Джулия натягивала узкие вельветовые брюки приятного красноватого оттенка, но вдруг остановилась и спросила себя, почему это Эмма задала ей такой странный вопрос. Затем она пожала плечами и продолжила одеваться. Без сомнения, девочка почувствовала, что обстановка напряженная — взять хотя бы вчерашнюю поездку в машине Роберта.
К брюкам она надела свитер из тонкой шерсти цвета сливок, его открытый ворот позволял увидеть мягкий изгиб ее шеи. Ее шелковистые волосы лежали на плечах. Из косметики она воспользовалась лишь неяркими тенями для век и бесцветным блеском для губ.
Когда она достигла желаемого результата, она вышла из комнаты и решительно направилась через холл в гостиную. Теперь у нее было время рассмотреть просторный и красивый холл, оклеенный золотистыми обоями. На стенах в ряд висели несколько произведений французских импрессионистов. На голубом с золотом ковре стоял прекрасной работы столик и около него два кресла, выполненные в том же стиле.
Двустворчатые двери, которые вели в гостиную, находились рядом с отделанной панелями дверью, ведущей в приемную, куда они заходили вчера вечером.
Набравшись мужества, Джулия с нажимом открыла двери и закрыла их за собой, войдя в комнату. Но, в отличие от вчерашнего вечера, комната не была пуста. На низкой кушетке у окна сидела Эмма с бабушкой. Она рассматривала картинки в книжке, которую Люси читала ей вслух. Хелберд в это время с озабоченным видом вытирал пыль с книжных полок в дальнем конце комнаты. Рядом с полками располагался высококлассный музыкальный центр.
Когда Джулия вошла в комнату, он поднял глаза и улыбнулся, его улыбка лишь подчеркивала очевидное невнимание свекрови к ее появлению.
— Доброе утро, миссис Пембертон, — сказал он, прервав свое занятие. — Я приготовил вам легкий завтрак в столовой.
— Ну что вы, не стоило беспокоиться. — Джулия с сомнением смотрела на Эмму с бабушкой. На этот раз они обе подняли глаза на нее.
— Бабушка мне книжку читает, — наивно произнесла Эмма.
— Доброе утро, Джулия. — Приветствие Люси отдавало холодком. — Как спалось?
— Спасибо, хорошо. — Люси посмотрела на Хелберда: — Простите, но я буду только кофе.
Люси снова было сосредоточилась на книге, но затем подняла глаза на Джулию.
— Я думаю, сегодня после обеда мы могли бы походить по магазинам, — неохотно сказала она. — Девочке совершенно нечего носить зимой в Англии.
Джулия сохраняла хладнокровие:
— Большая часть ее вещей в контейнерах, которые идут морем…
— Знаю. Ящики уже пришли.
— Тогда где же они? — Джулия растерялась.
— В новом доме, конечно, — ответила Люси. — Незачем было привозить их сюда, не так ли? Ты ведь здесь ненадолго.
Джулия чувствовала, что раздражается.
— Но мне не хватит вещей, которые я привезла с собой сюда, больше чем на пару дней.
Люси безразлично пожала плечами:
— Ты в любое время можешь пойти и купить себе что-нибудь. — Она подняла брови. — Сомневаюсь, что ты сможешь носить здесь то, что носила в Ратуне. Дело не только в том, что здесь другой климат… тебе следует одеваться модно. А как вдова Майкла… — Она прикрыла глаза платком, и Джулия отвернулась.
Она не решалась сказать что-либо. Она не была уверена, что сможет сдержаться и не вызовет новый скандал. А Эмма сидела и с явной озабоченностью попеременно смотрела на них обеих. Кроме того, сейчас было не место и не время говорить о Майкле.
Ничего не говоря, она последовала за Хелбердом и оказалась в просторной, светлой столовой. Один конец длинного отполированного стола был накрыт для нее. Для нее был готов кофе, тосты, мармелад. Яичница непрерывно подогревалась. Глупо, но заботы Хелберда тронули Джулию до слез.
Обернувшись к нему, она беспомощно воскликнула:
— Знаете, это было совсем не обязательно.
Он улыбнулся.
— Вы не ужинали вчера, — заметил он. — Я уверен, что вы проголодались. Мир видится не в таких темных красках, если у вас есть что-то в желудке.
Джулия остро взглянула на него, но его лицо оставалось безмятежным. Тем не менее она поняла, что Хелберд сочувствует ей, и беспричинно радовалась этому. Она была уверена, что все плохо, но, оказалось, есть в доме человек, который не против ее присутствия.
И действительно, она села и хорошо позавтракала. Оказалось, что, несмотря на ее волнение, она проголодалась. После яичницы, тостов, мармелада и нескольких чашек крепкого черного кофе Джулия почувствовала, что готова воспринимать окружающий мир вообще и семью Пембертонов в частности.
Она болтала с Хелбердом о том, что вчера заметила, как изменился Лондон, когда вошел Роберт. В то утро он был одет в брюки из зеленой замши и светло-зеленую рубашку. На его плечах болталась светло-коричневая кожаная куртка. Он казался большим, сильным и волнующим, и Джулии пришлось сделать невероятное усилие над собой, чтобы не остановить на нем взгляда.
— Итак, — коротко сказал он, прервав их разговор, — ты готова?
Джулия подняла на него глаза.
— Готова? — Она подняла темные брови. — К чему готова?
Роберт многозначительно посмотрел на Хелберда, и слуга вежливо кивнул и вышел. Джулия подумала, что он пошел в гостиную дальше вытирать пыль.
— Разве Эмма тебе ничего не сказала о наших планах? — отчужденно спросил Роберт.
Джулия вздохнула, встала и одернула на узких бедрах свитер.
— В общем, нет. Она только сказала что-то насчет того, что вы с ней едете смотреть новый дом.
— Именно. — Роберт неторопливо оглядел ее. — Ты, конечно, тоже хочешь увидеть свой новый дом.
— О да, благодарю вас. Как мило, что вы подумали об этом. — Сарказм в словах Джулии был очевиден.
Роберт тихо выругался.
— Ради Бога, Джулия, так не может продолжаться. Давай хотя бы при Эмме соблюдать приличия. Мне уже надоедают постоянные перебранки.
— Мне тоже! — взорвалась Джулия.
— Ну и хорошо.
Джулия покачала головой:
— Тебе это легко удается, правда? Я имею в виду, всем распоряжаться по-своему?
Роберт тяжело вздохнул.
— Перестань, Джулия. — Он нетерпеливо пригладил рукой волосы. — Что ты хочешь от меня услышать? Я стараюсь быть терпеливым…
— Терпеливым! — с негодованием воскликнула Джулия. — А что же тебе приходится терпеть?
— Тебя, — коротко бросил он. — Думаешь, если бы я мог выбирать, я бы выбрал все это?
Джулия подняла голову:
— Этого хотела твоя мать.
— А я этого не хотел! — Голос Роберта звучал резко. — Поверь, Джулия, я Бога молил, чтобы тебя больше не видеть.
Джулия почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.