсюда.