Читать интересную книгу История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

Из боковых веток Муравского шляха известны были: Крымский, или Чумацкий, отделявшийся от Муравского у Волчьих Вод, шедший вдоль левого берега Днепра по-над Великим Лугом, потом поворачивавший от Днепра в степь и доходивший до города Перекопа; Изюмский, сходившийся с Муравским «у верха реки Орели», и Кальмиусский, сходившийся с Муравским у Конских Вод[79].

Черный Польский, или Шпаков шлях (у турок – Чорна Ислах)[80], получивший свое название от Черного леса, выходил из глубины Польши от Варшавы на Кознище, Пулавы, Маркушев, Люблин, Жолкеев, Львов, мимо Умани, на Тарговицу, через речку Синюху и отсюда в пределы вольностей запорожских казаков через речки Олыпанку, Кильтень, вдоль Малой Выси, на Великую Выську, над вершинами Костоватой и Бобринца, потом – водоразделом между Ташлыком и Мертвоводом до устья самого Ташлыка к Бугу, наконец, за Буг до шляха Керван-Иоль, то есть Караванной дороги.

Кроме Черного шляха по западной окраине вольностей запорожских казаков шли еще шляхи: Крюковский от Крюкова вдоль правого берега Днепра, мимо порогов, на Кичкас, потом на Крымский (Чумацкий) шлях. Крымский от Китай-города на Романково, вдоль речки Базавлука, потом через Базавлук с правого на левый берег его, до станции Степной, отсюда – через Днепр, его притоки Святую Горькую Воду, Белозерку, Рогачик и, наконец, в Татарию: это была «дорога, по которой купцы шли прямо в Крым». Переволочанский шлях от Переволочны на Саксагань, Базавлук, Солоную, в Новую Сечу и потом – с правого на левый берег Днепра до Крымского шляха. Микитинский от Мишурина Рога на Коржевы могилы, Базавлук, Солоную, Чертомлык, Микитино, через Днепр и на Крымский шлях. Кизыкерменский от Кременчуга на Желтое, Куричью Балку, Недайводы, водоразделом Саксагани и Ингульца, на Кривой Рог, вдоль Ингульца, через Давыдов Брод, в Кизыкермень, через Днепр и на Крымский шлях. Кроме того, между Микитинским и Кизыкерменским шляхами были еще Коржев и Саксаганский шляхи.

В юго-западной окраине вольностей запорожских казаков пролегали три шляха – Гардовый, или Королевский, Сечевой-высший и Сечевой-низший. Гардовый шлях получил свое название от Гарда на Буге, он же носил название Королевского – как думают, оттого, что на нем польский король Ян Альбрехт в 1489 году одержал победу над татарами и турками[81]; он выходил из Подолии, шел через Буг по одному из каменных мостов, построенных Витовтом на этой реке[82], потом входил в пределы вольностей запорожских казаков и тут тянулся на продолжении 300 верст, отличаясь замечательной прямизной, до устья речки Каменки, где была Каменская Сечь, и до турецкого города Кизыкерменя, а оттуда – к Гаванскому перевозу и далее в Крым[83]. Сечевой-высший шлях также шел от Гарда на Белоновку и потом тянулся вверх до Сечи на речке Подпильной. Сечевой-низший шел параллельно высшему, так же от Буга на Балацково и до Сечи на Подпильной[84].

Между последними трактами по речкам Ингульцу, Саксагани и Ингулу до Балацкого разбросаны были запорожские зимовники, а ниже Балацкого не было никаких зимовников; только в летнее время, когда запорожцы садились вдоль Днепра и Буга до самых лиманов, для рыбных ловель и звериных гонов, только тогда здесь появлялись временные запорожские жилища; с турецкой же стороны по всем местам от Сечи до Гарда, между Днепром, Бугом и лиманом, вовсе не было никаких селений; на всем пространстве этих двух трактов и на далеком расстоянии от них была одна дикая степь; лесов тут почти не было, кроме леса на Громоклее, впадающей в Ингул выше Балацкого, где рос лесной байрак около мили в длину, да на реке Ингульце, около Балацкого, и у реки Буга, в виде малых терновников и чащ. Польские купцы шли в Гард через крепость Архангельск, Цыбулев и другие русские города и селения; из Гарда они продолжали путь или в Сечь, или в Очаков; в последнем случае купцы переправлялись через Буг выше Гарда около версты; в этом месте переправы стояла запорожская застава из 80 человек с особым полковником во главе, без ведома которого никто не смел ни переезжать из земель запорожских казаков на турецкую сторону, ни из земель турецких на запорожскую сторону[85]; для полной безопасности проезжавших по степям запорожских казаков пограничными полковниками давался особый знак, пернач, который путешественники обязаны были хранить во время их поездки и предъявлять по требованию запорожскому товариществу или кому-либо из его старшин.

Путешественники, купцы и торговцы, проезжавшие через земли запорожских казаков прямыми или боковыми шляхами, неминуемо встречались с большими или малыми реками и неминуемо должны были или переезжать их вброд, при незначительной воде, или переправляться на лодках, паромах и плотах, при значительной воде, особенно в реке Днепре; в последнем случае с проезжавших запорожцы взимали известную плату, составлявшую главнейший источник их войсковых доходов.

Из всех днепровских переправ и бродов историческую известность приобрели у запорожских казаков следующие 22: Кременчуцкий брод и Успская переправа у Карменчика, и ниже его Гербедееская; Мишуринорогская, против Мишурина-Рога, Романовская, против села Романкова; Будилово-Таволжанская, против порога Будиловского и заборы Таволжанской; Крарийская, или Кичкасская, получившая свое название или от армянского князя Кискаса II, после которого намехские армяне приходили в 1602 году в Киев на помощь русским против поляков[86], или от тюркского корня «ког-ког» – «проходи», «иди прочь», в смысле пункта, откуда начиналась переправа[87]; Микитинская, или Каменно-Затонская, против Микитина Рога на правом берегу Днепра и Каменного Затона на левом; Белозерская, Рогачицкая и Каирская, против Белозерки, Рогачика и Каирки, левых притоков Днепра; Носоковская, против острова Носоковки; Каменская, против места бывшей Каменской Сечи; Таванская, называемая у турецкого историка Найимы переправою Диван-Гечиди, у острова Тавани и города Кизыкерменя; Дремайловская и Казацко-Каменская, близь устьев рек Дремайловки и Казацкой Каменки; Бургунская, против острова Бургунки; Тягинская, близ устья речки Тягинки; Высший перевоз на две версты ниже впадения Ингульца в Днепр, в теперешней Перевизке, урочище села Фалеевки, имения Н.Н. Комстадиуса; Веревчина и Белозерская, близ впадения этих речек в Днепр[88].

Из бродов и переправ реки Буга известны были следующие девять переправ и бродов: Витовтов брод, ниже устья Синюхи; Мигийский перевоз, против Мигийского Ташлыка; Песчаный перевоз, на три версты выше Гарда; Гардовый перевоз, у самого Гарда; Кременецкий брод, на шесть верст ниже Гардового; Безыменный перевоз, на две версты ниже Кременецкого; Чартайский брод, против речки Чарталы; Овечий брод, на восемь верст ниже Чартайского; Соколанский перевоз, против селища Соколан. Выше Буга был брод Синюхин, через речку Синюху.

Кроме переправ и бродов через Днепр, Буг и Синюху были еще два «шляховых» брода через реку Ингул, несколько бродов через речки Мертвовод, Гарбузинку, Ингулец, где известны были Давыдов брод на 60 верст выше устья Ингульца, и Бекеневский, или Белый брод, несколько ниже Давыдова; далее через речки – Каменку, Бешку, притоки Ингульца, реку Орель, где известен был Стешин брод на пути Мурайского шляха; через речку Волчью, Злодийский брод, и семь бродов через реку Самару: Песчаный, Калинов, Вольный, Гришкин, Кочереженский, Терновский и Чаплинский[89].

Глава 3

Производительность земли; флора, фауна и времена года Запорожского края

По силе и степени производительности край вольностей запорожских казаков может назваться в одно и то же время и изумительно богатым, и изумительно бедным; все зависело здесь не столько от речных и ключевых вод, сколько от атмосферной и дождевой влаги: в дождливое лето растительность здесь достигала невероятных размеров, урожай получался баснословный; в знойное и сухое лето растительность погибала, неурожай влек за собой страшные бедствия. Вот отчего у разных писателей так различно описывается край вольностей запорожских казаков: по одним – это богатейшая и счастливейшая страна, по другим – это дикая, безводная, выжженная солнцем, лишенная всякой растительности пустыня. Даже у одного и того же писателя, только в различное время года, Запорожский край часто изображался совершенно различно.

Наиболее плодородные места были здесь по низменностям или по так называемым подам рек Днепра, Самары, Орели, Омельника, Самоткани, Домоткани и др.; наименее плодородные места были в Бугогардовской и Кальмиусской паланках, близ рек Буга и Кальмиуса. Отец истории, Геродот, живший в V веке до Р. X., описывает страну скифов, часть которой впоследствии принадлежала запорожским казакам, в таких словах: «Земля у них ровная, изобилует травой и хорошо орошена; число протекающих через Скифию рек разве немного только меньше числа каналов в Египте. Четвертая река, Борисфенес (Днепр), по нашему мнению, самая богатая полезными продуктами не только между скифскими реками, но и между всеми вообще, кроме, впрочем, египетского Нила. Из прочих же рек Борисфенес наиболее прибыльная: он доставляет прекраснейшие и роскошнейшие пастбища для скота, превосходную рыбу в большом изобилии, вода на вкус очень приятна, чиста, тогда как рядом с ним текущие реки имеют мутную воду; вдоль него тянутся превосходные пахотные поля или растет очень высокая трава в тех местах, где не засевается хлеб; у устья реки сама собою собирается соль в огромном количестве; в Борисфенесе водятся огромные рыбы без позвоночного столба, называемые антокаями и идущие на соление»[90]. Гораздо позже Геродота, в XVI веке, современник запорожских казаков описывает богатство их страны в таких чертах: «В этой стране, приднепровских степях, трава растет чрезвычайно высоко и столь густо, что нет возможности ездить на колесах, потому что она впутывается между спиц и препятствует свободному их движению. В лесах и на деревьях множество пчел; в этой стране растет в изобилии, само по себе, особое растение наподобие винных лоз; туземцы считают его диким виноградом»[91]. В XVII веке, по словам Боплана, в реках и озерах Запорожского края, каковы: Пселский и Ворскальский Омельники, Самоткань, Домоткань, Орель, Самарь и др. – водилось множество рыбы и раков: в Орели в одну тоню рыбаки вытаскивали до 2000 рыб, около фута наименьшей величины; в Самоткани и смежных с нею озерах водилось такое количество рыбы, что она от собственного множества умирала, портила воду и заражала воздух; в Домоткани водилось множество раков, иногда до 9 дюймов длиною, и особая, превкусная, рыба чилики; Самара изобиловала рыбой, медом, воском, дичиной и строевым лесом и за свое богатство прозвана святою рекою[92]; окрестности Самары запорожские казаки называли обетованною Палестиной, раем Божиим на земле, а всю землю около реки – землей «дуже гарною, кветнучею и изобилующую», самый город Самарь – «истинно новым и богатым Иерусалимом»[93].