Читать интересную книгу Миссия в ад - Дэвид Балдаччи

может стать врагом. Все зависит от того, что произойдет на земле.

– А ситуацию на земле можно подкорректировать, о чем вы наверняка тоже знаете.

– Просто делайте свою работу, и посмотрим, что будет.

– Значит, никаких поблажек?

– Если они пройдут, то получат задание. Самое трудное из всех, что им приходилось выполнять. Так что им придется рвать задницы, чтобы справиться. А если они сгинут в Пекле, что ж, это их проблема.

Маркс поднялась:

– Поняла вас, сэр.

– Правда поняли?

Вопрос ее обескуражил.

– Я на вашей стороне, директор.

– Я думал, что и другие были на моей стороне, а оказалось – нет.

– Не совсем понимаю, кого вы имеете в виду. Я только вступила в должность и…

– Хватит разговоров, Маркс. Мне нужны ежечасные отчеты о том, как справляются мои протеже. Проследите, чтобы я получал их.

– Будет сделано, сэр. – Она развернулась и вышла.

* * *

Как только дверь закрылась, Такер поднялся и налил себе выпить из маленького бара в шкафчике за рабочим столом. Бар в кабинете начальника ЦРУ напоминал о временах холодной войны. Но ему было наплевать. На этой работе не обойтись без глотка спиртного время от времени. Если совсем откровенно, то достаточно часто.

Он неоднократно представлял себе, как однажды встанет на собрании анонимных алкоголиков и скажет: «Я Эван Такер. Моя работа – обеспечивать безопасность американцев. И я отчаянный алкоголик».

Он снова сел за стол.

Тучи над ним сгущались, и он это знал. Кто-то просветил Рил и Роби насчет миссии в Сирии. Предупрежденные, они воспользовались информацией и избежали предуготовленной им судьбы. Это сделал кто-то из своих. Такер подозревал, кто это мог быть. Но ему требовалось нечто большее, чем подозрения. И он собирался добраться до предателей.

Как и до двух непокорных агентов.

Он посмотрел на дверь, в которую несколько минут назад вышла Аманда Маркс.

Он притащил ее сюда в первую очередь потому, что у нее была репутация одновременно стервы и преданного служаки, которую она неоднократно подтверждала. Хотелось верить, что подтвердит и на этот раз. А если нет, можно назначить ее в какой-нибудь медвежий угол, откуда она никогда больше не высунет носа.

Но по большому счету, она его не волновала. В отличие от Роби и Рил. В Джессику Рил он целил в первую очередь. Это она застрелила его предыдущего заместителя и аналитика – пальнула в спину.

Изменница. Предательница. Не заслуживающая прощения.

Такера не интересовали ее мотивы. Для этого есть суды, а в них судьи и присяжные. А еще палачи. Рил же взяла на себя все эти роли. А потом перешла сразу к казням. И ей позволили разгуливать на свободе – даже вручили медаль.

От такой несправедливости Такер скрипнул зубами.

Что же, он располагает влиянием и ресурсами. И сделает так, чтобы они понесли заслуженную кару. Роби тоже – раз он такой идиот, что связался с ней.

В действительности Такер знал, что миссию, скорее всего, будет выполнять Команда Б. Шансы, что Роби и Рил не справятся в Пекле, он оценивал очень и очень высоко. Так что если справедливость не может восторжествовать в зале суда, кара настигнет их на пустошах Северной Каролины.

Такер ставил все на свой план. То, что они задумали с генералом Паком, сулило стать вершиной его карьеры. Или полным крахом. Они собирались пойти против закона, хоть президент на это и подписался. Такер был уверен, что у нынешнего хозяина Овального кабинета для такого кишка тонка, но президент его удивил. Что же, жребий брошен. Пути назад нет.

В идеальном мире миссия удалась бы, а Роби и Рил канули в Лету.

В идеальном мире. Единственная проблема в том, что его мир совсем не идеален.

Он покрутил бокал в руке, отпил глоток, откинулся на спинку кресла. После долгого дня, когда он обеспечивал стране безопасность. Он делал грязное, отвратительное дело. И все, кто в этом участвовал, были замараны по уши.

«Включая меня, – думал Эван Такер. – В первую очередь».

Глава 8

Эрл Фонтейн сел на кровати и испустил удовлетворенный вздох.

Визит прошел отлично. Двое мужчин оправдали ожидания, которые сложились у Эрла, когда они впервые на него вышли. Он сам немного удивился, что их пропустили к нему, но, видимо, тюремное начальство больше не считало его опасным – он ведь был стар и умирал в мерзком тюремном госпитале.

Что же, они ошибались. Возможно, у него выдернули жало, но Эрл обладал другими ресурсами, начиная с двух мужчин в черных костюмах с Библиями в руках. А у них были другие люди, еще много, в полном распоряжении.

Библии – отличный ход, думал Эрл. Они отвлекают людей в момент, когда им лучше проявить максимальную бдительность. Хорошо для Эрла. Плохо для закона. Собственно, все, что плохо для закона, всегда было хорошо для Эрла Фонтейна.

Мужчины в черном сделали свою работу. Они были готовы. Теперь настала очередь Эрла.

Он схватился за живот и выхаркал, кажется, приличный кусок левого легкого. Единственного, которое у него осталось. Большую часть правого ему вырезали в попытке остановить рак. Они пытались подлечить его, чтобы скорей убить. Но он их обыграл. Эрл не поправлялся. Он умирал. Быстро, но не слишком.

Единственным, что поддерживало его на плаву, была мысль о том, что если он исполнит последнее дело, оставшееся в его жизни, то умрет спокойно. Только об этом Эрл и думал. Думал постоянно. Только потому еще работало его второе легкое, больное сердце продолжало качать кровь и кое-как удавалось терпеть боль.

Он перевел дух, утер пот со лба и с трудом уселся на постели. Было жарко. Тут всегда стояла жара. Кажется, зимы в Алабаме совсем не было. Больше двадцати лет он истекал потом день за днем, час за часом, минуту за минутой – но терпел, да еще и отпускал едкие шуточки насчет жары, которые потом кочевали из камеры в камеру, делая Эрла вроде как местной знаменитостью.

Он поглядел на трубку. Питание поступало к нему прямо в желудок; хоть он никогда не был обжорой, сейчас еда вообще ничего для него не значила. Как и сигареты, пускай он и досаждал просьбами о них охраннику.

Он собрал остаток сил и поглядел на женщину, делавшую в палате обход. Она была молодой и привлекательной, и, когда Эрл увидел ее в первый раз, у него возникли мысли, не посещавшие уже давно. В свои лучшие дни, высокий, статный, красивый, ох что бы он сделал с