Как выяснилось, командир разведвзвода старший лейтенант Алексей Чагин с двумя солдатами остановили перевозивший песок КАМАЗ. Тут им навстречу и вылетел милицейский БТР. Заметив людей в камуфляже и с оружием, милиционеры сразу открыли огонь по машине из крупнокалиберного пулемета. В результате старший лейтенант Алексей Чагин был ранен в ноги, сержант Виталий Гавриленко также получил ранение, а разведчик рядовой Максим Шмальц по дороге в госпиталь от полученных ран скончался.
Майор Французов и два солдата нашли пропавший «уазик» там, где колонна подверглась обстрелу. В изуродованной машине живых уже не было.
По горячим следам, обследуя трупы полковников В. Еремеева и С. Гречина, а также рядового В. Олейникова, патологоанатом определил, что своих жертв бандиты добивали контрольными выстрелами в голову. А по пробоинам в машинах и интенсивности огня эксперты установили, что численность боевиков не превышала десяти человек. Засаду они организовали профессионально: продумали не только расположение огневых точек, но и пути отхода. Поэтому и легко скрылись с места преступления…
Террористические акты боевиков в Буйнакске и в районе перевала Хурикау свидетельствовали о том, что в случае широкомасштабных боевых действий на Северном Кавказе военнослужащим округа будут противостоять не дилетанты, а хорошо обученный, грамотный и коварный противник. А еще подтвердили правильность линии командующего, который сразу, как только возглавил СКВО, определил приоритетом в жизнедеятельности войск округа боевую подготовку его соединений, частей и подразделений.
В обращении к воинам-северокавказцам командующий определял:
«…Боевая подготовка, как и во все времена, продолжает оставаться приоритетной в деятельности войск округа. …Основные усилия необходимо сосредоточить на проведении одиночной подготовки военнослужащих, боевых стрельб отделений, взводов, ротных и батальонных тактических учений с боевой стрельбой… Проводить ее на существующей учебно-материальной базе полигонов, учебных полях вблизи пунктов постоянной дислокации, в учебных классах, в дневное и ночное время. Добиваться при этом, чтобы военнослужащие поражали цели на больших дальностях и в ближнем бою с первой очереди из различных положений, умело продвигаясь по полю боя в составе боевых двоек—троек, используя естественные и искусственные укрытия на местности. Особое внимание стоит обратить на подготовку снайперов, пулеметчиков, гранатометчиков и порядок их действий в различных видах боя, на различной местности.
Подготовку специалистов экипажей боевых машин пехоты, танков, других родов войск по огневой подготовке и вождению организовывать согласно программам боевой подготовки, с учетом наличия горюче-смазочных материалов (ГСМ). Находить внутренние резервы повышения качества занятий, максимально использовать возможности тренажеров.
Не должны снижаться требования к подготовке частей и подразделений к действиям в условиях горно-лесистой местности. В этом плане в войсках округа имеется богатый боевой опыт, и он должен быть полностью реализован.
При проведении боевых стрельб отделений, взводов надо добиваться слаженных тактических действий личного состава отделения, взвода, связанных с огнем и маневром. Учить командиров отделений и взводов грамотно управлять действиями подчиненных на поле боя. Организовывать взаимодействие с соседями.
Все занятия следует проводить в конкретно созданной тактической обстановке, которая должна быть динамичной, с применением психологических нагрузок, максимально приближена к боевой…
Необходимо, чтобы учения проводились на фоне быстроменяющейся тактической обстановки, с переходом от одного вида боя к другому. Динамика учений должна вырабатывать у командиров всех степеней умение принимать неординарные, но самые целесообразные в сложившейся обстановке решения, и добиваться их безусловного выполнения.
Боевая подготовка — сердцевина военной реформы. Поэтому я призываю вас, от солдата до генерала, мобилизовать духовные и физические силы на качественное выполнение учебно-боевых задач. Сейчас главное — не растерять боевой опыт, накопленный войсками нашего округа, закрепить и приумножить его на тактических учениях. Настоящее мастерство, профессионализм выковываются на полях боевой учебы. А будущее армии XXI века — за профессионалами».
«Многие читатели, особенно профессиональные военные со стажем, могут заметить здесь, — говорил Виктор Германович Казанцев, комментируя документ, — что мой подход, как командующего, к подготовке войск в мирное время вряд ли отличался особой оригинальностью. И будут правы. Если, конечно, сбросить со счетов ту конкретную ситуацию, что была в войсках округа к лету 1997 года».
А обстановка в войсках сложилась тогда далеко не простая. Как говорят психологи, у военнослужащих, остывающих после горячих точек, невольно проявляются симптомы посттравматического стрессового расстройства: депрессия, апатия и агрессивность. После Хасавюртовских соглашений, подписанных в 1996 году секретарем Совета Безопасности России А. Лебедем и представителем Чеченской Республики Ичкерия А. Масхадовым, многие солдаты и офицеры СКВО, грамотно, умело и самоотверженно сражавшиеся с чеченскими бандформированиями, попросту посчитали себя униженными. И было от чего: восстанавливая конституционный порядок, они не жалели крови и самой жизни. На поле боя и в чеченском плену оставили тысячи своих товарищей, словом, дорого оплатили решение политиков — навести в Чечне конституционный порядок. Но у них по существу украли победу!
Бездарная экономическая политика очередного правительства того времени привела к тому, что в армии по несколько месяцев не выплачивали денежное довольствие. При этом закон строго-настрого запрещал военнослужащим заниматься иным, помимо службы, видом деятельности. Большая часть контрактников в гарнизонах не обеспечивалась жильем, ютилась по чужим углам, снимая квартиры. Если говорить без обиняков, к семьям офицеров и прапорщиков подкрадывались нищета и голод. Именно тогда в военторговских столовых и магазинах, например Владикавказского гарнизона появились… долговые «черные списки». Напротив каждой из сотен фамилий в них стояла сумма, переваливавшая за миллион рублей. Это были как раз те деньги, что задолжало военнослужащим государство. По словам помощника командующего 58-й армией по финансово-экономической работе подполковника Г. Дибиргаджиева, в июле 1997 года объединению, чтобы погасить все неплатежи, требовалось более 40 миллиардов рублей.
В таких обстоятельствах не только у «зеленых» новобранцев — у умудренных боевым опытом майоров и подполковников сдавали нервы. Некоторые офицеры стали злоупотреблять алкоголем. По войскам округа прокатилась волна самоубийств. Так, недалеко от штаба армии взорвал себя гранатой подполковник Валерий Булгаков. В квартире, что он снимал, сослуживцы обнаружили на кровати фотографию дочери. На обратной стороне карточки было написано: «Так, дочурка, надо. Ты меня потом поймешь». Военные юристы нашли и предсмертную записку подполковника Сергея Кулешова: «Жить больше не могу, потому что ничтожество. Не могу смотреть в глаза жене и сыну. Не хоронить. Сжечь, и пепел развеять, чтобы и следа не было». Капитан В. Маслов и прапорщик Р. Тобоев перед смертью ни о чем не написали, но нетрудно было догадаться, что и их тоже подтолкнула на самоубийство безысходность. К сожалению, список самоубийц Северо-Кавказского военного округа можно было бы продолжать и дальше. Ведь обстановка в войсках обострилась тогда повсеместно. А когда положение дел потихоньку стало выправляться, в августе 1998 года грянул дефолт, мгновенно во много раз обесценивший денежное содержание военнослужащих.
Солдат — товар незащищенный
И еще об одной напасти, обрушившейся в 1997 году на военнослужащих СКВО, вспоминает Виктор Германович Казанцев. В республиках Северного Кавказа — Дагестане, Северной Осетии — Алании, Кабардино-Балкарии — бандиты повели настоящую охоту за военнослужащими. Их захватывали в заложники, увозили на территории Ингушетии или Чечни, где либо продавали в рабство, либо требовали выкуп, либо, в лучшем случае, предлагали в обмен на содержавшихся в российских тюрьмах чеченских бандитов.
Вот что рассказал, например, по освобождении похищенный в октябре 1997 года прямо с полигона рядовой Роман Бутков:
«В тот день дул пронизывающий ветер. Пока рота готовилась к стрельбе, я по приказу командира взвода отправился на поиски дров для разведения огня в пункте обогрева личного состава. Увлекся сбором обломков мишеней и даже не обратил внимания на подъезжающий «уазик». А когда увидел перед собой четырех бородатых мужчин с оружием и в камуфляже, от неожиданности растерялся. Дальнейшие события воспринимались как в замедленной съемке — один из нападавших, презрительно усмехнувшись, нанес удар в лоб прикладом автомата. Вспышка огненных брызг — и я потерял сознание… Очнулся уже в каком-то селении в горах. Понял, что нахожусь в плену…