БЕЗ НАЗВАНИЯ
Кирилл Маев
Редактор Иульям Шекспир
© Кирилл Маев, 2017
ISBN 978-5-4485-6239-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я съел ее на обед
1
Даже выкурив весь свежий воздух из комнаты, я не переставал думать о ней – и обо всех ее частях тела, о желудке и далее, далее. Тем не менее, когда ко мне постучали, я представлял уже голую Дайан Китон у себя на коленях.
Открыл в надежде, что это пришли поздравлять меня с выигрышем в лотерее.
– Но вы не участвовали.
– Я собирался.
– Нет, не собирались.
Как так? Что за отчаянный пессимизм. Передо мной стоял неизвестный человек лет за тридцать. За двадцать.
– А кто вы?
– Хемингуэй.
– Правда? Давно хотел с вами познакомиться, вы прекрасный писатель.
– Спасибо, но я пришел по другому поводу.
– Садитесь.
Он огляделся. Я огляделся. Даже восемнадцатилетняя девственница этажом выше стыдливо оглядывалась, смотря на себя перед зеркалом. Стульев в комнате у меня не было. Ничего не было. Лишь матрас в дальнем углу – поближе к окну, видимо, даже он планировал сбежать.
– Ладно, давайте так – вы ничего странного не замечаете?
– Стараюсь замечать, – согласился я.
– Посмотрите внимательно, это важно.
Я начал смотреть внимательно. Смотрел вверх и вниз, влево и вправо, все как учил меня мой окулист и инструктор по вождению окулистов.
– Ммм, все-таки, ничего не вижу.
– А моя левая рука?
– Нет, не вижу.
– Вот видите.
– Да нет же, не вижу.
Левой руки действительно не хватало. Причем это не сразу бросалось в глаза, я уверяю. С моей близорукостью если что-то и может броситься, то лишь оголодавшая по близости студентка филологического отделения.
– Думаю, вы можете мне помочь.
Еще раз огляделся – голые стены, матрас.
– А вы уверены, что я?
– Сомнений нет, вы.
– Ну, хорошо.
Я почувствовал себя увереннее. Достал сигарету, медленно закурил. Зря – это была последняя сигарета.
– Но вам нужно точно выяснить, где моя левая рука.
Я на это выпустил довольно круглое кольцо дыма. Посмотрел ему в глаза:
– Скажите, у вас давно никого не было?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду – годы одиночества, тихое отчаяние по ночам, и пустые почтовые ящики, и застывшие стрелки на часах..
– У меня на часах стрелок нет.
– И у меня нет.
Сигарета подходила к концу. Он мне не нравился.
– Хотя бы непристойные мысли вас посещают?
– Я посещаю церковь.
– Ох, я бы на вашем месте лучше сосредоточился на мыслях.
Он сделал кислую мину. Надо быть аккуратнее – опасности поджидают нас даже там, где нормальные люди моют руки втайне от родных. Не на все ответы хватает тайн.
– Я ничего не почувствовал, – наклонился он ко мне, – просто вдруг сегодня утром проснулся – а ее нет на месте. И знаете, что я думаю?
– Знаю.
– Не врите, я думаю – ее украли, пока я спал.
В подворотнях шелестели трамваи своими осенними колесами, ветер с залива обжигал руки только что влюбившимся, и я снова подумал о ней – казалось, она была где-то рядом, все время, такая прекрасная и милая, в своем сиреневом платье. И эти солнечные улицы, глаза цвета зеленых устриц и подсолнухи в ее волосах, и счастливые дни, и несчастные месяцы, и деревья зелеными пальцами спускались к нам сквозь яркие вспышки света.
Я перевел взгляд на окно – серое, низкое небо желчью выдавливало из себя остатки своего завтрака на грязный асфальт.
– Вы о чем-то вспомнили?
– Нет, я забыл.
– Хмм, – сказал он, – я все-таки думаю, у вас получится, если что – вот мой номер, звоните в любое время.
Он оставил какую-то бумажку на столе и вышел из комнаты.
Уходя, повернулся:
– Но вы же понимаете, что я не Хемингуэй?
– Понимаю.
Он закрыл дверь, и я уже не считал его таким хорошим писателем.
2
Все время улицы пытались съесть меня. Если у них не получалось – они съедали кого-нибудь другого, и я искренне надеялся, что этот кто-то другой – тоже не я.
– Это не навсегда, – утешал меня фонарный столб.
– Что ты имеешь в виду, глупенький?
– Завтра утром меня демонтируют, и переплавят на железо в огромном адском котле как последнюю шлюху.
Я отошел от него подальше. Мама всегда говорила, что ноги надо держать в тепле, а мох растет с северной стороны. Эти знания о местоположении моха не раз выручали меня в жизни.
– Привет, это же ты?
Через улицу ко мне подбежал незнакомый человек.
– Привет, – ответил я, – нет, не я.
– Ох, понимаю, ну, говори, как всё?
– Не скажу.
– Говори-говори.
– Нет, не скажу.
– Что же ты все не говоришь и не говоришь.
Кто он? Что от меня хотел? Я хотел только одного – но этого «одного» было много, и оно все увеличивалось в количествах, когда я его хотел.
– Черт, ты как сам не свой, – он осмотрел меня, – хочется верить, что у тебя уже все хорошо.
– Иногда так хочется, что руки чешутся.
Они чешутся, и я их чешу – расчесываю. Я знаю, это любовь. Любовь должна спасать от одиночества, но даже весьма любвеобильная Джоан Мари Лорер была найдена в одинокой постели, наглотавшись антидепрессантов.
Я убежал от него, и еле заметил, как потом наступило следующее утро, и все снова на своих местах. Вспомнил о человеке и его пропавшей руке. Не причудилось ли мне это? Кто он? Откуда приходил? Все это походило на паранойю. В страхе начал щупать свои – и левую, и правую, минут пять я их щупал, а после понял, что единственное, что нужно – это правильно выбрать бар.
Тут-то он мне и позвонил, когда я носки из-под кровати доставал. Точнее, один – левый.
– Нашли что-нибудь?
– Кое-что нашел.
– Думаете, это поможет?
Я попытался надеть носок на руку.
– Возможно, возможно..
– Слушайте, я знаю, куда вы собираетесь.
– Правда?
– Не стоит вам этого делать, не стоит.
– Правда?
– Обещайте, что вы сейчас же снимете носок с руки и сосредоточитесь на пропаже.
– Хорошо, сосредоточусь.
Я повесил трубку, быстро оделся и уже через десять минут заказывал чудесный коктейль из виски, пустого стакана и всего такого. Какой чудесный коктейль, какой чудесный..
– Мы закрываемся.
– Что?
Я очнулся. В баре уже никого не было, и охранник легонько тряс меня за плечо. Легонько в том смысле, что все-таки не сломал. Надо было двигаться дальше, надо было что-то делать.
Я вышел наружу трезвый и побитый изнутри, а деньги остались в кассе.
– Ладно, – набрал я его номер, – я найду вашу руку.
– Вы все правильно решили.
– Скажите, у вас есть недоброжелатели?
– Никогда не было.
– Никогда? Вы что, преподаете слово божье?
– Я посещаю церковь.
– Помню, помню..
Я прошел по узкой улице, на меня набросился какой-то странный переулок, где дома окнами упирались друг в друга. На втором этаже одного из таких домов окна были панорамными – на всю стену. Там стоял рояль. Кто-то сидел за ним и играл – играл прекрасно. Я не мог уловить мелодию, но она текла, как морская волна, как ветер – свободный и легкий. Я посмотрел на свои руки – они расплывались.
Потом я вернулся домой.
Смотрю телевизор, жду. Уже девять часов. Ее все нет. Продолжаю смотреть. Двенадцать. Два часа ночи. Вспоминаю – она же работает сутки трое. Точно, как же я забыл.
3
Спустя несколько дней дым рассеялся. Я проснулся с ясной головой и пустым желудком. С улицы пахло чем-то одухотворенным, пришлось выглянуть. Прекрасная девчушка в сиреневом платье шла вдоль проспекта. Она была так похожа, и эти подсолнухи в волосах, и острые груди – все совпадало. Я уже был готов сбежать по лестнице, как он оказался у меня в комнате.
– Мне трудно без руки, очень! Вы знаете, кем я работаю?
– Может, хирургом?
– Смешно, смешно.
Я попытался его обойти. Не получилось.
– Извините, но сейчас я страшно спешу.
– Там никого нет.
– От этого еще страшней.
Он надвигался на меня. Я отступил к окну. В панике повернул голову и взглянул еще раз. В двух метрах от моего окна находилась монолитная стена соседнего дома. Под окном – перегородка. Ничего кроме этого не было видно.
– А я думаю – куда же я дел эту перегородку..
Тут он подвинулся ко мне еще ближе, уставился прямо в глаза. Мне стало холодно от этого взгляда, и от того, что обещали синоптики на день рождения.
– Знаешь, какой сегодня день недели?
– Вторник.
Он отрицательно помотал головой. Ничего не сказал. Поправил пальто, выправил осанку. Сомнения уже рождались в моей голове и в головах миллионов людей, еще тогда – несколько сотен лет назад, когда Галилей начал проповедовать свои несуразные мысли о вращении земли вокруг солнца.
Но как же черепаха и три кита на ней, Галилей, как же вращаться им? У тебя нет ответов на эти вопросы, наглый шарлатан.