Читать интересную книгу Солнце над рекой Сангань - Дин Лин

Сообразив, чего от него хотят, Чжан Юй-минь про себя уже решил согласиться на предложение старосты, однако же не перебивал его, а только сочувственно поддакивал:

— О! Неужели? Да! Ах! Вот это беда так беда!..

— Уж постарайся, Третий брат… ведь справишься? А придется тебе трудно, положись на меня! Мы люди свои, разве я допущу, чтобы ты терпел нужду? — уговаривал его староста.

— Не то чтобы я не хотел тебе помочь, — закуривая новую сигарету, уклончиво отвечал Чжан Юй-минь, — но я, право, не справлюсь. Человек я простой, не знаю ни одного иероглифа, говорить не умею. Дело как будто нехитрое: отвезти просо, муку, только и всего. Но ведь это «сношения с врагом»! Нет, нет! Не того ты выбрал. В деревне найдутся другие, сумеют и поговорить, и дело сделать. Вот если бы мотыгой работать, бревно поднять, плуг тащить — тут я готов помочь тебе…

Цзян Ши-жун велел шаманке подать вина и закуску, и сама она подсела к ним для компании, помогая обхаживать Чжан Юй-миня. А тот смеялся про себя. Поручение пришлось ему по душе: побывать у прославленных героев Восьмой армии — об этом он уже давно мечтал со всем пылом юности. Ни в какие убийства и поджоги он не верил. Ведь они, как в старину витязи с горы Ляншань[14], боролись за справедливость. Но он все еще продолжал отнекиваться, набивая себе цену: Цзян Ши-жун был человек коварный, случись беда — свалит все на него.

Но у Цзян Ши-жуна другого выхода не было. Ему пришлось принять все условия Чжан Юй-миня: снабдить его письмом за своей печатью, деньгами на дорогу и еще раз в присутствии дяди Чжан Юй-миня — Го Цюаня, которого вызвали сюда же — подтвердить, что в случае провала он, Цзян Ши-жун, даст денег для выкупа Чжан Юй-миня. И лишь после этого Чжан Юй-минь как бы нехотя дал свое окончательное согласие.

В ту же ночь Чжан Юй-минь, в новом тулупе Цзян Ши-жуна, погнал на юг двух рослых мулов. Следующей ночью он добрался до деревушки в сорок домов, где встретился с нужными ему людьми.

Бойцы Восьмой армии были одеты, как все крестьяне, только из-за пояса у них торчал уголок красного шелка, в который они обертывали револьвер. Они встретили Чжан Юй-миня тепло и просто, как родного, налили ему вина, чтобы он согрелся после трудной дороги, накормили лапшой, расспросили о житье-бытье.

Присматриваясь к бойцам Восьмой армии, жадно прислушиваясь к их разговорам, он окончательно убедился, что люди они справедливые, что бить японцев и предателей — священный долг всех китайцев. По душе была ему борьба их против богатых, помощь беднякам, их мужество, товарищеское отношение друг к другу. С такими ребятами стоило подружиться. Он и сам стал разговорчивей, сообщил кое-что о деревенских делах. Рассказал им и про Цзян Ши-жуна — эту японскую ищейку, кровопийцу и советовал не доверять ему.

Поездка доставила Чжан Юй-миню много радости, но Цзян Ши-жуну он лишь коротко доложил об удачно выполненном поручении, скрыв от него все остальное. Старосте пришлось неоднократно поручать ему подобные дела, и Чжан Юй-минь смог тесно сблизиться с коммунистами.

Чжан Юй-минь восьми лет остался круглым сиротой. С годовалым братишкой жил он у бабки со стороны матери. Целыми днями работал он в поле вместе с дядей Го Цю-анем, честным, трудолюбивым, как вол, крестьянином, который был так забит нуждой, что не умел даже приласкать племянника. Их связывал только труд — словно плуг и борона шагали они по полю друг за другом. У бабки тоже не находилось для него времени. С младшим внуком за спиной она ходила побираться по соседним деревням, так как зерна, собранного дядей, едва хватало на уплату аренды. Даже в самые урожайные годы им приходилось только глядеть, как другие едят мясо, белую муку и пшено, сами же они редко наедались досыта даже кашей из гаоляна.

Точно бычок, который вырастает крепким на подножном корму, Чжан Юй-минь к семнадцати годам превратился в здорового, сильного парня. Закаленный знойным солнцем и ледяными ветрами, он был очень вынослив, и богачи охотно брали его на работу. Он пошел в батраки, стал жить отдельно, взяв к себе и брата. Худенький мальчик собирал хворост, готовил пищу, выполнял всю домашнюю работу. Жизненный опыт убедил Чжан Юй-миня в одном: бедняка кормят только собственные руки, а если он споткнется и упадет, тут ему и конец.

У бойцов Восьмой армии Чжан Юй-минь впервые согрелся душой. Они многое объяснили ему, ка многое открыли глаза. И он сам рассказал им, точно самым близким родным, про свою жизнь. Тут впервые он осознал свое одиночество, всю горечь и несправедливость пережитого.

Также впервые он понял, что и он кому-то дорог, что кто-то на него возлагает надежды. И ему страстно захотелось поскорее начать жить по-новому, — так, чтобы его жизнь, до сих пор никому не нужная, приобрела смысл, оказалась полезной другим. Он понял, что виновники страданий его самого, дяди и многих других — богатые люди, угнетающие бедняков.

С тех пор Чжан Юй-минь уже не ходил больше к шаманке Бо. Да и в тот раз он попал к ней, удрученный потерей работы. Теперь, когда ему бывало тяжело, он шел к друзьям, к бедняцкой молодежи, рассказывал им о товарищах из Восьмой армии, гордясь своим знакомством с коммунистами.

Он умел теперь — этому его научили в Восьмой армии — поднимать крестьян против тех, кто виноват в их тяжелой жизни. «Неужели же мы родились для того, чтобы остаться на всю жизнь вьючными ослами?» — не уставал он твердить им.

Летом того же года в Теплых Водах организовалась ячейка коммунистов. Чжан Юй-минь привлек в нее Ли Чана и Чжан Чжэн-го. К зиме они получили два ружья: охотничье и кустарное, и в строжайшей тайне организовали отряд народного ополчения. Посещения из Восьмой армии участились. Иной раз бойцы шли прямо к старосте, и тогда вынужден был охранять их сам Цзян Ши-жун, или же на западную окраину, где выставляло свои патрули народное ополчение.

Но вести агитацию было нелегко. Крестьяне ненавидели своих помещиков — все восемь семей, но и боялись их. Староста Цзян Ши-жун тоже был одним из восьми и сумел сколотить на этой должности неплохой капиталец. Ссылаясь то на японцев, то на Восьмую армию, он выжимал из народа все соки. Среди восьмерки были помещики и хуже его, но в то время он вызывал наибольшую ненависть крестьян.

Товарищи из Восьмой армии поручили Чжан Юй-миню и другим вести агитацию за снижение арендной платы и ростовщического процента. Крестьяне слушали и соглашались, но выступить открыто не решались. Только летом 1945 года состоялось собрание, на котором были переизбраны деревенские власти.

Произошло это так: однажды ночью отряд народного ополчения и бойцы Восьмой армии внезапно окружили деревню, расставили патрули и созвали в школу на собрание всех крестьян. Вид связанного Цзян Ши-жуна придал всем храбрости. Ночь выдалась темная, лиц нельзя было разглядеть, и крестьяне осмелели. Впервые деревня заговорила, излила свою ненависть, выразила свою волю поднятием рук. Цзян Ши-жун был смещен. Вместо него выбрали Чжао Дэ-лу, умного, работящего бедняка. Сначала он отказывался, опасаясь, что помещики легко расправятся с ним, но за него поднялось столько рук, что, польщенный доверием односельчан, он согласился. С помощью районных работников Восьмой армии, советуясь с Чжан Юй-минем и другими активистами, Чжао Дэ-лу сумел так поставить дело, что японцы и не подозревали о том, что произошло, и вполне доверяли новому старосте.

С помещиками активисты обходились по-разному: они то объединялись с ними для сношений с японскими оккупантами, то отстраняли их от участия в делах деревни; но воли им не давали и распри между ними использовали в интересах крестьян. Даже Сюй Юу и Цянь Вэнь-гуй не сумели сразу сообразить, что им теперь делать. Так перешла к народу власть в деревне Теплые Воды.

Вскоре Япония капитулировала — и секретарь партийкой ячейки Чжан Юй-минь вышел из подполья. Два раза он возглавлял борьбу с предателями, с помещиками. Теперь бедняки шли к нему со всеми своими нуждами и безгранично доверяли ему.

— Вот каким стал человеком! Восьмая армия воспитала его! Умная голова!

Были и такие, кто в душе презирал его, нищего мальчишку, старался исподтишка вредить ему; но при встречах все почтительно обращались к нему «Третий брат».

Почему «третий»? Этого Чжан Юй-минь и сам не понимал. Может быть, оттого, что у его дяди было два сына[15], которые, спасаясь от голода, бежали на северо-восток Китая и там пропали без вести, когда он был еще совсем мал. Прежде его редко называли Третьим братом. Но теперь это почтительное обращение как-то само собой пристало к нему.

ГЛАВА X

Брошюра

Чжан Юй-минь и Чэн Жэнь получили в районе литографированную брошюру о земельной реформе, изданную уездным комитетом партии. Не очень сильные в грамоте, они разыскали агитатора партийной ячейки Ли Чана и вечером, усевшись рядом перед плошкой с конопляным маслом, стали читать ее медленно, строка за строкой.