Читать интересную книгу На медленном огне - Синди Жерар

Она довольно долго рассматривала его, затем повернулась к главному зданию и, уходя, бросила через плечо очередное распоряжение:

— Если вы закончили работу здесь, залатайте дыры в крыше третьего домика. Затем, затем сделайте новые карнизы.

— Как прикажете, хозяйка, — ответил он, бросая жгучий взгляд ей вслед.

Она, видимо, полагает, что она очень груба, подумал он. Как бы ему хотелось хоть раз увидеть ее подлинные чувства — ее горячий темперамент. Пока же она лишь убегает прочь, только ощутив угрозу.

Когда он спросил себя, почему он так хочет узнать, что именно она думает и чувствует — особенно в отношении его проблемы — ответ ему не понравился. Потому что ему это небезразлично, черт подери. И это понимание оказалось для него как удар рукояткой молотка по свежему волдырю. Прошло еще два дня, прежде чем она вновь с ним заговорила. Он застал ее, когда она самостоятельно пыталась вытащить по леснице кусок кровельной дранки. Когда Адам ее окликнул, она обернулась:

— Я не нуждаюсь в вашем совете, Дарски, или в совете любого другого мужчины о том, что касается моего дела. Здесь вы получаете приказы, а не отдаете их.

Он отдал честь и посоветовал ей тем не менее быть осторожной. Она последовала совету, но чуть не сломала свою упрямую шею, пока лезла вверх.

— Послушайте, — начала она разговор во время ужина, подавая жареного цыпленка и картофель. Мне не стоило на вас так набрасываться сегодня. Я понимаю, вы лишь хотели мне помочь.

Он намазал хлеб маслом и пожал плечами:

— Нет проблем.

— Просто я привыкла все делать сама…

— И не привыкли, чтобы вам помогали? — закончил он начатую ею фразу.

Джо кивнула головой, вид у нее при этом был довольно глупый.

— Я заметил.

Он продолжал есть в полной тишине. Она же не ела, а просто возила вилкой по тарелке.

— Это… ну, выпивка… я хочу сказать, для вас это все еще проблема? — спросила она наконец.

Адам с удивлением посмотрел на нее. В ее глазах он прочел тот вариант ответа, который она жаждала услышать. Джо хотела бы, чтобы он оказался отрицательным.

Адам и сам был бы не прочь ответить так же. Кроме того, он хотел ей сказать, что не стоит волноваться, что она может из-за этого попасть в беду. Поэтому он постарался ответить ей именно таким образом, который ей не понравиться.

Сложив руки на краю стола, он наклонился к ней:

— Я всегда буду проблемой, рыженькая. Но если ты хочешь знать, имею ли я привычку заваливаться в канаву, я отвечу — нет. По крайней мере, со мной давно этого не случалось. Но ничто не стоит на месте. Ты можешь меня довести до канавы.

Глупо было это говорить. Ему следовало бы знать, что она воспримет слова буквально. Джо отложила вилку и опустила глаза.

— Когда я была моложе, — тихо произнесла она, — я всегда задавалась вопросом, не это ли происходит с моим отцом. Наверное, я, а не смерть матери заставили его пить.

Тебя все еще мучает этот вопрос, рыженькая, да? — думал он, проклиная себя за свою бесчувственность. Не желая переживать ее боль, но понимая, что от этого никуда не деться, Адам откинулся на кресле.

— Алкоголизм — болезнь, Джо. Когда твой отец впервые оказался в Детройте несколько лет назад и впервые пришел на собрание АА, он опустился настолько низко, насколько это вообще возможно. Наверное, именно это нас и связало.

Она отодвинула стул от стола и начала убирать грязную посуду.

— Он не пьет уже почти год, — добавил Адам, стараясь удержать ее на этот раз.

Повернувшись к раковине, она опустила голову и ухватилась за ее края. Он ощущал ее напряжение, почти чувствовал физически те усилия, которыми она пыталась удержать контроль над собой.

— Один год из десяти, — произнесла она. — Слишком мало, слишком поздно, разве не так? Ведь вы видели, во что он превратился?

Он отодвинулся от стола, и скрип стула по дубовому полу нарушил тишину. Он отнес свои тарелки в раковину. Прислонившись к стене, он скрестил руки на груди и поглядел на нее сверху вниз. Она была такая маленькая рядом с ним. Маленькая и ранимая. И неожиданно ему показалось совершенно невыполнимой клятва не касаться ее.

— Джо, — произнес он, — дотрагиваясь до ее щеки. Она дрожала. Эта дрожь передалась и ему. Он взял ее за маленькие хрупкие плечи и повернул к себе. — Когда имеешь дело с алкоголиком, невозможно иметь никаких гарантий. Но Джон сумел преодолеть свои трудности. Если бы не осложнения с сердцем…

— Никаких гарантий? — оборвала она его. Тон ее был горьким. В глазах отражалось дикое отчаяние. — Извините, но мне необходимы гарантии. И не думайте, будто я не понимаю, что именно вы пытаетесь сделать. Вы пытаетесь заставить меня поверить в то, что я скучаю по нему, что мне необходимо присутствие отца и я должна забрать его сюда. В таком случае я хочу вам сказать, что именно нужно сделать, чтобы он мог сюда вернуться.

Она попыталась вырваться. Но он не отпускал ее. Ее зеленые глаза вспыхнули, как осколки стекла, и она выпалила свой ультиматум.

— Вы даете мне гарантию, что по возвращении сюда мой отец станет человеком, которым я знала его до того, как он выбрал алкоголь как транквилизатор для своей боли? Вы даете мне гарантию, что он никогда больше не станет пить, и я тогда с удовольствием приму его под свою крышу? Иначе вы можете забыть об этом. Я не желаю наблюдать, как он превращается в кого-то, кого я не знаю и кто мне не нравиться. Я не желаю наблюдать, как он станет умирать. Больше я этого не стану делать. Никогда больше!

Голос ее дрожал, а глаза были подозрительно яркими, и, как в первый раз, он подумал, какой она еще в сущности ребенок.

— Сколько тебе лет, рыженькая? — спросил он тихо, не ожидая ответа.

— Наверное, уже достаточно, чтобы знать, что сказки — это всего лишь выдумка. — Он сделал паузу и смотрел, как она опустила ресницы, которые отбросили густую тень на ее щеки.

— Наверное, тебе достаточно лет, чтобы знать — жизнь не дает никаких гарантий, — продолжал он прежним ровным тоном. — Причем, замечания, произнесенные даже с наилучшими намерениями, часто оказываются невыполненными.

Взгляд, который он встретил, светился гордостью и решимостью:

— Мне достаточно лет, чтобы знать, — единственный человек, на которого я могу рассчитывать, — это я сама. Что? — переспросила она, задирая подбородок. Но он молчал. — Вы не хотите поспорить со мной на этот счет? Или вы хотите сказать, что он все это совершил без всяких усилий с вашей стороны? Но разве вы сами не доказываете своим примером, что можно победить обстоятельства? Что в мире есть люди, на которых я могу рассчитывать, — и вы не один из таких людей?

Она была готова к отрицательному ответу, но в глазах ее горела надежда. Он же увидел и еще что-то. Адам узнал взгляд, который она в последнее время все чаще обращала на него — хотя в глазах ее и таились боль и беззащитность. Таким взглядом женщина смотрит на мужчину, когда у нее на уме не только дело. Это понимание, словно язык пламени, обожгло его. Ее близость лишь сильнее разожгла этот огонь.

Адам с трудом поборол свои чувства и ответил, прямо глядя ей в лицо:

— Болезнь никогда нельзя преодолеть до конца, рыженькая, — этими словами он, правда, хотел побороть ее страх. — Ты просто бьешься с этой болезнью каждый день и лишь надеешься, что у тебя в руках достаточно сильное оружие, чтобы ее побороть.

— Но вы же сумели! Вы не позволили болезни разрушить вашу жизнь.

Однако эта болезнь чуть не разрушила жизнь Энни, подумал он устало, опять ощутив угрызения совести, всегда сопровождавшие ее образ. Все же Энни была одним из лучших воспоминаний его прежней жизни. Он подумал о ее нежности и других ее качествах, которые он чуть было не разрушил, пока не совершил правильный поступок и не отпустил ее.

Он заглянул глубоко в глаза этой женщине, которая, как бы ни была похожа на Энни, может быть, сумеет ему дать то, чего не могла дать Энни. Легкое сожаление — вот, что он чувствовал при воспоминании об Энни. Сейчас ему тоже предстоял важный поступок — оставить эту женщину одну.

Но глаза ее так о многом говорили! Так о многом спрашивали. Сию минуту они вопрошали его не о гарантиях, а о том, нужна ли она ему. С каждой минутой они все больше становились нужны друг другу.

Почему он думает, что Джо прогонит его, если уж она не отослала его в самый первый день? Но он просто не знает, что именно она скажет, как себя повести. Посмотри только на нее. Она готова ринуться хоть в огонь, глаза ее широко открыты, губы полураскрыты, как будто просят, чтобы он помог ей согреть на этом огне.

Неожиданно Адам понял, что просто не может сказать нет. Он не может отказать себе, он не может отказать ее страстному желанию, которым светятся ее глаза, не может обмануть ее многолетнего ожидания.

Он проклял то, что девушка столь соблазнительна, проклял себя, что поддается этому соблазну, и затем совершил непростительный поступок. Он наклонил голову и со стоном прильнул к ее губам.